Раби Моше Хаим Луцатто. «Путь праведных»

Он-лайн издание отредактировано и отформатировано
редакцией «Шаббат шалом!»

Published 1994 First edition, 1994 Russian language edition

Hebrew text with all special features

No part of this publication may be reproduced, stored in a retrieval system or transmitted in any form or by any means; electronic, mechanical, photocopying, recording, or otherwise; without prior permission, in writing, of the copyright owner.

Use of Hebrew text by gracious permission of Feldheim Publishers. This special non‑profit edition has been published for the sole purpose of making the rich heritage of the Jewish people more easily available to those who have been deprived of such opportunity.

Published by: The Kest‑Lebovits Jewish Heritage and Roots Library. P.O.B. 16068

Bayit‑Vegan Station, Jerusalem 91160 Israel

PRINTED IN ISRAEL

THE FOUNDATION FOR THE ADVANCEMENT OF TORAH STUDY SPONSORS OF THE LEBOVITS‑KEST MEMORIAL B'NEI‑TORAH COMPACT LIBRARY

По ряду причин в современном русском языке нет терминов, адекватных многим терминам, которые содержатся в книге «Месила́т йешари́м». («Путь праведных»). Те русские слова, которыми принято переводить определённые понятия еврейской философии, недостаточно точно передают их смысл. Поэтому в некоторых случаях мы снабжали русский перевод терминов еврейским словом подлинника в русской транскрипции, заключая его в скобки ( ).

Переводя цитаты из Танаха, мы старались лишь передать их общий смысл для более лёгкого понимания текста, и перевод этих цитат ни в коем случае нельзя считать точным переводом. В некоторых, очень редких, случаях мы давали комментарий к тексту и обозначали его скобками ( ). Мы не сочли возможным давать русские названия книг Танаха, поскольку эти названия в русской традиции не адекватны еврейскому подлиннику. Мы не переводили также названия трактатов Талмуда.

Приступая к работе над переводом, мы понимали всю сложность стоящей перед нами задачи, а потому не исключаем возможность ошибок и недостатков. Мы будем благодарны читателям за замечания, которые просим присылать по адресу:

Глава 4. Пути приобретения свойства осторожности

Глава 5. Определение факторов, удаляющих от осторожности, и объяснение, как их избежать

Глава 7. Объяснение составных частей расторопности

Глава 8. О путях и способах приобретения расторопности

Глава 9. Объяснение факторов, удаляющих расторопность, и объяснение способов избежать их

Глава 10. Объяснение качества духовной чистоты

Глава 11. Особенности и частности духовной чистоты

Глава 17. Пути приобретения таг̃ара и удаление от факторов, отменяющих его

Глава 19. Объяснение составных частей благочестия

Глава 21. Пути приобретения благочестия и удаление от факторов, отменяющих его

Глава 22. Объяснение качества смирения и его составных частей

Глава 23. Пути приобретения смирения и удаление от факторов, отменяющих его

Глава 26. Объяснение качества святости и путь его приобретения

И говорит автор: этот труд я составил вовсе не для того, чтобы учить людей чему‑нибудь неизвестному. Нет, я сделал это, чтобы напомнить о хорошо известном, что давно объявлено и провозглашено величайшим и наилучшим образом.

Ты найдёшь в большей части сказанного мной лишь то, что людям известно. Более того, никто совершенно не сомневается в том, что это известное – справедливо, верно и правильно. Но в той же мере, насколько это известно – а истинность этого известного открыта всем! – настолько же часто люди не обращают на это внимание и забывают о том, о чём я здесь хочу лишь напомнить.

Прочтя эту книгу один раз, читатель не найдёт в ней почти ничего нового – такого, чего бы он до сих пор не знал. Извлечёт ли он пользу для своего ума, если прочтёт книгу только один раз? Нет, пользу можно извлечь лишь при повторном и постоянном чтении. Только при этом условии можно помнить то, о чём люди часто забывают. И он вспомнит о своём долге, на исполнение которого до сих пор не обращал достаточного внимания.

Если присмотришься к происходящему в мире, ты увидишь, что люди, обладающие быстрым умом и острой мыслью, наблюдают явления природы, вдумываются в тонкости наук и глубоко размышляют, каждый согласно склонности своего ума и естественного желания. Среди них те, кто упорно трудится над исследованием мироздания и природы, а также и другие, размышляющие над вопросами астрономии и геометрии; иные же занимаются ремёслами, а некоторые ещё дальше входят в освящённое, то есть в изучение Священного Закона: кто в г̃алахические умозаключения, кто в Мидраши, а кто и в обдумывание выводов, то есть заключений, которые суть указания к действию. Но немногие таковы, кто утверждает своё размышление и сосредоточивает своё исследование на вопросах совершенства служения, на любви, на страхе пред Всевышним, на стремлении ко Всевышнему и на всех прочих категориях благочестия. Не потому что это неважно для них: если ты спросишь, каждый скажет, что это самое важное и что невозможно вообразить себе мудреца – если он воистину мудрец! – которому не были бы ясны все эти вопросы.

Но они скажут, что не занимаются этим много лишь потому, что прекрасно все это знают, и вопросы эти слишком просты для них. И потому‑то им не кажется необходимым тратить много времени на изучение таких вопросов. Заниматься же изучением этих вопросов и читать книги на эти темы следует, мол, лишь тем, чей ум не изощрён и недостаточно отшлифован. А такие люди, ты увидишь, усидчивы во всех благочестивых занятиях и не отойдут, не отодвинутся от них. Так уж повелось в мире: если ты видишь человека, который старается быть благочестивым, не преминешь предположить, что он обладает грубым умом. Но последствия этого обычая очень вредны и опасны, очень дурны и для умных, и для не слишком умных. Потому что результат будет таков, что и тем, и другим станет недоставать настоящего благочестия и очень непросто будет обнаружить его в мире. Потому что благочестия будет недоставать.

Умным будет недоставать благочестия оттого, что они недостаточно им занимаются, а не слишком умным – за малостью их разумения, как достичь благочестия. Большинство людей воображает, что благочестие зависит от того, сколько раз человек читает псалмы, от долгих покаяний, от тяжёлых постов и от окунания в ледяную воду и снег – то есть от того, что неудобно уму и от чего разумение неспокойно.

Но истинное благочестие, желанное и милое, далеко от того, что воображает наш ум. Все очень просто: человек забывает то, о чём он не думает постоянно. И хотя в сердце каждого прямого и честного человека установлены начала и основы благочестия, он не разглядит частности, не будет знать их, пройдёт мимо и не почувствует, что прошёл, – если не будет постоянно упражняться в благочестии. Он не сможет увидеть, что благочестие, страх перед Всевышним, великая любовь к Нему и чистота сердца не заложены в человеке от природы, пока человек не станет искать средства, чтобы приобрести эти качества. Люди не найдут их в себе, подобно тому, как они обнаруживают все свои естественные побуждения: сон, голод, сытость и другие побуждения, заложенные в нашу натуру.

Людям надобны средства и приёмы, чтобы приобрести качества благочестия. У них найдётся достаточно факторов, удаляющих эти качества от человека, и достаточно путей, удаляющих эти факторы. А если так – как же не потребуется человеку поискать время на размышление о благочестии, познать истинность вещей и узнать пути и способы для обретения упомянутых качеств и сбережения их? Откуда придёт эта мудрость в сердце человека, если он не будет искать её?

Каждому мудрецу понятна необходимость совершенства служения и обязательность чистоты служения, ибо оно без совершенства и чистоты – отвратительно и отталкивающе. Потому что Всевышний знает все сердца, и все начала мыслей Он понимает.

Что мы ответим в тот день, когда станут нас укорять и доказывать нашу вину, если мы небрежно отнеслись к изучению этой важной дисциплины и оставили то, что не просто на нас возложено, но есть именно то основное, что Всевышний спрашивает с нас и требует от нас? Разве возможно допустить, чтобы наш разум трудился и корпел над исследованиями, которыми мы никому не обязаны, над умозаключениями, которые не принесут нам никаких плодов, и над законами, которые не имеют к нам отношения, – а то, чем мы самым великим образом обязаны Создателю, отдадим на волю привычки и оставим механически заученными движениями. Не рассматривая и не изучая смысл и суть истинного страха пред Всевышним и его проявлений – как обретём его и как избежим суетности ничтожных дел мира, понуждающих нас, наше сердце забыть его? Ведь он постепенно забудется, хотя мы знаем о нашем долге благочестия и страха пред Всевышним. Если не будем стараться установить любовь в нашем сердце всеми средствами, которые приводят нас к ней, – найдём ли эту любовь в себе? Откуда же придёт стремление ко Всевышнему, как возникнет в наших душах огонь стремления к Нему и к Его Закону, если не станем постоянно обращать себя к Его возвышенному величию, которое зародит в нашем сердце это стремление? Как очистятся наши мысли, если не будем стараться очистить наши мысли от увечий, которое наносит им наше телесное естество? А все свойства, требующие исправления и выправления, – кто исправит и выправит их, если не обратим своё внимание на них и не будем заниматься этим с великим тщанием? Ведь если бы мы действительно и серьёзно занялись этим, то нашли бы его истинность и оказали благо самим себе, и научили бы других, и тем оказали бы благо им также. Это то, о чём говорил Шеломо (Мишлей 2:4): «Если будешь искать его, как серебро (деньги), и разыскивать, как клады, тогда поймёшь страх перед Всевышним». Он не говорит: «тогда поймёшь философию», или «тогда поймёшь астрономию», или «тогда поймёшь медицину», или «тогда поймёшь законы», или «тогда поймёшь Г̃алаху», но – «тогда поймёшь страх перед Всевышним», – вот тебе! Чтобы понять Страх, необходимо искать его, как серебро, и разыскивать его, как клад! Разве достаточно того, чему обучили нас, что передали нам отцы и того, что известно, в общем‑то, каждому еврею? Или так: мы найдём время учиться всему прочему – любому – а учиться этому времени не найдётся? Почему бы человеку не рассмотреть на досуге такой вопрос: должен ли он в свободное время учиться этому или лучше обратиться к другим занятиям? И вот написано (Ийов 28:28): «Вот страх пред Всевышним – это мудрость». И сказали мудрецы (Шаббат 31Б): «Вот (г̃эн) – одно, это значит, что Страх есть мудрость, и лишь страх это мудрость».

Конечно же, мудрость нельзя приобрести без изучения. И правда в том, что для обретения и достижения всего, о чём мы говорим, необходимо великое изучение – чтобы знать истинно, а не при помощи воображения и ложного понятия. Всмотрись и увидишь, что благочестие зависит от истинного совершенства и великой мудрости, а не от того, что предлагают глупцы, пытающиеся быть благочестивыми без должного понимания и необходимой подготовки. Это то, чему нас учит наш учитель Моше, мир праху его, говоря (Деварим 10:12): «И вот, Израиль, чего Всевышний требует от тебя, лишь страшиться Всевышнего, идти по всем Его путям и любить Его, и служить Всевышнему всем своим сердцем и всей своей душой, беречь заповеди Всевышнего и Его законы». Тут содержатся все составные части совершенства служения, которое желанно Всевышнему, то есть Страх, хождение по Его путям, любовь, непорочность сердца и соблюдение всех заповедей.

Страх – это Страх пред величием Всевышнего; это значит страшиться Его, как страшатся великого и грозного царя, умерять себя пред Его величием в каждом движении своём, а тем более – говоря пред Ним в молитве или изучая Его Законы. Следование Его путями включает в себя всю суть искренности человеческих качеств и желания их улучшить. Мудрецы разъяснили это так (Шаббат 133Б): «Как Он милостив и милосерден, так и ты будь милостив и милосерден».

А общее правило таково: человек должен привести все свои качества и свойства и свои поступки всех категорий к соответствию с правдой и нравственностью (мусар). Мудрецы вывели правило (Авот 2:1): «Все, что во славу Всевышнему и от людей доставляет почёт» – значит, все, что ведёт к истинному благу, то есть, что рождает укрепление Закона и исправление и улучшение всеобщего мира и блага.

А что такое любовь? Это установление в сердце человека такой любви ко Всевышнему, что душа пробуждается делать угодное и приятное пред Ним, так же как она пробуждается к деянию приятного и угодного отцу и матери. Тогда человек сожалеет, если этого деяния будет недостаточно у него или у других. И будет ревностно относиться к этому деянию, и будет чувствовать великую радость, сотворив нечто значительное из этого деяния.

Беспорочность сердца означает, что служение Ему должно исходить из чистых намерений, то есть оно должно быть только ради служения Ему, а не для какой‑либо иной другой цели. Это содержит такой смысл: сердце должно быть беспорочным, то есть целостным в служении, оно должно быть направлено на служение и ни на какое иное дело. Недостаточно производить заученные движения и жесты – сердце полностью должно быть отдано этому.

Соблюдение всех заповедей: в простом смысле этого слова есть соблюдение всех заповедей, в соответствии всем их тонкостям и условиям.

Все эти правила требуют великого и подробного объяснения. Я нашёл, что мудрецы обобщили эти части в ином порядке и разделении, более частном и составленном по ступеням постепенного восхождения, которые необходимы, чтобы обрести их. И это то, что сказали в барайте, которая цитируется в разных частях Талмуда, и в том числе в главе «Лифней эйдейен» (Авода зара 20б): «Сказал р. Пинхас бен Йаир: «Тора ведёт к осторожности, осторожность ведёт к расторопности, расторопность ведёт к чистоте, чистота ведёт к отделённости, отделённость ведёт к высшей чистоте, высшая чистота ведёт к благочестию, благочестие ведёт к смиренности, смиренность ведёт к боязни преступления, боязнь преступления ведёт к священности, священность ведёт к пророчеству, пророчество ведёт к воскрешению мёртвых, и благочестие, наиболее великое, как сказано (Тег̃илим 89:20): «Тогда Ты говорил в видении к Твоим благочестивым».

И вот, в согласии с этой барайтой, я решил составить этот труд, научить самого себя и напомнить другим условия совершенного служения, соответственно их степеням. Я разъясняю суть этих степеней постепенного восхождения к благочестию, их составные части или детали, путь обретения их и то, что удаляет их, и путь, позволяющий уберечься от такого удаления. Этот труд буду читать я, а также и любой, кто найдёт в этом чтении удовольствие, чтобы научиться страшиться Всевышнего и не забыть наши обязанности пред Ним. И поскольку материальная суть нашего естества старается отдалить от нашего сердца чтение и изучение, это вспомнится нам и побудит нас к тому, что нам заповедано. И на Всевышнего наша надежда, что Он убережёт нас от ловушки и будет исполнена просьба псалмопевца, любимого Всевышним (Тег̃илим 86:11): «Всевышний, научи меня Твоему пути, я пойду в Твоей истине, укрепи моё сердце бояться Твоего Имени». Амэн! Да будет на то желание Всевышнего!

Основа благочестия (חֲסִידוּת – хасиду́т) и истоки совершенного служения (г̃аа̃вода́ г̃атми́ма) не в том ли, что человеку становится понятно, в чём состоят его обязанности в жизни? К чему должен обращаться его взгляд, и стремиться усердие во всех делах его жизни? Наши мудрецы учат нас, что человек создан наслаждаться Всевышним и получать сияние Его света (Зив Шехинато́), – ибо вот что есть подлинное наслаждение и величайшее удовольствие, какое только может быть. Но место этого наслаждения – мир будущий (О̃лам г̃аба), который для этого создан и должным образом приготовлен. Путь, который мы должны пройти, чтобы достичь этого средоточия нашего желания, пролегает через этот мир. Наши мудрецы говорят (Авот 4:21): «Этот мир подобен коридору в мир будущий». Заповеди, заповеданные нам Всевышним, суть средства, ведущие человека на этом пути, а исполнить эти заповеди можно только в этом мире. Человек и был изначально помещён в этот мир, чтобы этими средствами приобрести право достичь места, предназначенного ему в будущем мире, чтобы наслаждаться благом, которое он приобрёл себе при помощи этих средств. Сказано (Эйрувин 22а): «Ныне исполнять их, а завтра получать вознаграждение за содеянное». Если внимательно присмотреться, то обнаружится, что истинное совершенство – это только лишь близость ко Всевышнему, ибо сказал царь Давид (Тег̃илим 73:28): «И приблизился я ко Всевышнему, и хорошо мне». И говорит (там же 27:4): «Одного прошу я у Всевышнего, того ищу, чтобы пребывать мне в доме Всевышнего все дни жизни моей». Единственно лишь это есть благо, а всё остальное, что люди считают благом, ложно и ничтожно; не более, чем туман.

Но человеку следует постараться, чтобы удостоиться этого блага, и потрудиться в поте лица, чтобы приобрести его. Это значит, что он постарается приблизиться ко Всевышнему на пути деятельности, приближающей к Нему, то есть исполнением заповедей.

Итак, Всевышний поставил человека там, где много того, что отдаляет его от Всевышнего, – это материальные желания, обладающие свойством отдалять тянущегося за ними от истинного добра. Это и означает, что человек пребывает как бы посреди битвы, поскольку все обстоятельства человеческой жизни, как лучшие, так и худшие, ставят его перед испытаниями. Бедность или богатство? Это подобно тому, что сказал Шеломо (Мишлей 30:9): «Дабы я не пресытился и не впал в неверие, и дабы обеднев, я не воровал». Покой или страдание? Человек окружён со всех сторон! Но если он сумеет быть настоящим бойцом, выстоит и победит в этой битве – он станет совершенным человеком, достигнет близости к Создателю и выйдет из мрачного коридора к свету жизни. Соответственно тому, насколько он сумел укротить своё злое начало и свои желания и удалился от всего, что отвращало его от добра, насколько старался он достичь этого добра, – настолько теперь он сможет насладиться радостью.

Углубляясь далее в эту проблему, ты увидишь, что мир создан на пользу человека. Но, тем не менее, этот мир стоит в неустойчивом равновесии. Потому что, если человек стремится за миром и удаляется от Создателя, он вредит самому себе и разрушает мир вместе с собой. А если человек владеет собой и приближается к Создателю, пользуясь миром как вспомогательным средством в служении Создателю, – он возносит себя и весь мир с собою. Ибо высочайшая цель для всего сотворённого состоит в том, чтобы служить совершенному человеку, который освящён Всевышним, подобно тому, что сказали мудрецы (Хагига 12а) о свете, который Всевышний сохранил для праведников. Вот их слова: «И поскольку свет увидел, что Всевышний сохранил его для праведников, возрадовался, как сказано (Мишлей 13:9): «Свет праведников возрадуется». И о «камнях того места», которые взял Йааков и положил в изголовье, сказали (Хулин 91б): «Сказал р. Ицхак: «Это учит, что все они собрались в одно место, и каждый из них говорил: «На меня положит праведник свою голову». И об этом принципе разъяснено в Мидраше: «Сказали мудрецы (Ког̃элет Раба 7): «Посмотри на деяния Всевышнего: разве кто может выпрямить то, что он искривил?» (Ког̃элет 7:13). Когда Всевышний сотворил первого человека и показал ему все деревья Ган-Эдэна, и предостерёг его: «Смотри на Мои деяния! Насколько они прекрасны и славны! И всё, что Я создал, – для тебя лишь создал! Позаботься же, чтобы не испортить и не разрушить Мой мир!»

Итак, человек был создан не для жизни в этом мире, но для жизни в мире будущем. И всё же жизнь человека в этом мире есть средство для достижения жизни в мире будущем, которая и является целью человека. Вот почему ты найдёшь множество мнений мудрецов, уподобляющих этот мир пространству, где есть место и время для приготовления к существованию в будущем мире, которое и есть результат этих приготовлений, место покоя и наслаждения радостью. Это и есть то, о чём сказали мудрецы (Авот 4:21): «Этот мир – лишь коридор, ведущий в мир будущий». Как сказали мудрецы (Эйрувин 22А): «Ныне исполнять их [заповеди], а не завтра!» И сказали мудрецы (Авода зара 3А): «Тот, кто старательно работал в канун Шаббата, – будет есть в Шаббат, а не работавший в канун Шаббата – откуда возьмёт еду в Шаббат?» «Этот мир похож на материк, а будущий – на море». И есть ещё много подобных мнений на эту тему.

И действительно! – заметь, что всякий мыслящий человек не может верить, что он создан для жизни в этом мире. Ибо что такое человеческая жизнь, и кто действительно счастливо и спокойно живёт на свете? «Дни наши – семьдесят лет, а если сильны – восемьдесят лет, и всё величие их – суета и ложь» (Тег̃илим 90:10). Сколько разных болезней, несчастий, забот и хлопот, а после всего – смерть! И один из тысячи не найдётся, кому бы мир дал множество удовольствий и настоящего покоя! И даже дожив до ста лет, он превратится в ничто.

И не только это! Предположим, что человек создан для этого мира. Тогда зачем ему такая высокая и тонкая душа, более великая, чем сами посланцы Всевышнего? Душа, которая не найдёт никакого удовлетворения в любых наслаждениях этого мира. Эта мысль передана нам мудрецами в Мидраше, и вот их слова (Ког̃элет Раба 6): «Но душа не насыщается» (Ког̃элет 6:7). На что это похоже? Это подобно тому, как если бы некий простолюдин женился на принцессе. Он может осыпать её всеми богатствами мира, но она отвергнет их и не удовлетворится ими, потому что она – царская дочь. То же и душа: все удовольствия мира для неё ничто. Почему? Потому что она создана для более высокого существования». А также сказали мудрецы (Авот 4:29): «Не по своей воле ты создан, и не по своей воле ты рождён» – вот почему душа не любит этот мир, отталкивает и презирает его. А если так – Всевышний не создал бы создание, противоречащее самой сути своего бытия. Человек создан для жизни в будущем мире, и потому дана ему душа, над которой следует человеку работать, ибо посредством души своей может человек ощутить результаты своей деятельности в подобающем этому месте и в соответствующее для этого время в мире, который не будет противен его душе, но будет любим ею и приятен ей, что само собой разумеется.

Зная это, сразу же поймёшь великое значение заповедей, возложенных на нас, и важность служения, зависящего от нас. Они суть средства, которые приводят нас к истинному совершенству, недостижимому без них. Но известно, что добиться цели возможно, лишь наилучшим образом используя и применяя все средства, а достижение любой цели зависит от силы и способа применения этих средств. Любое неверное использование средств сказывается на результатах деятельности, как сказано выше, и это, несомненно. Вот почему тщательность в исполнении заповедей и служении Всевышнему должна быть измерена и взвешена с наивозможной точностью и достоверностью, подобно тому, как ювелир взвешивает драгоценные камни и золото, потому что они ценны. Ибо результат этой тщательности скажется на истинном совершенстве и вечной ценности, выше и дороже которых нет.

Так мы пришли к выводу, что быть человеком в этом мире означает исполнять заповеди, служить Всевышнему и стоять перед испытаниями. Наслаждение этим миром должно лишь служить указанным целям, чтобы человек мог сохранить ровное настроение и способность разумно мыслить, так чтобы сердце его было направлено к служению, возложенному на него. Его главным стремлением должно быть стремление к Создателю. Никакая иная цель, какова бы она ни была, не должна быть целью деятельности человека, кроме как приблизиться к Нему, одолев все преграды, разделяющие человека и Всевышнего, которые суть все материальное и связанное с материальным. Вот каково должно быть стремление: человек будет стремиться к Нему, подобно тому, как железо стремится к магниту. И то, что покажется человеку средством для этой близости, он будет стараться обрести и не оставлять. И будет бежать, как огня, всего, что покажется ему удаляющим от этой цели. Подобно тому, как сказано (Тег̃илим 63:9): «Моя душа стремится к Тебе, Твоя десница поддерживает меня». Потому что человек пришёл в этот мир только для этой цели: чтобы достичь близости со Всевышним, избегая всего, что от этой близости удаляет.

Теперь, когда нам стала ясна истинность этого правила, исследуем частности поэтапно, от начала вопроса до его конца, в соответствии с тем (это упомянуто в предисловии), как изложил р. Пинхас бен Йаир: осторожность, расторопность, чистота, отделённость, высшая чистота, благочестие, смирение, боязнь преступления и освящённость. С помощью Всевышнего мы разъясним эти частности.

Вот суть осторожности (זְהִירוּת – зег̃ирут): человек должен быть осторожен в своих действиях, поступках и делах – это значит, что он должен следить за своими действиями и путями и проверять, добры они или нет. Он должен это делать, чтобы не поставить самого себя в опасное положение, а свою душу – на край гибели, чтобы он не двигался по привычке, как слепой во тьме.

Это обязывает разум. Поскольку человек способен видеть и понимать окружающее, поскольку у него есть разум, чтобы рассудить и захотеть спасти себя и избежать гибели своей души, – как может случится, что он захочет отвернуться от спасения и не открыть глаза на необходимость спасения? Само собой, понятно, что лишь ничтожный, глупый и легкомысленный способен на такое! Ибо он ничтожнее скота, зверей и птиц, в природу которых заложен инстинкт самосохранения: они убегают и улетают от всего, что покажется им вредным и опасным. А идущий по своей жизни без внимания к ней, без соблюдения правильного пути, подобен слепцу, бредущему по берегу реки. Опасность огромна, и зло ближе, чем спасение.

Недостаточность самообережения из‑за естественной слепоты или из‑за слепоты по желанию, когда человек по своему выбору и по своей воле закрывает глаза на грозящую гибель, – одинаково опасна. Йирмейаг̃у жаловался на зло людей его поколения – они были заражены проказой именно того свойства: закрывали глаза на собственные поступки, никак не оценивая их, не обращая внимания на то, каковы эти поступки, стоит ли их совершать. И сказал о них (Йирмейаг̃у 8:6): «Никто не раскаивается во зле своём, говоря: «Что я наделал!» – каждый бегом возвращается к своему неправедному пути, как конь, устремившийся в бой». Они привычно бежали по привычным путям, не оставляя себе времени точно выяснить качество своих поступков и путей. И впадали во зло, не видя его.

Ибо на самом деле, это – одна из уловок злого начала и его хитрость: постоянно увеличивать груз повседневной работы, давящий на людские сердца, настолько, чтобы людям не оставалось передышки и никакой возможности соблюдать себя и смотреть, по какому пути они идут. Злое начало знает, что если бы люди, хоть на минуту, обратили внимание на свои пути, то сразу же, несомненно, стали сожалеть о своих действиях. И раскаяние постепенно усилилось бы в них настолько, что они напрочь оставили бы преступление. А ведь это похоже на замысел злодея‑фараона, который сказал (Шемот 5:9): «Пусть работа тяготеет над этими людьми, и пусть они занимаются ею и не увлекаются пустыми речами». Он намеревался не только не давать им передышки, дабы они не замыслили против него, но непрерывной работой он старался отвести их сердца от всякого соблюдения самих себя. В этом‑то и заключается замысел злого начала против людей, потому что оно приучено к хитрости. Значит, возможно спастись лишь великой мудростью и огромным самонадзором. Об этом возвещает и говорит пророк (Хагай 1:5): «Обратите ваши сердца на ваши пути», и Шеломо сказал в своей мудрости (Мишлей 6:4‑5): «Не давай сна своим глазам и дрёмы своим векам, спасайся немедля, как олень и как птица из ловушки». И мудрецы сказали (Моэ́д ката́н 5А): «Каждый, кто просчитывает свои пути в этом мире, удостаивается того, что видит спасение от Всевышнего».

Это очень просто: даже если человек будет проверять себя, у него нет силы спастись без помощи Всевышнего. Злое начало очень сильно и подобно сказанному (Тег̃илим 37:32): «Злодей следит за праведником и желает его умертвить. Всевышний не оставит праведника в злодейских руках». Если человек соблюдает себя, Всевышний помогает ему, и он спасается от злого начала. Но если человек сам не наблюдает за собой, то Всевышний не будет, конечно, наблюдать за ним, ибо если человек сам не жалеет себя – кто пожалеет его? Сказали мудрецы (Берахот 33А): «Нельзя быть милосердным к тому, в ком нет разумения». И это то, о чём сказано (Авот 1:14): «Если не я за себя, кто же за меня?»

Желающему соблюдать себя требуются два уровня соблюдения. Во‑первых, он должен обдумать, в чём же заключается истинное добро, которое человек должен предпочесть и избрать, и в чём истинное зло, от которого должен бежать. И во‑вторых, он должен оценивать совершаемые поступки, выясняя, относятся ли они к категории добра или к категории зла. И это следует делать как во время совершения поступка, так и вне этого времени. «Во время совершения поступка» означает – не совершать никакого поступка без обдумывания, без взвешивания его на весах знания о том, что есть добро, и что есть зло. А «вне этого времени» означает, что все свои поступки следует припоминать и обдумывать, и взвешивать их на весах своего знания о добре и зле, дабы видеть, что в них от зла, и отринуть его, и что в них от добра, – чтобы быть постоянно в добром и укрепиться в нём.

И если он обнаружит, что следовал в своих поступках злому, то станет наблюдать за собой, размышлять, о том, что следует предпринять, чтобы отойти от зла и очиститься от него. Об этом возвестили наши мудрецы, сказав (Эйрувин 13Б): «Лучше бы человеку не быть созданным. Теперь, когда он создан, ему надлежит доискиваться сути своих поступков». А есть говорящие: «Он должен «осязать свои поступки». Смотри‑ка, две эти версии – два добрых и очень полезных предостережения. Потому что доискиваться сути своих действий и поступков означает исследовать все свои поступки и выяснять, нет ли в них таких, которые нельзя было совершать, ибо они не соответствуют велению Всевышнего и Его законам, так как всё, что найдётся подобного, он должен уничтожить. Но «осязать свои поступки» означает – исследовать даже сами добрые поступки, исследовать и смотреть, нет ли в их направленности некоего недоброго намерения или некой примеси недоброго, которую необходимо убрать и уничтожить. Подобно тому, как ощупывают свою одежду, чтобы проверить, добротна и крепка ли она или ветха и истёрта, должен человек осязать и свои поступки на ощупь, чтобы проверять их качество наиболее возможным способом, чтобы они остались ясными и чистыми.

Правило это, в общем, такое: человек должен обдумывать и изучать все свои поступки и блюсти все свои пути так, чтобы не привить себе дурную привычку или дурное свойство, а тем более, не совершить проступка или преступления. Но я считаю также, что человеку потребно каждый день рассчитывать свои пути и взвешивать свои поступки, подобно крупным дельцам и торговцам, которые постоянно подводят баланс всем своим делам, чтобы они не пришли в расстройство. И человеку следует найти время и установить определённые часы на постоянное подведение итогов, и эта его оценка и взвешивание своих поступков не должны быть случайными и совершаться время от времени, – это должно совершаться с великим постоянством, ибо такое постоянство порождает многое. Мудрецы ясно указали нам необходимость таких подсчётов, и это то, о чём сказано (Бава батра 78Б): «Поэтому скажут властители: «Пойдём в Хешбон» – поэтому скажут властвующие над злым началом: «Идём и посчитаем счёт мира, ущерб исполнения заповеди против вознаграждения и выгоду преступления против её ущерба (наказания)». И это потому, что этот истинный совет смогут дать и видеть его истинность лишь те, кто уже вышел из‑под руки своего злого начала и овладел им. Потому что глаза того, кто ещё закован в темнице своего злого начала, не видят этой истины, и он не может осознать её, ибо злое начало ослепляет его глаза. И вот он идёт во тьме, и перед ним преграды, и глаза его не видят опасности. И сказали мудрецы (Бава мецийа 83Б): «Наведёшь темноту и будет ночь» – это наш мир, похожий на ночь.

Пойми же, насколько чудесно это правдивое мнение для умеющего глубоко понимать и желающего понять. Вот ночная тьма может заставить человеческий глаз ошибиться в двух родах ошибок: закроет глаза так, что человек вообще не увидит, что перед ним, или обманет его, показывая столб человеком, а человека – столбом. Такова же материальность, грубость этого мира. Она – ночная тьма для глаз разума и приводит разум к двум ошибкам: первая – она не даёт разуму увидеть преграды, которые находятся на путях мира. Глупцы, ничего не подозревая, уверенно идут и падают, и погибают прежде, чем до них дойдёт страх. И это то, о чём написано (Мишлей 4:19): «Путь злодеев, как тьма, они не знают, на чём споткнутся», и говорит (Мишлей 22:3): «Умный видел зло и спрятался, а глупцы прошли и были наказаны», и говорит (Мишлей 14:16): «А глупец злится и уповает» – потому что их сердце широко, как Храм, и они падают, не подозревая о преграде. Вторая ошибка опаснее первой: зрение обмануто настолько, что зло кажется добром, а добро – злом, поэтому люди упорствуют в своих дурных делах. Мало того, что они не видят истину, то есть зло, которое перед ними, – им кажется, что они находят великие доказательства своим дурным умозаключениям и ложным мнениям. И это величайшее зло опутывает их и ведёт к яме погибели. Об этом написано (Йешайаг̃у 6:10): «Оберни сердце этого народа жиром и утяжели его уши, и закрой его глаза». И всё это происходит потому, что они захвачены, закованы и повержены властью их злого начала. Но вышедшие из этой темницы видят истинную правду и могут рассказать о ней людям и посоветовать им.

Что это нам напоминает? Лабиринт, то есть парк для развлечения, известный у вельмож. Деревья стоят стеной, а между ними много тропинок, нарочно спутанных и перепутанных, и все похожи одна на другую. Цель попавших в этот лабиринт – добраться до беседки, стоящей посредине этих тропинок. Есть прямые тропинки, которые приводят к беседке, а есть и обманные тропинки, уводящие от беседки. Идущий по лабиринту не знает, по какой тропинке идёт, по прямой или по обманной, потому что они все схожи, и глаз не различает, верный путь или неверный.

Но человек, который уже был здесь, знает дорогу по приметам – и он может добраться до цели. Стоящий в беседке видит все пути перед собой и различает между настоящим и ложным. Он может предостеречь тех, кто идёт по тропинкам, и сказать: «Вот он, прямой путь, идите по этой дороге!» Кто поверит – дойдёт до намеченного места. Кто не поверит и пойдёт туда, куда ведут его глаза, – заблудится и не доберётся до цели.

Также обстоит дело и с тем, кто ещё не владеет своим злым началом: он блуждает среди тропинок, не различая верного пути. Но владеющие своим злым началом, то есть уже выбравшиеся из путаницы тропинок и добравшиеся до беседки, ясно видят все пути. Они могут советовать тем, кто захочет слушать, и мы должны им верить.

Какой совет они дают нам? Давайте вести счёт мира! Они попробовали и увидели, и узнали, что только это есть истинный путь. На этом пути человек может достичь блага, которого ищет. И нет ничего, кроме этого!

Правило таково: человек должен постоянно рассуждать и наблюдать за собой – как во время, установленное им для уединённого размышления, так и во всякое и любое время, – что есть истинный путь по Закону Учения, по которому человеку следует идти. А потом он станет наблюдать за своими делами и поступками: направлены они по этому пути или нет. Это средство, которое позволит ему легко очиститься от любого зла и выправить свои пути. Подобно тому, о чём написано (Мишлей 4:26): «Проторяй (подсчитывай) стезю ног своих, и все пути твои будут тверды», и говорит (Эйха 3:40): «Будем же искать свои пути и исследовать и вернёмся ко Всевышнему».

Глава 4
Путь приобретения свойства осторожности

Вообще говоря, к осторожности приводит человека изучение Торы, и об этом говорит р. Пинхас в упомянутой выше барайте: «Тора приводит к осторожности». Но в конкретных и частных случаях к осторожности приводит наблюдение, насколько возложенное на человека служение трудно, и спрос с него строг. А узнать об этом он может из приведённых в святых книгах примеров и из изречений мудрецов, обсуждающих этот вопрос.

В этом наблюдении за собой есть несколько уровней: для тех, кто стремится к совершенству, для более простых людей и для всего общества.

Для тех, кто стремится к совершенству, заметим: им следует ясно понять, что лишь к совершенству стоит стремиться, и ничем другим не заниматься, и нет большего зла, чем отсутствие совершенства и отдаление от него. Поняв это, а также то, что средства достижения совершенства и полноценности суть добрые деяния и добрые качества, они никогда не согласятся сократить эти средства или упростить и облегчить их: им уже ясно, что если этих средств будет недостаточно или они будут слабы – не той силы, какая требуется, – они не достигнут совершенства и полноценности ровно в той же мере, в какой уменьшено стремление и старание его достигнуть.

Они не достигнут совершенства и полноценности, а это для них большая беда и великое зло. Потому‑то они предпочтут увеличить средства достижения совершенства, усугубить и выявить все их частности. И не успокоятся, и не отдохнут, и не утихнет их тревога за то, что они могут не достичь полноценности, к которой стремятся. Об этом говорил царь Шеломо, мир праху его (Мишлей 28:14): «Счастлив тот, кто всегда в страхе», и объяснили мудрецы: «Это сказано о Торе». Высшее состояние этого уровня есть то, что называется страх греха, преступления (йира́т хэт).

Это одно из лучших состояний. Это значит, что человек всегда в страхе и беспокойстве: как бы у него не оказалось малейшего намёка на грех, который не позволит достичь совершенства и полноценности, к которой он стремится, и для которой он обязан стараться. И об этом сказали мудрецы (Бава батра 75А): «Каждый обжигается от балдахина другого». Речь не идёт о зависти, которой достойны лишь люди без ума и смысла (я ещё напишу об этом ниже!), речь о том, что человек видит себя не достигшим совершенства, полноценности, которой мог бы достичь, а другой её достиг. И потому стремящийся к совершенству, к полноценности непременно постарается быть осторожным в своих поступках.

Заметим для более простых людей о понятной им страсти к тщеславию. Каждому мыслящему человеку ясно, что люди в истинном мире, то есть в мире будущем, делятся на категории в соответствии с их деяниями, и возвысится там лишь тот, кто совершил больше другого, а тот, кто совершил меньше – не возвысится. Если так, то как же может человек закрыть глаза на свои поступки или уменьшить своё старание, если потом ему придётся сожалеть об этом, а исправить то, что испортил, он уже не сможет? Среди глупцов попадаются такие, кто старается облегчить себе жизнь, говоря: «А зачем нам настолько утруждать себя праведностью и благочестием?» Достаточно не быть злодеями, каких наказывают в Гег̃иноме! Мы не будем проталкиваться во внутрь Ган-Эдэн! Если у нас не будет большой доли, то будет меньшая. Нам достаточно и этого, и мы не станем накладывать на себя большее иго!»

Но спросим их: легко ли им в этом эфемерном мире видеть равного им, стоящим выше их и правящим ими? А если это окажется слуга или презренный и униженный нищий? Могут ли они не сожалеть об этом, могут ли унять кипение крови в жилах?

Мы и сами видим своими глазами, как люди стараются возвыситься над другими и оказаться среди высокопоставленных персон. В этом содержится зависть одного человека к другому. Каково же будет ему, если он увидит возвышение другого, а себя увидит остающимся внизу? Он стерпит это только по принуждению – а что он может сделать? Но как внутри него все будет кипеть и клокотать!

Если уж таким людям трудно быть униженными в мире кажущихся и ложных достижений и ценностей, где унижение всего лишь внешнее, а возвышение лишь пустота и обман – каково же им будет перенести своё унижение и низкое положение по сравнению с теми, кто сейчас ниже их? И это будет там, где подлинные ценности и вечная почесть! Сейчас они не ценят её и не заботятся о ней, но когда придёт время, по‑настоящему узнают её – к своему сожалению и стыду. И это будет для них огромным и вечным страданием!

Вот тебе доказательство, что «умеренность», которую они требуют для себя – облегчение строгости служения – происходит от обмана и соблазна злого начала, а не от справедливого суждения. Она ни в коем случае не верна и не справедлива! Не было б этого соблазна, кабы они видели правду! Но не правды они ищут, а идут по ошибочному пути, потакая собственным желаниям. Поэтому останется при них этот соблазн до тех пор, когда уж ничто не поможет и не будет возможности исправить разрушенное. Об этом сказал царь Шеломо, мир праху его (Ког̃элет 9:10): «Всё, что сможет рука твоя делать, – в меру сил своих делай, ибо нет ни дела, ни замысла, ни знания, ни мудрости в преисподней, куда ты идёшь». Это значит, что если человек не сделает то, на что ему дана от Создателя сила, если не использует право выбора, данное ему на все дни его жизни, когда он может выбирать и когда ему велено делать, – не сможет сделать в могиле, ибо не станет у него в руках той силы. Тот, кто не сделал многое в своей жизни, – не доделает работу потом, и тому, кто не вёл учёт своих поступков, – не будет времени и возможности вести его, и тот, кто не поумнел в этом мире, – в могиле не поумнеет. Об этом‑то и сказано: «Ибо нет ни дела, ни замысла, ни знания, ни мудрости в преисподней, куда ты идёшь».

Но для всего общества отметим: будет награда, и будет наказание, взгляд и понимание, насколько строг суд. Воистину достойно постоянно трепетать и страшиться, – ибо кто устоит в день Суда? И кто может быть праведным перед Создателем? Когда наблюдение Его (медакдэкэт) охватывает всё малое и великое. И так сказали наши мудрецы (Хагига 5А): «И говорит человеку то, что он сказал» – даже то, что было сказано между мужем и женой предъявляется человеку во время Суда. Ещё сказано (Йевамот 121Б): «И вокруг него буря (сеаpá)» – отсюда следует, что Всевышний спрашивает со Своих праведников до ширины волоса (саара́).

Авраг̃ам, любимый Всевышним так, что о нём написано (Йешайаг̃у 41:8): «Авраг̃ам, возлюбивший Меня», не спасся от суда за лёгкие погрешности, за то, что сказал: «Как я могу знать?» (Берэшит 15:8). И сказал ему Всевышний: «Пришельцами будут потомки твои» (Берэшит Раба 46). И за то, что Авраг̃ам заключил союз с Авимелехом без повеления Всевышнего, сказал ему Всевышний: «Знай же, что Я задержу радость твоих потомков на семь поколений» (Берэшит Раба 89). Сказали мудрецы: «Йаакову, что рассердился на Рахель, сказавшую ему: «Дай мне сыновей», Всевышний сказал: «Так отвечают страдающим в горе? Знай же, что твои потомки будут стоять перед её потомками» (Берэшит Раба 71). И за то, что Йааков спрятал Дину, чтобы её не взял в жены Эйсав; конечно же, Йааков хотел, чтобы было как лучше, но за то, что он не захотел сделать благодеяние своему брату, – сказали мудрецы (Берэшит Раба 80) – сказал ему Всевышний: «Жалеющий ближнему благодеяние; ты не хотел, чтобы она вышла замуж дозволенным образом, – она выйдет замуж недозволенным образом». А Йосефу было добавлено ещё два года тюрьмы – за то, что он сказал виночерпию фараона: «Вспомни меня вместе с собой». Сказали наши мудрецы: «Сам Йосеф умер раньше своих братьев, за то, что приказал забальзамировать тело своего отца без разрешения Всевышнего, или за то, что промолчал, когда его братья сказали: «Твой раб – наш отец». Давид был наказан ошибкой в случае с Уза, и его радость была омрачена, за то, что назвал Тору песнями (Тег̃илим 119:54). Михаль, упрекавшая Давида за то, что он танцевал пред ковчегом, была наказана тем, что у неё родился сын только в день её смерти. Хизкийаг̃у, показавшему сановникам царя Вавилона свою сокровищницу, наказанием было то, что его потомки стали слугами во дворце вавилонского царя. И есть ещё много примеров, подобных этим.

В главе «Все обязаны» (Хагига 5А) сказано: «Р. Йоханан плакал, когда читал стих (Малахи 3): «Я приближусь к вам с судом и буду скорым свидетелем» – ибо как может выстоять слуга, с которого одинаково требуют, как за небольшие прегрешения, так и за преступления?» Конечно, не надо понимать так, что за всё следует одинаковое наказание, ибо Всевышний наказывает и вознаграждает мерой за меру. Но суть состоит в том, что при взвешивании деяний учитывается всё. На чашу весов кладётся и второстепенное, и самое важное, ибо важное не затемнит второстепенное, и судья не закроет глаза на второстепенное, как не закроет глаза на важное, – всё одинаково под его наблюдением: судить будет каждое, а затем карать, соответственно значению. Об этом сказал царь Шеломо (Ког̃элет 12:14): «Ибо все деяния Всевышний приведёт на суд, всё скрытое – как хорошее, так и плохое». И так же, как Всевышний не забудет каждое благодеяние, как бы мало оно ни было, так не оставит безнаказанным каждое злодеяние, как бы ничтожно мало оно ни было. Но совсем не так, как надеются те, кто хочет соблазниться и думать, что Всевышний не будет судить и не учтёт лёгкие проступки. Есть правило (Бава кама 50А): «Говорящему, что Всевышний уступает, – да уступится его жизнь!» И сказали (Хагига 16А): «Если скажет тебе злое начало: «Ты можешь совершать преступления, и Всевышний простит тебе – не верь». И это просто и ясно, ибо Всевышний – Б‑г истинный.

Об этом сказал наш учитель Моше, мир праху его, (Деварим 32:4): «Он твердыня, совершенно деяние Его, ибо все пути Его по суду. Б‑г верен и нет неправды, Он – праведный и справедливый». Потому что Всевышний желает суда, а это значит, что закрыть глаза на добро и не замечать его есть такое же беззаконие и несправедливость, как закрыть глаза на зло. Поэтому, если справедливости Он желает, то надлежит точнейшим образом воздать каждому как за добро, так и за зло. ибо «Б‑г верен и нет неправды. Он праведный и справедливый». И как объяснили мудрецы: «Праведникам и злодеям; такова мера – за всё Он судит и за каждое прегрешение наказывает; и невозможно избежать этого».

Ты можешь спросить: если полагается всё строго судить и наказывать, то для чего же существует милосердие? Ответ такой: на милосердии стоит мир, и без милосердия мир не мог бы существовать, и это не противоречит суду. Потому что согласно суду и букве закона, должно быть так, что согрешивший должен сразу и без промедления нести кару, и кара должна была быть тяжкой, как и полагается тому, кто нарушил Волю Создателя, а исправить содеянное было бы невозможно. Ибо как может человек исправить то, что он испортил, когда преступление уже совершено? Если совершено убийство, прелюбодеяние – как сможет он исправить такое? Разве сможет вычеркнуть содеянное из действительности?

Так вот: милосердие позволяет как бы совершить обратное трём вышеупомянутым положениям. Это значит, что согрешившему будет дано время, и он не будет уничтожен в момент совершения греха.

Само наказание не будет окончательным уничтожением грешника. Безвозмездным добром раскаяние согрешившего будет принято. И отмена желания будет принята как отмена содеянного. Это значит, что когда раскаивающийся осознает преступление и признает его, видит заключающееся в нём зло и раскаивается, и полностью сожалеет о нём, подобно сожалению об обете, то есть что он совершенно сожалеет и хотел бы, и желал, чтобы никогда этого не было, и горюет о том, что произошло, и перестаёт грешить в будущем, и избегает повторения былого – таким образом, отмена желания этого становится подобным отмене обета, и ему прощается.

И об этом сказано (Йешайаг̃у 6:7): «И снят твой грех, и твоя вина прощена» – то есть преступление, на самом деле, вынуто из действительности и выкорчевано тем обстоятельством, что грешник сейчас сожалеет о содеянном, о былом. Это и есть милосердие вне буквы Закона. Но это не отрицает суд, ибо есть основы и опоры для этого, так как место жажды преступления и желания наслаждения заступили раскаяние и сожаление о содеянном. Отсрочка же – это не уступка, а возможность исправить содеянное.

Таковы же упоминаемые мудрецами остальные проявления добра в этом случае, а именно: «сын оправдывает отца» или «часть души – как вся душа». Всё это есть проявления безвозмездного добра принять часть как целое, и оно не противоречит и не отрицает суд, поскольку уже есть существенная причина считаться с ним.

Но если преступления останутся без последствий, или если на преступления закроют глаза – вот что совершенно противоречит суду, ибо это значит, что не было настоящего суда, что совершенно невозможно. Но если не найдутся для преступника вышеупомянутые пути спасения, то он не останется безнаказанным. И так сказали мудрецы (Бава кама 50Б): «Продлевает свой гнев и взымает своё».

Следовательно, у человека, желающего жить с открытыми глазами, не может возникнуть соблазна, повода и причины не быть максимально осторожным в своих действиях и в дальнейшем не исправлять их.

Итак, все вышесказанное заключает в себе разъяснение необходимости наблюдения за собой, согласуясь с которым человек, имеющий душу, обязательно приобретёт качество осторожности.

Глава 5
Определение факторов, удаляющих от осторожности, и объяснение, как их избежать

Вот три фактора, уничтожающие и удаляющие это качество: первый – беспокойная забота о материальных излишествах, второй – легкомыслие и насмешка, третий – дурное общество. Изложим же их и обсудим по одному.

О беспокойной заботе по поводу материальных излишеств сказано выше, а именно: когда человек слишком занят материальными вопросами, его мысли отягощены и скованы этим грузом и не могут обратиться к Деянию. Мудрецы, видя это, сказали (Авот 4:12): «Уменьшай число дел и занимайся Торой». Потому что, хотя дела обязательны для обеспечения дохода (парнаса́), число их не обязательно должно быть настолько большим, чтобы не оставить человеку времени и возможности для служения Всевышнему и работы над собой. Поэтому‑то нам заповедано выделять часть времени для учёбы.

Мы уже говорили о том, что это более всего необходимо человеку для достижения осторожности. И р. Пинхас сказал так: «Тора приводит к осторожности» ‒ и без этого она не придёт. И сказали мудрецы (Авот 2:6): «Невежда не может быть благочестивым». Потому что Создатель, создавший в человеке злое начало, создал Тору как противодействие злому началу, и сказали мудрецы (Хагига 15Б): «Я создал злое начало – Я создал Тору в противоядие ему». А если Создатель не создал другого лекарства от этой болезни – как сможет человек иным способом излечиться от неё без этого лекарства? Кто надеется спастись без этого лекарства – более, чем ошибается. Он увидит свою ошибку, когда умрёт, не раскаявшись в своём преступлении. Злое начало, на самом деле, очень сильно в человеке и незаметно растёт в нём и управляет им. И если, как я и написал, человек не использует все возможные в этом мире способы и не употребит созданное для него лекарство – то есть Тору – он не заметит и не почувствует распространения болезни, пока не умрёт в своём преступлении, до тех пор, пока не потеряет душу.

На что это похоже? Это похоже на больного, который обратился к врачам, и врачи распознали его болезнь и указали принимать определённую микстуру, а больной, не имея никакого понятия в медицине, не принимает эту микстуру и лечится тем, что взбредёт в голову. Несомненно, что этот больной умрёт!

Но кто иной, кроме Создателя, создавшего злое начало, знает заложенную в нём силу и признаки этого недуга? И Он же создал Тору – лекарство против злого начала. Так кто же выживет, оставив Тору и предпочтя ей что‑либо иное?

Несомненно, что мрак грубой материальности будет постепенно нарастать в таком человеке, пока он не обнаружит себя погружённым во зло и отдалённым от правды на такое расстояние, что у него даже не возникнет мысли искать правду. Но если он изучает Тору, видит её пути, заповеди и предостережения – само собой обновится в нём побуждение, которое выведет его на добрый путь. Об этом сказали мудрецы (Введение к «Эйха Рабата»): «Лучше бы, если бы они оставили меня и сберегли бы Тору – ибо свет, заключённый в ней, обратил бы их к лучшему».

Так вот – это заключает в себе также, что необходимо выделять время для наблюдения за собой и исправления Деяния, как сказано выше. И кроме того, мудрый человек не утратит любую свободную минуту, но использует её для работы над собственной душой, для исправления и улучшения качества своего служения. Этот фактор беспокойной заботы о материальном благополучии есть фактор всеобъемлющий, но спастись от него легче, чем от других.

Очень тяжёл второй фактор, уводящий от осторожности, а именно: легкомыслие и насмешка. Тот, кто погружается в легкомыслие и насмешку, подобен тонущему в море, где трудно спастись. Ибо легкомыслие уничтожает человеческое сердце настолько, что разум перестаёт владеть человеком. И человек становится подобен пьяному и безумному, которым невозможно что‑либо объяснить или посоветовать, потому что пьяный и безумный не понимают объяснений и не принимают резонов. Об этом сказал царь Шеломо (Ког̃элет 2:2): «О смехе сказал я, что он безумен, а о веселии – что проку в нём?» И сказали мудрецы (Авот 3:17): «Смех и легкомыслие приучают человека к прелюбодеянию». Каждому мыслящему человеку страшно прелюбодеяние, и сердце его боится приблизиться к прелюбодеянию, потому что он знает величину этого преступления и размеры наказания. Но смех и легкомыслие постепенно тянут его и шаг за шагом приближают и приближают к преступлению. Страх перед преступлением понемногу улетучивается, человек подходит вплотную к преступлению и совершает его.

А почему всё это? Потому что, точно также, как сама суть осторожности состоит в том, что необходимо обращать внимание на различные ситуации и положения, – так и сама суть легкомыслия состоит в удалении разума сердца от праведных и резонных глубоких мыслей. Мысли о страхе пред Всевышним никогда не проникнут в такое сердце.

Известен огромный вред легкомыслия и ущерб, причиняемый им. Щит, смазанный жиром, отбивает направленные в человека стрелы, они скользят по щиту и падают на землю, не доставая тела. Так же насмешкой, шуткой и балагурством человек может отбить и отвести от себя упрёк и укор, которые пробудили бы и вдохновили его. Видя или слыша нечто, побуждающее обдумать и обсудить свои поступки, он насмешкой или шуткой отобьёт укор и упрёк, и всё лишь скользнёт и упадёт на землю, не оставив следа в его сердце. Не потому, что нет силы в укоре, и сердце не понимает упрёка, но оттого, что велика сила насмешки, которая разрушает все установления этики и страха пред Всевышним. Об этом кричал пророк Йешайаг̃у, когда видел, что глум, насмешка отводит влияние его упрёков и отбивает его укоры, уничтожая всякую надежду неправедных. И об этом он сказал (Йешайаг̃у 28:22): «И ныне не глумитесь, дабы не усилились ваши страдания». И мудрецы вынесли приговор – насмешник наводит на себя страдания. Об этом ясно сказано (Мишлей 19:29): «Готовы насмешникам кары».

Это логично, ибо тому, кто вдохновляется путём наблюдения и учёбы, не нужно физически страдать, чтобы покаяться. Он покается, избрав путь размышлений о покаянии, которые возникнут в его сердце оттого, что он слышит призывы к самосовершенствованию и читает о возмездии. Но до насмешников это не дойдёт, они отобьют всё силой насмешки, и не исправятся без мучительной кары, которую уж не смогут оттолкнуть, как оттолкнули укоры и упрёки, и соответственно тяжести их преступления и проистекающего от него зла последует строгое наказание пред Судьёй. И об этом учат наши мудрецы (Авода зара 186): «Как тяжек глум, ибо начало его – страдание, а конец – полное уничтожение», как сказано (Йешайаг̃у 28:22): «Дабы не усилились ваши страдания, ибо о полном уничтожении слышал я».

И третий фактор, уводящий от осторожности – это общество глупцов и грешников. Об этом говорится (Мишлей 13:20): «Кто дружен с глупыми, сокрушён будет». Мы часто видим, что даже узнав истинность обязанности служения и осторожности, человек настолько слаб, что нечто в ней нарушает, чтобы над ним не смеялись его друзья, чтобы остаться принятым среди них. От этого предостерегает Шеломо (Мишлей 24:21): «С изменниками не общайся!» Если скажет тебе кто‑нибудь (Кетубот 17А): «Человек должен быть всегда в единомыслии с людьми» – скажи ему: «О чём здесь сказано? О людях, которые ведут себя, как люди, а не о людях, которые ведут себя, как скоты». И Шеломо предостерегает (Мишлей 24:3): «Отойди от глупца!» И царь Давид сказал (Тег̃илим 1:1): Счастлив тот, кто не ходил по совету нечестивых, и на пути грешников не стоял, и не сидел в собрании легкомысленных».

И разъяснено мудрецами: «Если пошёл – в конце концов он будет стоять там, если встанет там – в конце концов сядет». И сказано (Тег̃илим 26:4): «Я не сидел с людьми лживыми и со скрывающимися не садился, я ненавидел общество злых».

Ничего более не остаётся человеку, как очиститься и остерегаться путей злодеев, погруженных в суету времени, и направиться ко дворам Всевышнего. И сам Давид заключает (Тег̃илим 26:6): «Я омою свои ладони в чистоте и обойду Твой жертвенник, Г‑споди».

И если в обществе найдётся насмешник, не следует обращать внимания на насмешки. Человек должен высмеять тех, кто высмеивает его, и презирать их. И сказать самому себе: «Если бы я мог заработать большую сумму денег – разве оставил бы эту возможность из‑за насмешек друзей?» И уж, несомненно, не станет человек терять свою душу из‑за насмешек! Это указали мудрецы (Авот 5:24): «Исполняя волю Всевышнего, будь отважен, как леопард, лёгок, как орёл, быстр, как олень, могуч, как лев». И Давид сказал (Тег̃илим 119:46): «И говорить буду по заповедям Твоим перед царями, и не устыжусь» ‒ в его время цари жили в пышной роскоши, развлекались и только об этом говорили. Царю Давиду, казалось бы, стыдно было в их обществе вместо рассказов о пышности и развлечениях толковать о Торе и морали. Но он ни в малейшей степени не опасался этого, и сердце его не соблазнялось мирской суетой, ибо он добился и нашёл правду, о чём ясно говорит: «И говорить буду по заповедям Твоим перед царями, и не устыжусь».

И Йешайаг̃у также сказал (Йешайаг̃у 50:7): «Потому я сделал лицо своё, как кремень, и знаю, что не буду посрамлён».

Расторопность (זְרִיזוּת – зеризу́т) – следующее за осторожностью качество. Если осторожность относится к заповеди категории «не делай», то расторопность – к категории «делай», то есть они вместе соответствуют сказанному: «Отдаляйся от зла и делай добро».

В общем, само понятие расторопности понятно каждому, поскольку оно означает, что следует поспешить с началом исполнения заповеди и постараться быстро закончить исполнение её. Так сказали мудрецы (Песахим 4А): «Расторопные быстрее начинают исполнение заповеди». Потому что так же, как нужны большая смекалка и внимательное наблюдение, чтобы избежать ловушек злого начала и спастись от зла, не позволить ему управлять нами и примешиваться к нашим поступкам, – так же необходимы большая смекалка и внимательное наблюдение, чтобы добиться исполнения заповедей и не утратить их. Злое начало не только влияет на человека и старается поймать его в сети преступления – оно также старается не дать ему исполнить заповеди, отнять их у него. И если человек будет слаб и ленив, если не укрепит себя, стремясь за заповедями, он, несомненно, будет обделён ими.

Взгляни! Человек очень тяжёл по природе своей, материал, из которого он состоит, груб. Поэтому он не желает забот и не хочет трудиться. Но желающий достичь служения Всевышнему должен пересилить себя, преодолеть собственную натуру и быть расторопным, ибо если он не пересилит собственную природную тяжесть, то не преуспеет. Об этом говорит мудрец (Авот 5:24): «Исполняя волю Всевышнего, будь отважен, как леопард, лёгок, как орёл, быстр, как олень, могуч, как лев». И мудрецы также определили (Берахот 32Б), что Тора и добрые дела требуют от человека укрепления себя. Об этом ясно сказано (Йег̃ошуа 1:6): «Будь сильным и крепким!» Потому что большая сила и крепость потребны, чтобы принудить природу.

Видя зло лени и ущерб, причиняемый ею, царь Шеломо несколько раз повторял своё предостережение (Мишлей 6:10): «Немного поспи, немного подремли, немного полежи сложа руки – и бедность скоро придёт». Лентяй не творит зла активно, но он приносит зло своей пассивностью. И сказал (Мишлей 18:9): «Нерадивый в своём деле – брат губителю». Не думай, что если он не является самим губителем, творящим зло, то он далёк от зла. Нет, он его брат и ровесник! И ещё сказал для разъяснения вредности лентяя, а такое случается и происходит на наших глазах каждодневно (Мишлей 24:30‑34): «Проходил я мимо поля человека ленивого и мимо виноградника человека безрассудного: и вот зарос он колючками, покрыт бурьяном, и каменная ограда его обрушилась. И посмотрел я, обратил сердце своё, поглядел – получил урок. Немного поспать, немного подремать, немного, сложа руки, полежать – и прибежит бегом бедность твоя и нужда твоя, как муж с оружием по тревоге».

Кроме простого, самого по себе верного смысла, объясняющего, что происходит с полем лентяя, мудрецы передали нам красивый Мидраш: «…Вот зарос он колючками» – он хочет найти объяснение главы и не находит. «…Покрыто бурьяном» – поскольку он не трудился над этим, он говорит о чистом – «нечистое», а о нечистом – «чистое», и разрушает ограду, возведённую мудрецами. Какое ему полагается наказание? Шеломо объяснил (Ког̃элет 10:8): «Разрушающего ограду ужалит змея» – ибо зло лентяя приходит не сразу, но постепенно – так, что он сам не замечает и не чувствует его. Потому что идёт он от зла ко злу и от беды к беде, пока не утонет во зле. Сначала недостаточное прилежание в труде, приличествующее ему, – он не изучает Тору, как полагается. А от недостаточного изучения Торы проистекает в дальнейшем непонимание, когда он сядет заниматься очередной главой. Если бы этим ограничивался вред, то и этого было бы достаточно! Но вред увеличивается и увеличивается. Он хочет непременно объяснить себе очередную главу, но объясняет её неправильно, тем самым разрушает и искажает правду, преступает установления, ломает ограждения – и приходит его конец, уничтожение и исчезновение, в соответствии с приговором преступникам, ломающим ограждения. Сказал Шеломо (Мишлей 24:30): «И посмотрел я, обратил сердце своё» – наблюдая это, и увидел размеры заключающегося в нём зла, что оно подобно яду, который постепенно распространяется по телу, и действие его незаметно до смерти, и это – «Немного поспать… – и прибежит бегом бедность твоя…»

Мы видим своими глазами, снова и снова: вот в сердце человека уже укрепилось сознание своего долга, и ему понятно, что необходимо делать для спасения своей души и что он обязан делать, чтобы исполнить приказания Всевышнего, но он оставляет всё это – и не потому, что недостаточно осознает свой долг, и не по какой‑нибудь иной причине, но потому лишь, что его пересиливает груз лени, и он говорит себе: «поем немного», или «посплю немного», или «мне трудно выйти из дому, я уже разделся», или «на улице жарко», или «много снега», или «идёт дождь» – и все прочие жалобные отговорки, которыми полны уста лентяев. И вот учение отложено, и служение отменено, и человек оставляет своего Создателя! Об этом говорит Шеломо (Ког̃элет 10:18): «Из‑за лености провис потолок, а когда опускаются руки – протекает дом». Но спроси самого лентяя, и он ответит тебе многими изречениями мудрецов, стихами из Писания и доводами логики, которые, как кажется, указывают ему поступать, согласно его ошибочному мнению, и должны облегчить ему жизнь и оставить его в ленивом отдыхе. Он не видит, что эти доводы и обоснования рождаются у него не от умственного анализа, но истекают, как из источника, из его лени, ибо она преобладает в нём, она склоняет к этим доводам его сознание и разум, не позволяя прислушиваться к голосу мудрецов и обладающих верным мнением. Об этом кричит Шеломо (Мишлей 26:16): «Ленивец в глазах своих мудрее семерых, отвечающих обдуманно» – ибо лень не позволяет ему даже усомниться в себе, прислушаться к словам упрёка, а он считает, что все ошибаются, все глупцы, и лишь один он – мудрец.

Знай же великое и испытанное правило в «ремесле отделения», то есть духовной работы над собой: любая поблажка, облегчение, требует проверки. Она может быть и правильной, но весьма возможно, что это совет злого начала и его обман. Поэтому нужно проверить её, спрашивая и исследуя, и если она в результате окажется верной, то она хороша и на пользу.

Глава 7
Объяснение составных частей расторопности

Расторопность состоит из двух частей: одна – до начала действия, другая – после начала действия. «До начала действия» означает – не откладывай исполнение заповеди, но лишь наступит её время или появится возможность, или только подумаешь о ней – не медли ни мгновения, обхвати и исполни её, не утратив времени, ибо нет большей опасности, чем утратить время, потому что в каждый следующий миг может возникнуть препятствие доброму делу.

Верность этого суждения отмечают мудрецы, говоря о воцарении Шеломо, что Давид сказал Бенайаг̃у (Мелахим I 1:33‑36): «…И сведите его к Тихону», и ответил Бенайаг̃у бен‑Йег̃ойада царю и сказал: «Амэн! Да скажет так же Всевышний». Сказал р. Пинхас от имени р. Йоханана из Ципори (Берэшит Раба 76): «Ведь уже сказано (Диврей г̃айамим II 22:9): «Вот сын родится у тебя, и он будет человек мирный». Но много врагов восстанут отсюда и до реки Тихон». Поэтому мудрецы предостерегают (Мехильта, Шемот, Бо): «Берегите заповеди, «не квась (имеется ввиду одинаковое написание слов «мицвот» и «мацот» заповедь, которая оказалась у тебя в руках». И сказали (Назир 23Б): «Всегда должен человек стараться исполнить заповедь, как можно раньше, ибо мы видели, что старшая дочь Лота, опередив младшую на одну ночь, опередила её на четыре поколения к царству во Израиле». И сказали (Песахим 4А): «Расторопные быстрее начинают исполнение заповеди», и также сказали (Берахот 66): «Всегда человек должен бежать, дабы услышать Учение, – даже в Шаббат». И сказали в Мидраше (Вайикра Раба 11): «Он поведёт нас (Тег̃илим 48:15) быстро, подобно девушкам, как написано (Тег̃илим 68:26), среди девушек, бьющих в тимпаны» – ибо расторопность есть великое качество совершенства, но человеческая натура не позволяет достичь совершенства сейчас, и преодолевающий себя достигнет его в будущем мире истинно, ибо Создатель, благословен Он, даст совершенство как вознаграждение за старание достичь совершенства во время служения.

Расторопность «после начала действия» означает, что, начав исполнение заповеди, нужно поторопиться закончить её. Это следует делать не ради облегчения, как торопятся сбросить с себя тяжёлый груз, но из опасения не успеть закончить исполнение заповеди. От этого множество раз предостерегали мудрецы, говоря (Берэшит Раба 85): «Тот, кто начинает исполнять заповедь и не заканчивает – похоронит жену и детей». И сказали: «Заповедь называется по имени того, кто закончил её исполнение». И сказал царь Шеломо (Мишлей 22:29): «Видел ли ты человека проворного в деле своём? Пред царями он будет стоять, не будет стоять пред темными, незнатными». И отнесли мудрецы эту похвалу к самому царю – за то, что он поторопился со строительством Храма и не поленился, не отложил это строительство. И разъяснили мудрецы, что так же можно сказать о Моше, потому что он торопился поставить Скинию. И далее ты найдёшь, что у праведников всё делается быстро. Об Авраг̃аме написано (Берэшит 18:6‑7): «И поторопился Авраг̃ам в шатёр к Сарре и сказал: «Поторопись!» И дал юноше, и поторопился». И Ривка (Берэшит 24:20): «И поторопилась, и опорожнила кувшин». Сказано также в Мидраше (Бемидбар Раба 10): «…И поторопилась женщина». Из сказанного следует, что все деяния праведников делаются быстро» – потому что праведники не утратят время ни до начала исполнения заповеди, ни после начала её исполнения.

Глава 8
О путях и способах приобретения расторопности

Средства, помогающие нам приобрести расторопность (זְרִיזוּת – зеризу́т), – те же самые, что помогают нам приобрести осторожность (זְהִירוּת – зег̃ирут). И степени приобретения расторопности, как я писал выше, подобны степеням приобретения осторожности, потому что суть их весьма сходна и между ними нет разницы: одно относится к позитивным (повелевающим, разрешающим) заповедям, а другое – к заповедям негативным (запрещающим).

Когда человек убедится в величайшем значении заповедей и в том, что он обязан исполнять их, – побудится сердце его к служению, и он укрепится в этом и не ослабнет. И человек усилит это побуждение, наблюдая множество благодеяний, которые Всевышний оказывает нам ежеминутно и ежечасно. Чем больше он станет всматриваться и наблюдать великие и необыкновенные чудеса, оказываемые нам Всевышним со времени рождения и до последнего дня, тем больше осознает он свой великий долг Всевышнему, Который даёт ему добро. Это и будет способом не позволять себе лениться и средством оставаться сильным в служении Ему. Потому что человек не может воздать Всевышнему за Его благодеяния – но он может, по крайней мере, благословить Имя и исполнить Его заповеди.

Каким бы ни был человек, бедным или богатым, здоровым или больным, он видит в своей жизни великие чудеса и многие благодеяния Всевышнего. Богатый и здоровый обязан Ему, благословен Он, за своё богатство и здоровье. Бедный же обязан Ему тем, что чудесным и необыкновенным образом Всевышний находит для бедняка заработок и не оставляет его умирать голодной смертью. А больного Он поддерживает в тяготах болезни и ран и не допускает его до смерти и могилы.

Нет такого человека, который не осознал бы себя обязанным Создателю! И разве не побудится человек к служению Всевышнему, видя благодеяния, полученные от Него? И тем более он побудится к этому, если, как я писал выше, подумает о том, что всё его благо зависит от Всевышнего, и человеку необходимо от Него, благословен Он, получить всё, что ему требуется, а не от кого‑либо другого. Потому не будет человек ленив в служении Всевышнему, и не будет у него недостатка в том, что ему требуется.

Глава 9
Объяснение факторов, удаляющих расторопность, и объяснение способов избежать их

Факторы, удаляющие расторопность, это те факторы, которые увеличивают лень. Наибольшие из них – стремление к телесному отдыху, отвращение к хлопотам и желание наслаждений.

Человеку таких качеств очень трудно служить Всевышнему. Тому, кто хочет спокойно и размеренно сладко есть, спать без тревог и помех, ходить медленно и неторопливо, очень тяжело вставать рано утром, чтобы пойти в синагогу, или сократить свою трапезу перед сумерками ради молитвы Минха, выйти из дому в плохую погоду, чтобы исполнить какую‑либо заповедь. А уж тем более ему нелегко поторопиться ради исполнения заповеди или ради изучения Закона. Приучивший себя к такому обиходу, перестаёт быть хозяином самому себе, он не может, когда захочет, поступать противно своему желанию. Воля его заключена в оковы привычки, которая становится его второй натурой.

Но нужно знать, что человек в этом мире существует не для отдыха, но для тяжкого труда и хлопот. И, значит, он должен вести себя так, как ведут себя работники у нанявшего их хозяина. Они говорят: «Мы – подёнщики!» Он должен вести себя, как солдаты во время войны: они едят в спешке, и сон их краток, но они всегда готовы к бою. Об этом сказано (Ийов 5:6): «Человек рождён для труда».

Когда человек поймёт это и привыкнет к такому, служение окажется лёгким для него. Ибо он будет подготовлен к нему и готов всегда. И сказали мудрецы (Авот 6:4): «Путь Торы таков: хлеб с солью ешь, воды пей немного, спи на земле». Это и есть правило полного удаления от отдыха и наслаждений.

К числу факторов, удаляющих расторопность, относится великая боязнь перед временем и перед случайностями жизни. Однажды человек испугается холода или жары, в другой раз – резкого ветра или неожиданных происшествий, или болезней и тому подобного. Об этом сказал Шеломо (Мишлей 26:13): «Лентяй говорит: «Лев на дороге, лев на улицах!»

Уже мудрецы порицали это качество и отнесли его к качествам грешников (Йешайаг̃у 33:14): «Убоялись в Сионе грешники, дрожь взяла злодеев». И один учёный сказал своему ученику, увидев, что тот боится: «Ты – грешник!» Об этом сказано (Тег̃илим 37:3): «Уповай на Всевышнего и делай добро, живи на земле и храни верность Г‑споду».

Вот правило: человек должен считать для себя дела этого мира временными, а постоянным делом – служение, удовлетворяться тем, что ему достанется из всех вещей этого мира, брать то, что попадёт в руки, быть удалённым от отдыха и близким к ремеслу и труду, уповать на Всевышнего и не бояться времени, случайностей жизни и их ударов.

Ты можешь сказать: «Но мудрецы обязали нас к тому, чтобы человек берёг себя наилучшим образом и не подвергал себя опасности». И об этом написано (Деварим 4:15): «И берегите весьма свои души». Отсюда следует, что это упование неоднозначно. И сказали: «Даже в исполнении заповедей?» Знай же, что есть страх и есть боязнь, есть достойный страх, и есть глупая боязнь, есть упование, и есть бездумность, ибо Г‑сподь, благословен Он, создал человека, обладающим правильным умом и верным размышлением, чтобы человек мог достойно управлять собой и оберегать себя от вредных вещей, созданных для наказания злодеев. Нежелание вести себя дорогой мудрости, отдаваясь на волю опасностей, есть не упование, но бездумность. И этим он совершает преступление, поступая против воли Создателя, желающего, чтобы человек берёг себя. И выходит так, что, кроме опасности, к которой человек сам привёл себя из‑за недостатка собственной осторожности, он, совершая преступление, приговаривает себя к смерти. Таким образом, само преступление приводит его к наказанию. Но осторожность ради обережения себя и страх, которым руководят мудрость и разум, – они достойны, и о них сказано (Мишлей 22:3): «Умный увидел зло и спрятался, а глупцы прошли и были наказаны».

Глупая боязнь – это когда человек нагромождает предосторожность на предосторожность и боязнь на боязнь, строит забор на заборе таким образом, что это приводит к прекращению изучения Закона и отмене служения. Правило, позволяющее различать страх и боязнь, дано нам в изречении мудрецов: «Там, где часто случается ущерб, следует поступать иначе!» Ибо там, где случается известный нам ущерб, следует остерегаться, но нечего опасаться, если неизвестно, причинится ли ущерб. О таком сказано: «Оплошность (порча), которую мы не видим, в расчёт не принимается».

Руководством к действию для мудреца является лишь то, что он видит. Это и есть смысл стиха, приведённого выше: «Умный увидел зло и спрятался» – то есть укрылся от зла, которое видит, но не от предполагаемого, которое, может, придёт, а может, нет. Последнее и составляет смысл упомянутого выше стиха: «Лентяй говорит: «Лев на дороге!»

Мудрецы, благословенна память о них, замечательно разъяснили этот вопрос, чтобы показать, до чего доходит пустая боязнь в удалении человека от доброго дела. И сказали: «Семижды сказал Шеломо о лентяях. Каким образом? Сказали лентяю: «Вот твой учитель в стране, иди и учись у него!» И он ответил им: «Я боюсь льва на моём пути!» Говорят: «Твой учитель в городе!» А он отвечает им: «Я боюсь, как бы не было льва на улицах!» Говорят ему: «Вот он в твоём доме!» И он говорит им: «Если я пойду к нему, то найду дверь запертой!» Говорят ему: «Дверь открыта!» И когда он уж не знает, что ответить, когда ему уж нечего сказать, он говорит им: «Открыта дверь или закрыта, но я хочу ещё немного поспать!» Отсюда следует, что не боязнь заставляет лентяя лениться, а лень заставляет его бояться. Опыт свидетельствует, что такое поведение распространено, привычно и обычно для большинства народа, это их путь по глупости их. Желающий узнать об этом, найдёт этот вывод верным, а приобрести это знание нетрудно понимающему.

Я думаю, что суть расторопности объяснена, и это объяснение достаточно для пробуждения сердца, а мудрый станет от этого объяснения ещё мудрее и добавит к своим знаниям ещё один урок.

Глава 10
Объяснение качества духовной чистоты

Состояние духовной чистоты (הַנְקִיוּת – г̃анекию́т) – это такое состояние, когда человек совершенно свободен от любого дурного качества и от любого греха. В этом случае недостаточно быть чистым (свободным) от того, что известно и открыто. Духовная чистота требует свободы и от того, что сердце соблазняется разрешить и позволить. Если мы исследуем то, что сердце соблазняется разрешить, то найдём, что это разрешение кажется верным потому, что сердце ещё затронуто страстями, не очистилось оно от страстей, а страсти заставляют человека позволять себе облегчение.

Но кто совершенно очистился от этой проказы и чист от малейшего пятнышка зла, кто оставил все низменные желания – тот ясно глядит на вещи и явления, его анализ чист, и желания не управляют им. Его взгляд позволит опознать зло, разглядеть самомалейшее преступление и отдалить его от себя. Так высказались мудрецы о стремящихся к совершенству, о тех, кто старается предельно очистить свои поступки – даже от намёка на зло (Санг̃эдрин 23): «Чистые мыслями, что в Иерусалиме».

Теперь ты видишь, в чём разница между осторожным и чистым, хотя они близки друг другу по сути. Осторожный внимателен и осторожен в своих действиях и наблюдает за тем, чтобы не преступить Закон в том, что и ему, и всем известно как преступление. Но он ещё не властен над собой настолько, чтобы его сердце не тянулось к природной страсти, способной склонить его разрешить себе нечто, не всем известное как зло. Конечно, он старается подавить в себе злое начало и обуздать свои страсти. Но не этим он изменит свою натуру и устранит из своего сердца природную страсть, но победит её и пойдёт не за страстью, а за мудростью. Но желание материального делает своё дело: сбивает с верного пути и завлекает, соблазняет его.

А когда человек как следует привыкнет к осторожности – настолько, что прежде всего очистится от грехов, всем известных, и приучит себя к служению и расторопности в служении, и в нём усилится и окрепнет любовь к Создателю и стремление к Нему – вот тогда силой этой привычки он удалится от материального, его мысли обратятся к духовному совершенству в такой степени, что он сможет прийти к полной духовной чистоте. Огонь природной (плотской) страсти погаснет в его сердце, потому что в нём окрепнет Б‑жественное желание. Тогда его взгляд станет чистым, ясным и светлым, он не соблазнится, его не охватит желание материального, и совершенным образом очистятся его деяния. Этому своему качеству радовался Давид и говорил (Тег̃илим 26:6): «Умою в чистоте руки свои…» И вправду, лишь тот, кто совершенно очистился от любого намёка на грех и преступление, достоин «быть пред лицом» Всевышнего. В ином случае его постигнет стыд и позор, подобно тому, о чём говорил Эзра (Эзра 9:6): «Стыдно и срамно мне, Б‑же мой, поднять лицо своё к Тебе!»

Конечно же, великий труд потребен, чтобы достичь совершенства, ибо легко уберечься от видимых и известных преступлений: их зло открыто и различимо, но тщательности, необходимой для духовной чистоты, трудно добиться, потому что желание человека позволить себе нечто утаивает, как я писал, преступление. О подобном говорили мудрецы (Авода зара 18): «Преступления, которые «валяются под ногами», окружают человека в час Суда». И ещё о подобном же говорили мудрецы (Бава батра 165): «Большинство их виновно в грабеже, меньшинство – в разврате, и всех касается (грех) хулы (на ближнего)». Такое преступление настолько незаметно, что все как бы спотыкаются об него оттого, что не узнают его. И сказали мудрецы, что Давид весьма остерегался и совершенно очищал себя от подобного. Потому и выходил на войну с великим упованием на Всевышнего и молил (Тег̃илим 18:38): «Да смогу я преследовать врагов и догнать их, и да не вернусь, пока не уничтожу их». Этого не просили Йег̃ошафат, Аса и Хизкийаг̃у, ибо не были настолько чисты. И об этом он говорил (Тег̃илим 18:21): «И воздал мне Всевышний по моей праведности, по чистоте рук моих». И сказал ещё (Тег̃илим 18: 25): «И воздал мне Всевышний по моей праведности, по чистоте рук моих пред глазами Его». Это и есть та чистота, о которой мы говорим. И тогда повторил (Тег̃илим 18:30): «Ибо с Тобой преследую врага и настигну его». И сказал ещё (Тег̃илим 24:3): «Кто поднимется на гору Всевышнего, и кто встанет в освящённом месте? Те, чьи руки чисты, и чьё сердце непорочно».

Глава 11
Особенности и частности духовной чистоты

Качество духовной чистоты имеет много особенностей и частностей, и они подобны тем особенностям и частностям, какие мы находим во всех трёхстах шестидесяти пяти заповедях категории «не делай». Ибо суть этого качества, как я уже сказал, состоит в том, чтобы быть чистым от всех возможных преступлений. Однако злое начало старается заставить человека преступить все законы. И среди них есть такие, какие человеческая природа жаждет преступить более всего и в них показывает ему больше возможности для снисходительного разрешения, поскольку для соблюдения этих законов нужна большая сила, чтобы победить злое начало и очиститься от преступления.

И сказали мудрецы: «Грабёж и разврат – душа человека жаждет их и стремится к ним». И вот мы видим, что большинство людей не ворует в открытую: они не прикасаются к чужому имуществу, то есть открыто не присваивают чужое себе. Но многие же знают вкус грабежа и воровства в торговле, позволяя себе наживаться на других. Они говорят: «Зарабатывать – это другое дело!»

Но Закон запрещает нам это! Сказано о грабеже: «не обижай», «не утаивай платы», «не грабь», «не воруй», «не отрицай», «не лгите друг другу», «не обманывай брата своего», «не преходи межу ближнего своего» – в этих законах обобщены многие действия, происходящие в любой сделке; и во всех них содержится множество запретов. Ибо запрещено не только видимое и всем известное действие воровства и грабежа, но запретным считается всё, что даже косвенно приводит к воровству и грабежу и тем самым создаёт факт воровства и грабежа. И об этом говорили мудрецы (Санг̃эдрин 81А): «И он не осквернил чужую жену – это тот, кто не стал заниматься ремеслом другого». И рабби Йег̃уда запрещал лавочнику дарить детям сладости и орехи и тем приучать их приходить к нему, а мудрецы, позволившие это, разрешили лишь потому, что его собрат тоже может так поступить. И сказали (Бава батра 88Б): «Украсть у человека хуже, чем украсть в Храме, ибо здесь сначала написано «преступление», а потом «предательство», а там – сначала «предательство», а потом «преступление». И сняли с работающих по найму обязанность произносить благословение перед едой, а также одно из благословений после еды, и даже для чтения «Шема» обязали их прекращать работу только для чтения первой главы. И любому подёнщику запрещено заниматься (во время работы) собственными делами, чтобы не прекращал трудиться на хозяина, а нарушивший этот запрет – вор. Аба Хилькия даже не ответил на приветствие мудрецов, чтобы не прервать работу на хозяина! И наш праотец Йааков ясно говорит (Берэшит 31:40): «Днём меня палил зной, а холод (мучил) ночью, и не было сна в глазах моих». Что на это скажут те, кто позволяет себе удовольствие во время работы, отлынивая от неё или занимаясь своими делами?

Правило же такое: кто нанялся на любую работу, тот как бы продал на этот день своё время, подобно тому, о чём говорили мудрецы: «Наём есть продажа (времени) этого дня». Значит, всё, что подёнщик возьмёт из этого времени для собственных потребностей, – каким бы образом он это ни сделал! – есть присвоение чужого, грабёж. И если хозяин не простил, то это не прощается. Ибо сказали мудрецы (Йома 86Б): «Преступления, касающиеся отношений между людьми, не прощаются в Йом‑Кипур, пока не уговорит простить его». Более того, если работник во время работы отвлёкся и совершил доброе дело, это есть не заслуга, но преступление, а преступление не может быть добрым делом, поскольку сказано (Йешайаг̃у 61:8): «Всевышний ненавидит ворованное жертвоприношение». О подобном сказали мудрецы (Бава кама 94А): «Если человек украл меру зерна и смолол её, и замесил (тесто), и испёк (хлеб), и совершил заповедь отделения халы, и теперь произносит благословение – это не благословение, а хула» – ибо сказано (Тег̃илим 10:3): «(Когда) грабитель благословляет – (он) хулит Всевышнего». О подобном же сказано (Йер. Талмуд Сукка 3:3): «Несчастье тому, чей защитник стал обвинителем». И как сказали мудрецы об украденном лулаве. Это закономерно, поскольку кража вещи есть кража, и кража чужого времени есть кража. Так же, как если некто крадёт вещь и исполняет посредством этой вещи заповедь, защитник его становится его обвинителем. Так же и с тем, кто, совершая благодеяние, крадёт не принадлежащее ему время – его защитник становится его обвинителем. А Всевышний не желает ничего, кроме честности, и так сказано (Тег̃илим 31:24): «Всевышний хранит верных». И сказано (Йешайаг̃у 26:2): «Откройте врата, и войдёт народ праведный, хранящий честность». И сказано (Тег̃илим 101:6): «Глаза Мои к тем, кто честен, и они будут сидеть предо Мной». И сказано (Йирмейаг̃у 5:3): «Ведь к истине (обращены) очи Твои!» И также Ийов свидетельствует о себе: «Разве мой путь отклонился от Твоего пути, и моё сердце пошло за глазами моими, и к моим рукам пристало что‑либо?» Всмотрись в красоту этого сравнения: случайному «пристало к рукам», что человек и не намерен взять себе, он уподобляет скрытый грабёж; то есть что бы ни «пристало к рукам» его – уже у него в руках. И здесь то же самое: вот человек не ворует на самом деле, но этого недостаточно, ибо и руки его должны быть чистыми. На самом деле, всё это происходит оттого, что глаза тянут сердце засматриваться на чужое вместо того, чтобы сердце, то есть разум, владело глазами человека, то есть желаниями, которые ищут возможности разрешить себе то, что кажется красивым и приятным. Поэтому и сказал Ийов о себе, что не поступал так и его сердце не шло вслед за глазами, а потому и к рукам его ничто не пристало.

Погляди же: насколько в деле обмана легко человеку соблазниться и пасть. На первый взгляд кажется, что вроде бы и полагается ему хорошо представить свой товар, уговаривать покупателя купить и заработать трудом рук своих. И скажут на это: «Вот ловкий человек, выигрывающий от своей ловкости!» И старательные разбогатеют. Но если человек не станет тщательно оценивать свои действия, вместо пшеницы выйдет колючка, то есть он споткнётся и совершит преступление, о котором мы предупреждены (Вайикра 25:17): «Не обманывайте друг друга». И написано (Цефания 3:13): «Остаток Израиля не совершит несправедливость и не скажет ложь, и не найдётся в их устах лживое слово». Так же сказали (Бава мецийа 60А): «Нельзя перекрашивать старые вещи, чтобы они выглядели, как новые, и нельзя смешивать товар разного качества, даже дешёвый с дорогим, даже чтобы продавать дешевле».

«Делающий это делает несправедливость» (Деварим 25:16), и он назван пятью именами: несправедливый, ненавистный, гадкий, отверженный, отвратительный. Ему сказали мудрецы (Бава Кама 119А): «Отнявший даже грош, как бы отнимает душу».

Вот выражение всей серьёзности этого преступления, совершаемого даже в малейшей степени. И ещё сказали (Таа̃нит 7:2): «Засуха бывает только из‑за грабежа». И ещё сказали (Вайикра Раба 33:3): «Вот полный сундук преступлений – какое преступление подлежит обвинению прежде других? Грабёж!» И приговор поколению потопа был подписан только за воровство.

И тут возникает вопрос: как же может быть, чтобы нам не стараться в наших делах, в торговле не уговаривать покупателя купить и не договариваться о цене? Так вот: есть разница между тем, о чём мы говорим, и этим вопросом. Достойно стараться показать покупателю подлинное качество продаваемой вещи и её красоту – это прямой путь. Недостойно скрывать недостатки вещи, ибо это обман, а обман запрещён – вот великое правило в торговых делах.

Мы уж не говорим о весе и мере – о них ясно написано (Деварим 25:16): «Мерзость перед Всевышним все, кто делает это». И сказали (Бава батра 88Б): «Наказание за обман в мере строже наказания за прелюбодеяние (инцест)». И сказали: «Торгующий оптом должен вытирать свои меры». И почему же? Чтобы меры незаметно не уменьшились, и чтобы избежать таким образом наказания. Ещё более значительно преступление процентных займов (ростовщичество), оно настолько велико, что приравнено к безбожию. И сказали мудрецы о стихе (Йехезкель 18:13): «Под процент он дал и процент взял, и жить – не будет» – не восстанет из мёртвых (в день Суда), ибо он и прах его мерзки перед Всевышним». Не вижу надобности продолжать говорить об этом, ибо страх перед таким преступлением лежит на каждом еврее.

Правило же таково: страсть наживы велика, во многих случаях она заставляет человека преступать Закон, и необходим великий надзор за собой и великая тщательность, чтобы быть истинно очищенным от этого. Но если человек очистился от этого, пусть знает, что достиг высокой ступени, ибо многие стараются быть праведными во многих направлениях праведности, но не могут достичь совершенства в отвращении к наживе. Об этом говорил Ийову Цофар г̃а‑Наамати (Ийов 11:14‑15): «Если есть несправедливость в руке твоей – удали её и не дай беззаконию обитать в шатрах твоих. Тогда вознесёшь беспорочно лицо твоё, и будешь твёрд, и не устрашишься».

До сих пор я говорил о частностях одной из заповедей; и подобные частности наличествуют в каждой заповеди, а я упоминаю лишь те, которые обычно нарушаются большинством людей. Сейчас мы поговорим о разврате, одном из серьёзнейших нарушений, идущем вслед за воровством. Сказали мудрецы, и вот их слова (Бава батра 165А): «Большинство нарушает запреты воровства, и меньшинство – запреты разврата».

Пожелавшему совершенно очиститься от преступления также нужно немало потрудиться, ибо запрещено не только само действие, но и всё, приближающееся к нему, и об этом ясно написано (Вайикра 18:6): «Не приближайтесь открыть наготу».

И сказали мудрецы: «Сказал Всевышний: «Не говори: «Вот мне запрещена эта женщина, а я её схвачу – и в этом нет ничего запретного, я её обниму – и в этом нет запретного, я её целую – и в этом нет ничего дурного». Сказал Всевышний: «Назорей, давший обет, не пьёт вино, ему запрещено, и он не ест виноград и изюм, и даже вымоченное в вине, и всё, что даёт виноградная лоза. Так же тебе запрещено даже дотрагиваться до женщины, не принадлежащей тебе, и каждый, кто дотрагивается до женщины, которая не принадлежит ему, причиняет себе смерть».

Ты посмотри, сколь удивительны эти слова! Здесь уподобление запретам назорею, которому, в основном, запрещено пить вино. Но Тора запрещает ему также и всё, что имеет какое‑либо отношение к вину. Это урок, которым Закон научает мудрецов, как делать ограду вокруг Закона, ибо из запрещений назорею можно вывести то, что нужно запрещать: кроме основного, также и всё, что на это основное похоже. И выходит так, что в этой заповеди назорею Закон высказал способ, переданный мудрецам, как им надлежит поступать с запретами и разрешениями в других заповедях, чтобы возвестить, что эти запреты и разрешения – воля Всевышнего. И когда Он запрещает нам что‑либо, следует вывести скрытое и неясное из явного и объяснённого и запретить всё, что близко к запретному. Подобно этому запретили всё, что близко к прелюбодеянию: не только действия, но и все чувства подобного рода или близкие к ним – в зрении, в речи, в слухе и даже в мыслях.

И теперь я приведу тебе доказательства всему этому, следующие из слов мудрецов. «В действии» означает касание или объятие и тому подобное, это уже объяснено выше в высказывании, которое мы упомянули, почему и нет надобности продолжать. «В зрении» – сказали мудрецы (Берахот 61А): «Рука к руке – не очистится от зла» – что означает: каждый, передающий деньги своей рукой в руку женщины, чтобы посмотреть на неё, не очистится от наказания в Гег̃ино́ме. И ещё сказали (Шаббат 64А): «Почему евреям того поколения требовалось искупление? Потому что насытили глаза свои наготой. Сказал рав Шешет: «Почему в Торе перечислены внешние украшения вместе с внутренними? Это учит нас: каждый, кто смотрит даже на мизинец женщины, как бы смотрит на её срамоту». И сказали ещё (Авода зара 20А): «И остерегайтесь всего дурного» – что означает, что человек не должен смотреть на красивую женщину – даже незамужнюю, и на чужую жену – даже уродливую. О разговоре с женщиной ясно написано в Мишне (Авот 1:5): «Много беседующий с женщиной причиняет себе вред». О слухе сказано (Берахот 24А): «Голос женщины подобен (её) голому телу». «Рот и ухо» ‒ то есть разговор о развратных вещах или присутствие при таком разговоре – об этом сказали: «Да не будет у тебя ничего обнажённого – наготы слов» – это сквернословие. И сказали (Шаббат 33А): «Из‑за греха сквернословия обновляются в мире множество бед и тяжёлых гонений, и еврейские юноши умирают»; и сказали ещё: «Тому, кто сквернословит, углубляют Гег̃ином»; и сказали ещё: «Все знают, зачем невеста входит под балдахин, но сквернословящему об этом обращают во зло семьдесят лет, даже если эти семьдесят лет записаны ему на благо»; и сказали ещё (Хагига 56): «Даже о незначительном разговоре между мужем и женой напоминают в час Суда». И о выслушивании дурного также сказали (Шаббат 33А): «И тот, кто слушает и молчит, ибо сказано: «На кого гневается Всевышний, там падёт».

Вот тебе доказательства того, что все чувства должны быть очищенными от разврата и подобного ему. И кто‑нибудь может нашептать тебе, что сказанное о сквернословии необходимо не более, чем для того, чтобы пригрозить человеку и удалить его от преступления, и это, мол, всё сказано о том, чья кровь кипит так, что при одном лишь разговоре он возбуждается, и, значит, это не касается того, кто говорит это в шутку, для него это пустое, а потому нечего опасаться. Ты скажи ему: «Это слова злого начала!» – ибо в стихе, который мудрецы привели в доказательство (Йешайаг̃у 9:16): «Поэтому не возрадуется Всевышний юношам его и сирот его и вдов его не помилует, ибо весь он нечестив и делает зло, и уста его сквернословят», не упомянуто ни идолопоклонство, ни прелюбодеяние, ни кровопролитие, но говорится о сквернословии, лести и злословии, о преступлениях, которые есть всего лишь слова. Об этом‑то и приговор: «Поэтому не возрадуется Всевышний юношам его и сирот его и вдов его не помилует». Правда за мудрецами та, что сквернословие есть нагота слов, и из‑за развратной сущности сквернословия оно запрещено, как и всё, связанное с развратом, как и само действие. И хотя за сквернословие не наказывают карой «карет» или смертной казнью, оно запрещено само по себе, не говоря уж о том, что оно прямо влияет и приводит к самому запрету, подобно тому, что сказано о назорее в вышеприведённом Мидраше.

О мыслях уже сказано в начале нашей барайты (Кетубот 46А): «Остерегайся всего дурного» – не думай об этом, не размышляй днём, чтобы это не привело тебя к осквернению ночью». И ещё сказали (Йома 29А): «Размышления о преступлении более тяжки, чем само преступление», и ясно написано (Мишлей 15:26): «Мерзость перед Всевышним замыслы злого».

Мы говорили о двух серьёзных (тяжких) преступлениях, в переплетениях которых человек чаще всего спотыкается и падает ввиду их множества и великой склонности к ним человеческого сердца. А на третьей ступени страстей человеческого сердца, следующей после грабежа и прелюбодеяния, – желание преступить запреты на еду разных видов пищи. Это возможно, как в случае самого запрета, так и в случае смешивания запрещённого с разрешённым, и в случае запрета смешивать мясное и молочное или употреблять тук и кровь, и в остальных случаях запрета пищи и питья. Во всем этом необходима великая тщательность и стойкость, чтобы достичь чистоты. Ибо с одной стороны желание вкусно поесть, а с другой стороны – ущерб. Есть много частностей, соответствующих множеству известных всем законов, которые объяснены в книгах о Г̃алахе (поским). И тот, кто позволяет себе то, что они запрещают, – разрушает самого себя. И так сказали (Сифри, Тазриа̃): «Не оскверняйтесь ими, ибо вы будете осквернены ими (Вайикра 11:43)». «Не оскверняйтесь ими, ибо станете через них нечистыми» – то есть запрещённая пища вносит такую скверну в самое сердце и душу, что святость Всевышнего удаляется и уходит от человека. Об этом сказали мудрецы (Йома 39А): «Не читай «осквернитесь», а читай «заткнуты будете» – то есть преступление закрывает сердце человека, ибо уходят истинное знание и дух разума, данные Всевышним благочестивым людям. И сказал мудрец (Мишлей 2:6): «Ибо Всевышний даёт мудрость». И человек останется подобным животному, его материальное погружено в грубость этого мира. В этом смысле нарушение запрета на пищу хуже нарушения других запретов, ибо она входит в тело человека и становится плотью от плоти его. И чтобы предупредить нас, что не только запретные животные и гады включены в это правило, но также и неправильно зарезанные и больные животные относятся к нему, сказано (Вайикра 11:43): «Различать между чистым и нечистым». Это разъяснено мудрецами (Торат ког̃аним): «Если нужно сказать «между ослом и коровой», зачем сказано «между чистым и нечистым»? Это значит, между нечистым для тебя и чистым для тебя, между животным, чья большая часть горла разрезана, и тем, чьё горло разрезано лишь наполовину. В чём же состоит разница между «большая часть» и «половина»? В ширине волоса!» И сказаны эти слова – «В чём разница между «большая часть» и «половина»?» – в конце, чтобы показать, что дивна сила заповедей настолько, что лишь ширина волоса отделяет чистоту от скверны.

Каждый еврей, у которого в голове есть мозги, должен считать запрещённую пищу подобной пище ядовитой. И если случится, что в его пищу попадёт яд, разве человек пренебрежёт собой настолько, чтобы её съесть? При малейшем сомнении или малейшем опасении он, конечно, не пренебрежёт этим сомнением и этим опасением. А если пренебрежёт, то его следует считать полностью невменяемым!

Но запрещённая пища – яд еврейскому сердцу и еврейской душе, что мы уже объяснили, а если так, то каков же пренебрегающий запретом, там, где есть опасение запрета? И есть ли у него разум? Об этом сказано (Мишлей 23:2): «И вложи нож в глотку свою, если ты алчная душа».

А теперь поговорим о часто случающихся преступлениях, которые происходят от общения с людьми в их сходбищах. А именно здесь и случается обижать словами, дразнить и позорить на людях, корыстно советовать, сплетничать, ненавидеть, мстить, клясться всуе, лгать и оскорблять Имя Всевышнего. И кто скажет: «Я чист от этого, я свободен от вины в этом»? В них множество тончайших переплетений и ответвлений, которых трудно избежать.

«Обижать и дразнить» – в это включено также говорить другому наедине то, чего он стыдится, а уж тем более говорить на людях о том, чего он стыдится, или сделать такое, что заставит его устыдиться. Об этом сказали мудрецы в главе «Г̃азаг̃а́в» (Бава мецийа 58Б): «Если он раскаялся – не говори ему: «Вспомни свои прежние поступки!» Если он болен – не говори ему то, что сказали Ийову его товарищи: «Вспомни, бывает ли, что чистый гибнет». Если погонщики ослов просят у тебя зерна – не говори им: «Идите к такому‑то, он продаёт зерно», а ты знаешь, что он сроду зерно не продавал. И сказали мудрецы: «Обида хуже обмана». А тем более, если это сказано на людях, публично, ибо об этом говорится в Мишне (Авот 3:15): «У того, кто публично позорит другого, нет доли в будущем мире». И сказал рав Хисда (Бава мецийа 59А): «Все врата закрываются (перед молитвой), кроме врат обиды». И сказал р. Элазар: «За всё наказывает Всевышний через посланника, кроме обиды». И сказали: «Перед тремя не закрывается Паргод (Завеса): (это) обида, грабёж и идолопоклонство». И даже в указании исполнения заповедей сказано (Вайикра 19:17): «Укори друга своего» – и сказали мудрецы (Эрахин 16Б): «Имеется ли в виду, что даже до такой степени, что (от этого) он изменится в лице?» Отсюда следует нам поучение: «И не неси из‑за него грех (не стань грешным из‑за него)». Из всего сказанного сделай же вывод, как далеко распространяются ответвления этого предостережения, и сколь строго наказание за нарушение его!

О советах мы находим в «Торат ког̃аним» (Вайикра 19:14): «Перед слепым не ставь преграды» – то есть перед тем, кто слеп в том или ином вопросе. Скажет некто: «Такая‑то годится ли в жёны ког̃эну?» – не говори ему, что годится, если она ему не годится. Если кто‑либо советуется с тобой, не давай ему неподходящий совет и не говори: «Продай своё поле и купи себе осла!» Ты обходишь его и покупаешь его, если скажешь: «Я даю ему хороший совет». Это передано сердцу, ибо сказано: «Страшись Всевышнего!» Отсюда следует нам поучение, что человек обязан поставить того, кто с ним советуется, перед чистой и ясной правдой – как в деле, которое его, возможно, прямо касается, так и в деле, которое его совершенно не касается.

Взгляни же, как Закон выявляет и упреждает мысли обманщиков! Речь не идёт о глупцах, дающих совет, вред которого известен. Речь идёт об умных во зле, о хитрецах, дающих такой совет, в каком на первый взгляд, как бы содержится выгодное решение для спрашивающего совета. Но, в конце концов, этот совет ведёт не к лучшему, а к худшему для спрашивающего совета и к корыстной выгоде для советчика. Поэтому сказали: «Может, ты считаешь, что даёшь ему добрый совет?» Ведь это передано сердцу! И как часто люди виновны в таких преступлениях, ежедневно следуя за зовом сильной страсти наживы! Строгость наказания за это уже объяснена (Деварим 27:18): «Проклят ведущий слепого по неверному пути».

И в этом состоит долг прямого человека: если придёт кто‑нибудь советоваться с ним, он должен посоветовать так, как если бы посоветовал себе, не обращая внимания ни на что, кроме блага того, кто советуется с ним, не имея ввиду никакую иную цель, ближнюю или дальнюю. И если он вдруг увидит в совете, который может дать, вред для самого себя и обнаружит, что может указать другому на этот вред и укорить его, то пусть укорит. А если не укорит, то пусть отойдёт от этого дела и ничего не посоветует. Но ни в коем случае не должен он давать иной совет, в котором содержится что‑либо, кроме блага того, кто спрашивает совета. За исключением тех случаев, когда спрашивающий совета имеет злое намерение, ибо тогда, конечно, благом будет обмануть его. И уже сказано (Шемуэль II 22:27): «А со строптивым – строптиво (нечестно)». И это доказывает случай Хушая г̃а‑Арки.

Ненависти и мести тоже трудно избежать человеческому сердцу, которое вечно дурачит человека. Человек очень чувствителен к обиде и помнит её, и месть для него слаще мёда, ибо только в ней его успокоение. А потому силён и могуч человек, способный отбросить то, к чему натура понуждает его, если оставит месть и не станет ненавидеть того, кто пробудил в нём ненависть, и не отомстит при подходящем случае, и не будет помнить зло, но забудет и выбросит зло из сердца, как будто ничего и не было. Это легко только посланцам Всевышнего, у которых нет этих качеств, а не «обитателям глиняных домов», чей фундамент сделан из праха. Но это «указ Царя», это открыто и ясно написано и не требует комментариев (Вайикра 19:17‑18): «Не враждуй на брата своего в сердце своём – не мсти и не храни злобы на сынов народа своего».

И суть мести и злопамятства известна: мстительность – не позволить сделать добро тому, кто прежде не хотел сделать добро или причинил зло; и злопамятство – оказывая добро причинившему зло, напоминать ему о прежнем зле; они запрещены. А злое начало подогревает сердце, жаждущее мести, и требует оставить хоть какое‑нибудь напоминание о причинённом зле, хоть какой‑нибудь след – хоть небольшой, хоть маленький. Скажет человеку, например: «Ты хочешь дать ему то, чего он не захотел дать тебе, когда ты в этом нуждался, – так не давай, по крайней мере, радушно». Или: «Не хочешь причинить ему зло – так не оказывай ему, по крайней мере, большого добра, не помогай ему настолько». Или: «Если уж ты хочешь помочь ему настолько – так хотя бы не делай это при нём». Или: «Не сближайся с ним и не будь ему другом, как прежде. Если ты простил ему и не показываешь ему враждебности – достаточно и этого! А захочешь сблизиться с ним – так хотя бы не оказывай ему прежней приязни». Так и подобно этому старается злое начало завлечь людские сердца. Вот почему в Законе есть правило, включающее в себя всё (Вайикра 19:18): «Люби ближнего своего, как самого себя». «Как самого себя» – без всякой разницы. «Как самого себя» – без всякого различения, без увёрток и дурных мыслей. «Как самого себя» – по‑настоящему.

«Клятвы» – заранее ясно, что каждый, кто не есть простейший человек, остережётся произносить Имя Всевышнего всуе, понапрасну, а тем более в клятве. Есть и ещё несколько ответвлений от этого, не самых серьёзных, но таких, которых приличествует остерегаться желающему быть чистым. Об этом сказали (Шевуот 36А): «Сказал р. Элъазар: ««Нет» – это клятва, и «да» это клятва». Сказал Рава: «Но это лишь, если он сказал «нет, нет» – два раза, и если он сказал «да, да» – два раза». И также сказали (Бава мецийа 49А): «Твоё «нет» должно быть честным, и твоё «да» должно быть честным».

Ложь – вот ещё одна болезнь, весьма и весьма распространённая среди людей. И в ней есть несколько ступеней. Есть люди, у которых вранье стало просто‑таки ремеслом. Они ходят и выдумывают откровенную ложь, чтобы было о чём поговорить или чтобы их считали умными и сведущими, и о них сказано (Мишлей 12:22): «Мерзки перед Всевышним лживые уста», и сказано (Йешайаг̃у 59:3): «Уста ваши изрекают ложь, язык ваш говорит преступное». И приговорили мудрецы (Сота 42А): «Четыре категории людей не увидят света Всевышнего: насмешники, льстецы, лжецы и клеветники». И есть иные, близкие к тем, хотя они не на самом деле такие же. Они лгут в своих словах и баснях, но не так, как будто у них нет иного занятия, нежели выдумывать басни и обстоятельства, которых не было и нет. Но когда они что‑нибудь рассказывают, то примешивают ложь, как в голову взбредёт, и привыкают к этому настолько, что это становится их привычкой, второй натурой. Словам этих выдумщиков невозможно верить. О подобном сказали мудрецы (Санг̃эдрин 89Б): «Кара выдумщику в том, что его никто не слушает – даже когда он говорит правду». В них внедрено это зло, и из их уст не могут выйти слова, чистые от лжи. Об этом сожалеет пророк и говорит (Йирмейаг̃у 9:4): «Приучили язык свой говорить ложь, грешат до изнеможения». И есть ещё другие, чья болезнь, может быть, и легче, чем у первых – они не очень укрепились во лжи. Но они не стараются удалиться от неё, а если случится – то и солгут, и часто солгут смеха ради, но без злого умысла. Но мудрец сообщил нам, что всё это противно воле Создателя, благословен Он, и противоположно качествам Его праведников, и об этом написано (Мишлей 13:5): «Праведный ненавидит ложь». И есть запрет (Шемот 23:7): «Удались от лжи». И смотри: не сказано «берегись лжи», но – «удались от лжи» – дабы побудить настоль далеко бежать и удаляться от лжи, сколь необходимо, чтобы полностью устраниться от неё. И сказано (Цефания 3:13): «Остаток Израиля не сделает несправедливость, и не станут они говорить ложь, и не будет в устах их языка обмана». И наши мудрецы, благословенна их память, сказали (Шаббат 55А): «Печать Всевышнего – правда». И если Всевышний выбрал правду Своей печатью, знаком, так насколько же противоположное ей мерзко Ему! И Всевышний предостерёг о правде и сказал (Зехария 8:16): «Говорите правду друг другу». И сказал (Йешайаг̃у 16:5): «И приготовлен престол милосердием, и воссел на него правдой». И сказал (Йешайаг̃у 63:8): «И сказал Он: «Но они – народ Мой, сыновья, которые не лгут». Отсюда мы видим и заключаем, что одно зависит от другого. И сказал (Зехария 8:3): «И назовётся Иерусалим городом правды» – дабы усилить его значение. И сказали мудрецы (Макот 24А): «И говорящий правду в сердце своём» – как рав Сафра ‒ чтобы возвестить тебе, до какой степени возвышается обязанность говорить правду. И запретили учёному (ученику мудрецов) говорить неверно, кроме трёх случаев. Ибо правда – один из столпов, на которых стоит мир. А если так, то значит лжец как бы разрушает основу мира, и наоборот – кто остерегается говорить ложь, тот поддерживает основу мира. И рассказали мудрецы (Санг̃эдрин 97А) о том месте, где были осторожны в высказывании правды – там смерть не имела власти. Но поскольку жена одного рабби сказала неправду, хотя и с добрым намерением, она навела этим смерть на них, и поэтому её прогнали, и тогда вернулись к своему спокойствию. И не стоит даже продолжать говорить об этом, ибо разум обязывает, а знание понуждает к этому.

Ответвлений оскорбления Имени также много, и они велики, ибо человек должен весьма заботиться о чести Творца, и во всём, что бы он ни делал, должен весьма следить и наблюдать, как бы из этого не вышло оскорбления Имени. Мы уже изучали, что за оскорбление Имени наказание полагается как в случае ошибки, так и в случае злого умысла. И сказали мудрецы (Йома 86А): «Что есть оскорбление Имени? Сказал Рав: «Например, если я возьму мясо у мясника и не заплачу сразу же». И р. Йоханан сказал: «Например, если я пройду расстояние в четыре локтя без (изучения) Торы и без тефилин». И суть этого в том, что каждый человек в соответствии со своим уровнем и тем, что он есть в глазах поколения, должен следить за тем, чтобы не сделать ничего недостойного себя, ибо в соответствии с его значением и мудростью приличествует, чтобы увеличивалась его осторожность и тщательность в служении. А если он не поступает так, он тем самым оскорбляет Имя, ибо честь Торы состоит в том, чтобы много и старательно изучающий её старался также много исправлять и улучшать свои свойства. И недостатки много изучающего позорят самое учение, и это оскорбление Имени Всевышнего, Который дал нам Свою священную Тору и заповедал нам изучать её, чтобы достичь совершенства.

Также великий вопрос содержит в себе соблюдение Шаббата и праздников, ибо сказали (Шаббат 12А): «Великий закон для Шаббата».

И также запрещённое мудрецами является важным, существенным и принципиальным. И сказали (Хагига 16Б): «Никогда не пренебрегай шевут (тем, что запрещено мудрецами в Шаббат и праздники), так как хотя «опереться» (на животное) есть шевут, о нём разделились мнения величайших мудрецов поколения!» Но частности этих законов по их разделам разъяснены в книгах поским, и все они равны в том, что призывают нас к обязанности исполнять их и с должной осторожности. Прекращение всяких дел и разговоров о делах будничных (например, о торговле) – вот что трудно для простого народа. Но этот запрет разъяснён в словах пророка (Йешайаг̃у 58:13): «Чти Шаббат, не занимаясь делами своими, не отыскивая дела себе и не произнося ни слова (о будничном)».

Правило состоит в том, что о всём, запрещённом делать в Шаббат, запрещается говорить и запрещается как‑либо стараться для этого. И потому запретили осматривать свои владения, чтобы выяснить, что нужно делать на следующий день, или идти к городским воротам, чтобы побыстрее отправиться в путь тотчас после исхода Шаббата. И запретили говорить: «Завтра я сделаю то‑то», или: «Завтра я куплю такой‑то товар». И так далее, и тому подобное.

До сих пор я говорил о нескольких заповедях, в исполнении которых люди часто спотыкаются. Из этого можно судить обо всех остальных заповедях. Ибо нет такого запрета, где нет разветвлений и частностей, среди которых есть и серьёзные, и лёгкие. И желающий быть чистым, должен быть чистым от всех нарушений и незапятнанным ничем. И сказали мудрецы (Шир г̃а‑Ширим Раба 6:6): «Твои зубы, как стадо овец» – подобно тому, как овца скромна, так были скромны и благочестивы евреи в войне с Мидьяном. Рав Уна от имени р. Аха сказал: «Ни один из них не надел тефилин на голову, прежде тефилин на руку, ибо если бы хоть один надел так, не стал бы Моше хвалить их, и они не вышли бы безвредно оттуда». И также сказали в Иерусалимском Талмуде: «Тот, кто говорит между молитвой «Йиштабах» и «Йоцер», – является преступником, и из‑за этого он должен выйти из войска».

Вот до какой степени должны дойти тщательность и подлинная чистота в деяниях! Такая же чистота необходима в качествах человеческих; и труднее дойти до чистоты в качествах, чем в деяниях. Ибо натура действует в качествах более, чем в деяниях, поскольку темперамент и душевное стремление суть – либо великие помощники, либо великие противники. И любая борьба против склонностей натуры есть великая борьба, что и объяснили мудрецы (Авот 4:1): «Кто богатырь? Тот, кто победил своё злое начало». Есть множество человеческих качеств по количеству всех действий человека в мире – столько же свойств, ведущих человека в его действиях.

И так же, как мы говорили о заповедях, надобность в которых больше, то есть о том, в чём обычно ошибаются и спотыкаются люди, – поговорим же с большим вниманием о главных свойствах и качествах, происходящих от нашей привычки к ним. А именно поговорим о гордости, о гневе, о зависти и страсти. Ибо все эти свойства и качества дурные, зло их видно, известно и не требует доказательств. Они дурны по сути и дурны в том, что порождают, потому что все они вне разума и мудрости, и каждое из них само по себе может привести человека к серьёзным преступлениям.

О гордости предостерегает целый стих и гласит (Деварим 1:14): «И возгордится твоё сердце и забудешь Всевышнего». О гневе сказали мудрецы (Недарим 22А): «Каждый, кто гневается, да будет в твоих глазах подобен отрицающему главные догмы». О зависти и страсти ясно написано в мишне (Авот 4:28): «Зависть и страсть, и тщеславие сживают человека со света». И необходимо внимательное наблюдение, чтобы избежать их и всех их ответвлений, ибо все они – побеги чужих лоз. Начнём же говорить о них с первого.

Суть гордости состоит в том, что человек считает себя великим в своих собственных глазах и полагает в сердце своём, что его следует хвалить. Это может происходить от множества меняющихся доводов и проистекать от множества причин. Потому что есть такие, кто уверен, что у них много ума, и такие, кто считает себя красивым, и такие, кто думает, что его уважают, и такие, кто видит себя великим, и такие, кто утверждает, что он мудрый. Правило таково: человек, полагающий, что у него есть одно из имеющихся в мире положительных качеств, близок к опасности оказаться в этой ловушке гордости.

Много разнообразных обстоятельств возникает, когда человек решает в сердце своём, что он важен и славен. Среди этих обстоятельств есть и прямо противоположные по смыслу, но все они происходят от одной причины, и все они ведут к одному и тому же.

Вот гордец, считающий, что поскольку ему принадлежит слава и почёт, то – он особенный и отличается своим высоким положением, а значит, ему и вести себя полагается особым образом. Он старается отличаться от других во всём своём способе поведения: и походкой, и манерой садиться, и манерой вставать, и формой разговора. Он ходит очень медленно, нога за ногу, сидит развязно развалившись, встаёт, как змея, еле‑еле, разговаривает не с любым, а только с самыми уважаемыми людьми, и даже беседуя с ними, произносит, подобно гадателям, только короткие фразы. Таков же он в еде, питье, одежде, во всех своих поступках: ведёт себя с великим напряжением, как будто тело его налито свинцом, кости каменные, а жилы из песка.

А вот гордец, который уверен, что, поскольку он обладает многими достоинствами, и ему полагается почёт, то он сотрясает землю, и все должны дрожать перед ним, не сметь обращаться к нему и о чём‑либо просить. И если кто‑нибудь позволит себе заговорить с ним, то он напугает своим голосом и ошеломит своим дыханием, ответит грубо, а лицо его в любое время и в любой час хранит выражение гнева.

Вот ещё гордец, думающий про себя, что он настолько велик и уважаем, что почёт неотделим от него. И чтобы показать это, он станет совершать поступки смиренного, преувеличенно и подчёркнуто изображать непомерное унижение и безграничное смирение. А в сердце своём он говорит: «Я столь вознесён и столь уважаем, что мне уж не надобны почести, и я могу их уступить другим, потому что я почестями пресыщен».

И вот ещё один гордец, желающий настолько отличаться достоинствами и единственными в своём роде поступками, что ему недостаточно похвалы за качества, которыми, как думает, он обладает. Нет, он хочет, чтобы к его славе добавляли также, что он смиренный из смиренных, и тогда он гордится своим смирением и хочет почестей за то, что изображает, будто бежит этих почестей. Такой гордец поставит себя ниже тех, кто намного ниже его, и даже ниже презреннейших, ибо этим он изображает, будто дошёл до предела смиренности. Он не захочет никакого титулования и отринет всё, что превозносит его, а в глубине души скажет: «Нет мудрее и смиреннее меня на всей земле!» Такие гордецы, изображающие себя смиренными, не избегут всяческих подвохов – их гордыня проявится незаметно для них, как пламя прорывается из пепла и углей пожарища. Мудрецы приводят в пример дом, набитый соломой: проходит время, и солома пробивается сквозь дыры, и все видят, что дом был полон соломы. Так же и в этом случае: гордец не сможет вечно таиться, его дурные мысли проявятся в его поступках, ибо его поступки основаны на ложном смирении и обманном самоуничижении.

Найдётся среди людей и такой гордец, чья гордыня останется похороненной в его сердце и не проявится внешне. Такой в глубине души уверен, что он – великий мудрец, знающий всё по‑настоящему, и что немногие мудры, как он. Потому он не обратит внимание на мнения других, полагая, что трудное для него – нелегко и другим. И его ум, считает он, говорит ему обо всём настолько ясно и настолько просто, что он не посчитается с мнением несогласных с ним, пусть даже это будет мнение древних или современников. У него нет сомнения в собственных выводах! Всё это порождение гордыни, которая сбивает мудрецов, стирает их разум, делает их глупцами. И даже ученики мудрецов, недостаточно служившие мудрецам, только‑только прозревшие, полагают в душе, что им равны мудрецы из мудрецов. Обо всех сказано (Мишлей 16:5): «Мерзок перед Всевышним любой гордец».

От всего этого должен очистить себя желающий качества духовной чистоты. Он должен узнать и понять, что гордыня есть подлинная слепота, ибо человеческий разум не видит собственных недостатков и не знает собственной ничтожности. Если б человек мог видеть и знать правду, он удалился бы от всех этих дурных и повреждённых путей на огромное расстояние. Мы ещё поговорим об этом, когда обратимся к качеству смирения, которое в словах р. Пинхаса упомянуто одним из последних в силу великой трудности достичь его.

А теперь поговорим о гневе. Вот есть гневливый, о котором сказали (Недарим 22А): «Каждый, кто гневается, как бы отрицает основные догмы» – и это тот, кто гневается на всё, что другие делают против его воли, и наполняется гневом настолько, что теряет голову и разум. Такой человек способен разрушить весь мир, если сможет, потому что разум совершенно не управляет им, и он подлинно без ума, подобно диким зверям. Это о нём сказано (Ийов 18:4): «Раздирающий душу во гневе своём! Из‑за тебя ли опустеет земля?» Он, конечно, легко может совершить всякие преступления, если гнев побудит его к этому, ибо у него нет иного мотива к действию, кроме его гнева, и он придёт к тому, к чему гнев побудит его.

И есть гневливый, далёкий от этого, потому что гневается не на всякое – великое или малое – что случается против его воли. Но когда он доходит до гневного состояния – гнев его велик. Это тот, о котором мудрецы сказали (Авот 5:13): «Ему трудно рассердиться и трудно успокоиться». И это, конечно же, есть зло, потому что во гневе он может стать причиной великого несчастья, а потом не сможет исправить то, что натворил.

И есть гневливый в меньшей степени, чем предыдущие. Его нелегко рассердить, и даже дойдя до состояния гнева, он гневается мягче и легче. Он не потеряет голову, но удержит гнев в душе. Такой человек дальше от зла, чем вышеупомянутые, но он не достигает чистоты, ибо ещё даже не осторожен, и доколе гнев оставляет на нём след, он считается гневливым человеком.

А есть и такие, что ещё меньше этого. Такого трудно рассердить, и его гнев не направлен на разрушение и уничтожение. Гнев его невелик – сколько продолжается его гнев? Мгновение, не более: с того момента, когда в силу натуры в нём пробуждается гнев, до того момента, когда разум выступает против гнева. Об этом сказали мудрецы: «Трудно рассердить и легко успокоить». Это добрая участь, поскольку человеческая природа всё‑таки пробуждается к гневу. А если человек пересиливает гнев так, что даже в самый острый момент гнев не горит в нём пламенем, а он пересиливает гнев настолько, что гнев даже долго не удерживается в нём, но проходит и исчезает, – такой человек, конечно же, достоин похвалы. И сказали мудрецы: «Поставил землю на запор» – то есть на том, кто запирает свой рот в час ссоры, чья натура уже пробудилась к гневу, а он, пересиливая себя, затыкает себе рот. Но свойство мудрого старца Г̃илеля превосходит всё это, ибо его ничто не сердило, и даже пробуждения гнева не было в нём. Это и есть совершенно чистый от гнева.

Даже в деле исполнения заповедей мудрецы предостерегают нас не гневаться. Это касается также учителя с нерадивым учеником и отца с непокорным сыном. Не то, чтобы не нужно было их наказывать, наоборот, следует наказывать, но без гнева. Следует наказывать, чтобы вести по прямому пути, и те, кого наказывают, должны видеть гнев на лице того, кто наказывает. Но в сердце того, кто наказывает не должно быть гнева. И сказал Шеломо (Ког̃элет 7:9): «Не спеши гневаться, ибо гнев обитает в лоне глупцов», и сказал Ийов (Ийов 5:2): «Ибо глупца убивает гнев». И сказали мудрецы (Эйрувин 65Б): «По трём вещам познаётся человек: по стакану его (косо́), по карману его (кисо́) и по гневу его (каасо́)».

Зависть также есть не более, чем недостаточное понимание и глупость, потому что завистник ничего не получает оттого, что завидует, и не вредит тому, кому завидует. Он вредит себе, подобно тому, что упомянуто (Ийов 5:2): «Зависть умерщвляет глупца». Но тому, чья глупость так велика, что станет скорбеть и огорчаться, и сожалеть, увидев у другого какое‑либо благо, даже имеющиеся блага не принесут удовольствие от огорчения по поводу увиденного у другого, – об этом сказал мудрец (Мишлей 14:29): «От зависти гниют кости».

Но есть и такие, кто сожалеет не столь сильно, и им не так уж больно по поводу увиденного у другого. Но они всё же почувствуют в душе некоторое сожаление, или их хотя бы охладит вид поднимающегося на высшую ступень, если тот не из ближайших друзей. А тем паче, если тот не из тех, с кем особенно дружен, и тем более, если тот – пришелец из чужой земли. Ты увидишь: такие скажут, что очень рады или благодарны за блага, которые оказаны тем, кому они завидуют, но душой они ослабеют. Такое часто случается с большинством людей, ибо, хотя они и не настоящие завистники, они не очищены от зависти. И тем паче, если преуспевает человек той же профессии, ибо каждый ремесленник ненавидит собрата и уж тем более, если тот преуспевает больше. Но если б они знали и понимали, что человек не смеет даже на волос дотронуться до приготовленного для другого, ибо всё и вся от Всевышнего, согласно Его дивному замыслу и непостижимой мудрости – у них не было бы никакой причины сожалеть о благе других. Это предсказал нам пророк о будущем времени: ради того, чтобы благо евреев было полным, Всевышний уберёт из наших сердец это дурное качество, и тогда не будет никто сожалеть и огорчаться из‑за блага другого, а преуспевающему не придётся прятать себя и свои дела из‑за зависти. Об этом написано (Йешайаг̃у 11:13): «И уйдёт зависть Эфраима, и враги Йег̃уды погибнут. Эфраим не будет завидовать Йег̃уде, и Йег̃уда не будет враждовать с Эфраимом». Это мир и покой, царящий среди посланцев Всевышнего, которые рады своему служению – каждый на своём месте – и не завидуют друг другу, ибо все знают истинную правду и рады тому благу, которое есть у них, и довольны своей участью.

Взгляни: вожделение, страсть – сестра зависти, от которой изнемогает человеческое сердце до смертного часа, подобно тому, о чём сказали мудрецы (Ког̃элет Раба 1): «Человек умирает, не исполнив половины своих желаний». Но страсть в основном делится на два направления: во‑первых, желание денег, богатства, и, во‑вторых, страсть к почестям. Оба направления одинаково дурны по сути своей и приносят человеку много бед и зла. Именно желание разбогатеть ввергает человека в узы материального и накладывает на его шею хомут труда и занятости делами, подобно тому, о чём написано (Ког̃элет 5:9): «Кто любит деньги, тот не насытится деньгами». Именно это и уводит человека от служения, ибо сколько молитв теряется, и сколько заповедей забывается из‑за множества труда и торговых дел, и уж тем более – изучение Торы! И сказали мудрецы (Эйрувин 55А): «Не за морем она» – не у тех, кто ездит за море по торговым делам; а также мы учим в Мишне (Авот 2:5): «Не всякий, кто помногу занимается торговлей, становится мудрее». Именно это подвергает человека многим опасностям и великой заботой вытачивает из него силы, даже если он достигает многого. И мы учим (Авот 2:7): «Множащий имущество, множит заботу». Именно оно, желание разбогатеть, часто заставляет человека нарушать заповеди Закона и даже природные законы разума.

А более того – тщеславие, ибо возможно, что человек покорит злое начало, касаемо богатства и прочих наслаждений, с ним связанных, но вот тщеславие толкает его, ибо не может человек стерпеть, видя себя в чём‑либо меньше других. На этом пути споткнулись многие и пропали. Так лишь из‑за тщеславия Йаровам бен‑Неват пропал для будущего мира. Об этом сказали мудрецы (Санг̃эдрин 102А): «Всевышний схватил его за одежду и сказал ему: «Покайся, и Я, и ты, и бен‑Ишай будем вместе в Ган-Эдэне». Сказал Ему: «Кто первый?» Сказал ему: «Бен‑Ишай первый». Сказал Ему: «Если так – я не хочу». Что привело Кораха к гибели и всех его сообщников вместе с ним? Только тщеславие, и вот этот стих полностью (Бемидбар 16:10): «Вы хотите ещё стать ког̃энами». И мудрецы сказали нам, что всё это случилось из‑за того, что он, Корах, увидел, что Эли‑цафан бен‑Узиэль стал предводителем, а Корах хотел быть предводителем вместо него. Это же заставило Разведчиков оклеветать Страну, и этим они принесли смерть себе и всему своему поколению: они опасались, что их почёт уменьшится, когда евреи войдут в Страну, и они уж не будут предводителями евреев, а на их место встанут другие. За что Шауль стал преследовать Давида? Только из‑за почестей. Как сказано (Шемуэль I 18:7‑9): «И ответили женщины, которые веселились, и сказали: «Шауль поразил тысячи, а Давид – десятки тысяч». И тогда «стал Шауль ненавидеть Давида с того дня и после». Что заставило Йоава умертвить Амасу? Только желание почестей! Ибо Давид сказал Амасе (Шемуэль II 19:14): «Если не будешь ты военачальником при мне во все дни».

Правило такое: тщеславие движет человеческим сердцем более других страстей и вожделений. Не будь его, человек согласился бы есть то, что может, надевать то, что прикрывает его наготу, и жить в доме, который укроет от различных происшествий. Пропитание было бы для него лёгким делом, и ему не нужно было изнемогать, добывая богатство. Но ради того, чтобы не обнаружить себя униженным и никчёмным перед друзьями, береёт человек на себя этот тяжкий груз, и нет конца его труду и страданиям. Поэтому сказали мудрецы (Авот 4:21): «Зависть, сладострастие и честолюбие лишают человека жизни в мире». И предостерегли нас (там же 6:5): «Не проси себе величия и не зарься на почести». Сколько людей готовы терпеть муки голода и унижать себя, живя на подаяние и не желая заниматься непочётным в их глазах ремеслом, из страха, что уменьшатся их почести! Что может быть глупее этого? Они скорее согласятся на безделье, которое приведёт их к болезненной скуке и разврату, и грабежу, и ко всем главным преступлениям, лишь бы не унизить своё надуманное достоинство и не умалить свой воображаемый почёт. Но мудрецы, которые всегда указывали и вели нас путями правды, сказали (Авот 1:10): «Люби ремесло и ненавидь власть». И сказали ещё (Песахим 11А): «Сдирай шкуру с падали на улице и не говори: «Я – великий учёный!» И сказали ещё (Бава батра 110А): «Знай, что лучше человеку делать чуждую ему работу, но не нуждаться в помощи других».

Вот правило: тщеславие – одно из самых главных препон для человека, и он не сможет быть верным рабом Создателя, пока печётся о собственном почёте, ибо из‑за собственной глупости он преуменьшает славу и почёт, оказываемые Создателю. Об этом говорил Давид (Шемуэль II 6:22): «И я ещё больше унижу себя и стану ничтожнее в глазах своих». Истинный почёт есть лишь истинное знание Закона, и сказали мудрецы (Авот 6:3): «Лишь Торе подобает уважение», как сказано (Мишлей 3:35): «Почёт мудрые наследуют» – а всё, кроме этого, – не более чем воображаемый и ложный почёт, суета, и нет в нём пользы, и от него надлежит чистому полностью очиститься, лишь тогда он преуспеет.

Подлинное средство достижения чистоты заключается в постоянном чтении сказанного мудрецами по вопросам Г̃алахи и по вопросам морали (мусар). Ибо перед человеком, который удостоверился в том, что чистота есть обязанность и долг, и в том, что чистота надобна ему, и добился расторопности и осторожности тем, что изучал пути их достижения и удалялся от факторов, приводящих к утрате их, стоит лишь проблема достижения чистоты. А достижение чистоты задерживается тем, что он не знает частности и подробности исполнения заповедей, чтобы быть осторожным, исполняя их. Поэтому ему требуется доскональное знание г̃алахот, чтобы знать все ответвления заповедей и пределы, до которых они доходят. И поскольку мы забывчивы в подобных вопросах, ему также необходимо постоянное чтение книг, объясняющих эти подробности, чтобы обновлять в своём уме память о них, что, несомненно, побудит к исполнению их. И в вопросах, касающихся свойств и качеств, также обязательно чтение этических высказываний древних и современных мудрецов, потому что, постановив для себя быть пунктуальным в исполнении заповедей и чистым, человек часто ошибается в частностях и подробностях, не ведая о них, ибо человек не рождается мудрым и не может знать всё. Но при постоянном чтении он пробудится к тому, чего не знал, и рассмотрит то, что сначала не понял, и даже то, чего нет в самих книгах, ибо его ум пробуждён, и теперь он видит все стороны вопроса и извлекает новое из источника правды. Но факторы, удаляющие это качество, суть те же факторы, которые удаляют осторожность. А к ним, как я уже сказал, добавляется ещё и незнание Закона и морали (мусар). И сказали наши учителя, благословенна их память, (Авот 2:6): «Невежда не может быть благочестивым» ‒ ибо не знающий заповеди не может их исполнить, а также сказали (Кидушин 40Б): «Учение важнее, ибо учение приводит к действию».

Отделённость (פְּרִישׁוּת – перишут) есть начало благочестия (хасидут). И взгляни: всё, что мы объясняли до сих пор, – это то, что требуется человеку, чтобы стать праведником. А отсюда и далее речь пойдёт о том, как стать благочестивым (хасид). Следовательно, отделённость и благочестие как осторожность и расторопность, где одно касается принципа «отойди от зла», а другое – принципа «сделай добро».

Правило отделения соответствует тому, что сказали мудрецы (Йевамот 20А): «Освяти себя тем, что тебе дозволено». Это и есть значение самого слова «отделение»; то есть я хочу сказать: отдалиться и отдалить себя от чего‑либо в данном случае означает, что человек запрещает себе и то, что ему разрешено. А его намерение – не коснуться запрета. И суть состоит в том, чтобы отдалиться и отойти от всего, из чего может произойти причинение зла, хотя в данный момент зло и не причиняется, и тем более, что то, от чего отдаляются, не есть само зло.

Взгляни и заметь, что здесь три уровня: сами запреты (исури́м), их ограничения (съйаготейг̃е́м), то есть постановления (гезейро́т) и ограды‑предостережения (мишмаро́т), установленные нашими мудрецами для всего народа Израиля. И есть уставы отделённости, возложенные для исполнения на каждого отделённого (пару́ш). Это значит, что он как бы должен строить ограду внутри собственной территории, то есть должен отменить для себя то позволение, которое не было запрещено всему народу и отдалиться от него, чтобы быть как можно дальше удалённым от зла.

Но ты можешь сказать: «Зачем добавлять к запретам? Сказали мудрецы (Иер. Недарим 9:1): «Разве тебе недостаточно того, что запрещено Законом, что ты и это запрещаешь себе?» В своей мудрости мудрецы видели то, что нужно запретить и от чего требуется предостеречь, и уже запретили и предостерегли. Но они оставили разрешённым то, что считали достойным быть разрешённым, а не запрещённым. Так почему же мы должны теперь вводить новые постановления, которые мудрецы не считали нужным устанавливать?»

И ещё ты скажешь: этому нет предела! Так случится, что человек останется ни с чем, он измучается и не получит никакой радости от жизни! Ибо сказали мудрецы (Иер., в конце Кидушин), что в будущем мире человек даст ответ перед Всевышним за всё, что глаза его видели, и он не хотел есть, хотя это было ему разрешено, и он мог есть! И обосновали это мнение стихом из Ког̃элет (2:10): «И ни в чём, что просили мои глаза, я не отказывал им».

И ответ такой: отделённость необходима, и она – обязательна. Мудрецы предупреждали о ней. Сказано (Вайикра 19:2): «Освящены будьте – отделены будьте». И ещё сказано (Таа̃нит 11А): «Каждый, кто постится, называется освящённым». Это выводится правилом «каль ва‑хо́мэр» («лёгкое и сложное») из того, что сказано о назорее. И ещё сказано (Мишлей 13:15): «Праведник ест для насыщения души» – это о Хизкийаг̃у, царе Иудеи, которому каждый день подавали на стол две меры зелени и меру мяса. Ещё сказали (Кетубот 104А) о Рабейну г̃а‑Кадош, что в час своей смерти он поднял десять пальцев и сказал: «Открыто перед Тобой и известно Тебе, что я не насладился этим миром и на мизинец». И ещё сказали: «Прежде чем человек станет молить о том, чтобы слова Торы проникли в его внутреннюю суть, он должен помолиться о том, чтобы в его внутренности не проникли еда и питье».

Всё сказанное ясно указывает на необходимость отделения и на обязанность отделяться. Но как бы то ни было, мы должны объяснить и то, что указывает на противоположное.

Суть в том, что, конечно, существует множество принципиальных разделений. Есть такие виды отделённости, которые нам заповеданы, и такие, о которых мы предупреждены, чтобы не споткнуться и не упасть. Это то, о чём говорил царь Шеломо (Ког̃элет 7:16): «Не будь слишком праведным».

Объясним теперь отделённость с положительным смыслом. И скажем: нам стало ясно, что всё, что случается в жизни, суть испытания человеку. Мы это сказали и доказали вескими аргументами. Мы также удостоверились, что человек слаб, и его сознание близко ко злу.

Так что же человек может сделать, чтобы спастись от этих случайностей? Что ему полагается делать, чтобы быть убережённым от зла, которое они могут причинить? Он должен знать, что нет такого наслаждения миром, которое не повлекло бы за собой какого‑либо преступления.

К примеру, еда и питье. Если они чисты от всех запретов на пищу, то они разрешены. Но если человек набьёт себе живот, это приведёт к тому, что он сбросит с себя всякое иго обязанности пред Всевышним, а питьё вина влечёт за собой разврат и прочие вредные вещи. И особенно, если человек приучит себя насыщаться едой и питьём. Значит, если однажды у него не будет привычного ему, то станет ему больно и чувствительно от этого недостатка. Он будет готов броситься в тяжкий труд торговли и напряжение стяжательства для того лишь, чтобы его стол был накрыт в соответствии с его привычками и желаниями. И вот уже человек вовлечён в несправедливость, обман и грабёж, он клянётся всуе и понапрасну, а затем он совершает и все последующие преступления. Человек отходит от служения и от изучения Закона, и от молитвы. А он мог бы избежать всего этого, если бы не приучал себя к удовольствию вкусно есть и пить. Ибо сказано о непослушном и строптивом сыне (Санг̃эдрин 72А): «Закон дошёл до глубины мышления непослушного и строптивого сына». И о разврате сказали (Сота 2А): «Видящий неверную жену, когда её позорят и наказывают, должен запретить себе вино».

Взгляни: это замечательный способ, помогающий человеку спастись от своего злого начала! В момент совершения преступления человеку трудно победить и покорить это злое начало. Вот почему он должен быть удалён от него настолько, чтобы злому началу было трудно приблизиться и принудить человека к преступлению.

Соитие с собственной женой полностью разрешено. Но мудрецы установили омовение в миквэ для тех, из кого вышло семя, чтобы учёные (талмидей хахамим) не вели себя со своими жёнами, как петухи с курами. Само действие разрешено, но оно укрепляет в человеке вожделение страсти, а значит, он может вовлечься в запретное. Ибо сказали мудрецы (Санг̃эдрин 107А): «Малая часть тела есть в человеке – его насыщает голод, и насыщение делает голодным». Сказали о р. Элиэзере, что даже в подходящее и достойное время, он открывал на тефах и прикрывал на два тефаха. Он был похож на человека, которого злая сила заставляет так поступать, и всё это для того, чтобы не наслаждаться даже в час своего наслаждения.

Закон ничего не предписывает о красоте одежды и форме украшений. Если в них нет смешения шерсти и льна (шаатнэ́з), и есть цицит – они разрешены. Но кто не знает, что богатая и пышная одежда рождает гордыню, а с гордыней граничит разврат! Зависть и вожделение, и грабёж проистекают от всего, что человеку достаётся с трудом и стоит дорого. И сказали мудрецы (Берэшит Раба 22): «Когда злое начало видит человека, который привстаёт на пятки от гордости, касается с удовольствием своей одежды и тщательно завивает свои волосы, оно говорит: «Этот мой!»

Прогулки и разговоры, если они не о запрещённом, по букве Закона разрешены. Но сколько раз прерывается изучение Торы из‑за этого! Сколько в этом от злословия, сколько от лжи, сколько от глупой насмешки! И сказано (Мишлей 10:19): «При многословии не миновать греха».

И поскольку все случаи жизни есть не более, чем страшные опасности, как восхвалён тот, кто захочет спастись от них, и тот, кто далеко удалится от них! Вот суть доброй отделённости: он не возьмёт от мира более того, что ему необходимо по природной его надобности в этом мире. Это то, чем хвалился Реби в упомянутом высказывании о том, что он не получил даже на мизинец наслаждения от этого мира. А ведь он был руководителем Израиля, и его стол был царским столом, как полагалось по его положению. Сказали мудрецы (Авода зара 11А): «Два народа в твоём чреве» – это сказано о Реби и о Антонине, на чьём столе зимой и летом были и хазерэ́т, и кишу́т, и цено́н. И таков же был Хизкийаг̃у, царь Иудеи.

И остальные мнения, которые я упомянул, – все они утверждают и указывают, что ради того, чтобы не подвергнуться опасностям мира, человеку надлежит отделиться от всего, что есть наслаждение миром. Но ты можешь спросить, сказав: «Если это необходимо и обязательно, то почему мудрецы не постановили это так же, как они ввели те уставы – «ограды» и постановления – «заграждения», которые они ввели?» Вот ясный и простой ответ: мудрецы вводили такие постановления, какие способна была выдержать большая часть общества. Те, кто следует этим установлениям, праведны, и этого достаточно. Но большая часть общества не может быть благочестивой.

Единицам во всем народе, «остаткам», желающим достичь близости к Нему, оправдать своими заслугами и удостоить своим благом остальное общество, зависящее от них, – вот кому полагается исполнять «законы благочестивых», которые не смогут исполнять другие.

Это категория отделённых, избранных Всевышним, ибо не могут все быть на одном уровне, каждый по своему уму стоит на своей ступени. Значит, должны быть, по меньшей мере, избраны такие люди, которые в полной мере подготовят себя. Благодаря им, подготовленным, будут и неподготовленные удостоены любви Всевышнего и осенённости Его Присутствием. И подобно тому, как сказали мудрецы о четырёх видах растений, связанных в лулаве (Вайикра Раба 30), скажем, что «придут эти и искупят тех». И мы находим (Иер. Терумот 8:4), что Элийаг̃у, благо уже упомянут, сказал р. Йег̃ошуа бен‑Леви (в деле с Уле бар‑Кошев), когда тот спросил: «Разве это не написано в Мишне?». Элийаг̃у ответил ему: «Разве это Мишна благочестивых?»

Но есть и дурная отделённость. Она подобна пути глупцов, которые не только не берут от мира того, что не обязательно, но не позволяют себе также и необходимое. Такие будут истязать себя, мучить своё тело разными немыслимыми муками, которых совершенно не желает Всевышний. Сказали мудрецы (Таа̃нит 22Б): «Нельзя человеку мучить себя». И о благотворительности сказали (Иер. конец Пеа): «Каждый, кто нуждается и не берёт из благотворительных средств – всё равно, что проливает кровь». И также сказали (Таа̃нит 22Б): «Душу, которую Я дал тебе, содержи живой». И сказали (Таа̃нит 11А): «Каждый, кто постится, называется преступником» – и объяснили, что речь идёт о том, кто не в состоянии выдержать пост, но постится. И Г̃илель говорил (Мишлей 11:17): «Благочестивый человек совершает милосердие по отношению к своей душе» – это можно сказать о завтраке. Он мыл лицо и руки в честь Создателя; это тем более следует делать, потому что, как мы видим, моют ведь изображения царей (Вайикра Раба 34:3).

Вот тебе настоящее правило: от всего, что не обязательно человеку в этом мире, ему приличествует отделиться, то есть отдалиться от необязательного. Но если человек отделяется и удаляется от необходимого, то такой человек – преступник. Это верное правило, но судить о частностях, вытекающих из этого правила, может лишь умственный анализ – «человека хвалят по его уму». Невозможно собрать и изложить все частности, ибо их множество, и человеческий разум не может охватить их все разом, но может обдумать каждую в своё время.

Существуют три категории отделённости (פּרִישׁוּת): отделённость в удовольствиях, отделённость в законах и отделённость в обычаях. Отделённость в удовольствиях мы упоминали в предыдущей главе. Это значит не брать от мира то, что необязательно для существования. А это охватывает всё, что является наслаждением для одного из чувств, то есть еда, одежда, прогулки, праздные разговоры и тому подобные наслаждения, кроме тех случаев, когда наслаждение есть исполнение заповеди.

Отделённость в законах означает, что следует всегда предпочитать наиболее строгое решение вопроса. Следует считаться даже с одиночным мнением в споре, если доказательства кажутся верными; более того – даже если это единственное мнение выступает против г̃алахического решения данного вопроса. Это возможно при условии, что такое строгое решение не окажется основанием для смягчения другого решения. И следует склоняться к строгому решению вопроса при сомнениях даже там, где можно склониться к смягчающему решению. Ибо уже объяснили нам мудрецы (Хулин 31Б) сказанное Йехезкейлем (Йехезкейль 4:14): «Вот душа моя не осквернена» – я не ел мяса животного, о котором дал указание мудрец, и не ел мяса умирающего животного. Всё это, конечно, разрешено по закону, но для себя он склонялся к строгому решению.

Я упомянул выше, что отделённые не должны разрешать себе то, что разрешено всему народу, потому что им следует удалиться не только от уродливого и от похожего на него, но и от похожего на похожее. Сказал мар Уква (Хулин 105А): «Я в этом вопросе, как уксус, сделанный из вина, по сравнению с моим отцом, потому что если отец ел мясо утром, то он уж не ел творога до того же часа завтрашнего дня. А я, если не ем (творога) за обедом, то за ужином поем». Конечно же, г̃алахическое положение не требует поступать так, как поступал его отец. Если бы оно требовало, то мар Уква не поступил бы противно такому положению. Но его отец в своей отделённости склонялся к строгой стороне закона. Потому‑то мар Уква называл себя «уксус, сделанный из вина» – он не был настолько отделён, как его отец.

Отделение в обычаях поведения – это уединение и устранение от себя пустого общества, чтобы обратить своё сердце к служению и должному соблюдению себя в этом служении. Но и здесь не следует впадать в крайность. Сказали мудрецы (Кетубот 17А): «Человек всегда должен считаться с окружающими». А также сказали (Макот 10А): «Меч на одиноких, и они поглупели». Меч на ненавистников мудрецов, которые занимаются Законом в одиночку. Но человеку надлежит бывать в обществе порядочных людей. Иногда это требуется для занятий или для заработка. Но потом следует уединиться, чтобы приблизиться ко Всевышнему и достичь прямых путей и истинного служения. Значит, нужно меньше разговаривать и остерегаться праздных разговоров, и не смотреть вокруг себя далее четырёх локтей и тому подобное; стараться достичь того, к чему человек может привыкнуть настолько, что это станет его второй натурой.

Вот избранный путь приобрести отделённость: видеть отрицательное в наслаждениях этого мира и их ничтожность, и великие напасти и беды, столь часто проистекающие от них. Естество человеческое склоняет к этим наслаждениям настолько, что требуется очень много ухищрений и приёмов, чтобы отделить человека от них. Это есть соблазн глаз, которые соблазняются видом того, что кажется хорошо и вкусно. Это тот соблазн, который привёл к совершению первого преступления, как свидетельствует написанное (Берэшит 3:6): «И увидела женщина, что дерево это хорошо для еды, и что услада оно для глаз, и вожделенно оно для познания, и взяла от плодов его, и ела».

Но когда человек ясно поймёт ложь, игру воображения, обман и призрачность того, что он посчитал благом, а зло, скрытое в этом ложном и обманном, закономерно выявится – конечно же, это ложное благо станет отвратительным человеку, он отринет его и совершенно его не захочет. Вот и вся наука, которой человек должен научить собственный разум: должно распознавать ничтожность и ложность этих наслаждений настолько, чтобы самому отринуть их, – тогда не будет трудно отогнать их от себя.

Вот наслаждение едой – оно наиболее осязаемое и ощущаемое. Но разве есть что‑либо более преходящее, что можно быстрее утратить? Это наслаждение длится не дольше того времени, пока еда проходит через горло. Как только еда выходит из горла и спускается в желудок – потеряна память об этом наслаждении, забыто оно, как будто и не было. Если человек поест откормленных лебедей, он будет также сыт, как если бы поел чёрного хлеба, – нужно только съесть достаточно, чтобы насытиться! И он должен принять во внимание многие болезни, нападающие на человека из‑за еды, и тяжесть, которую он ощущает после еды, и пары, оглупляющие его мозг. Вот подумав обо всем перечисленном, человек, конечно, не пожелает себе такого, поскольку такое благо – не благо, и такое зло – зло.

Если человек присмотрится ко всем остальным наслаждениям, какие бы ни были в мире, то увидит, что даже воображаемое благо в них кратковременно, а зло, происходящее от них, – тяжко и продолжительно настолько, что разумному человеку не пристало вводить себя в злые опасности ради этого воображаемого блага. Это просто, ясно и понятно! Когда человек приучит себя постоянно видеть эту правду – вот тогда он постепенно выйдет на свободу из темницы глупости, куда заключила его тьма материального. Он совершенно не будет соблазняться соблазнами ложных наслаждений, они станут отвратительны ему – и, как я написал, он отринет их.

И вот, если такой опыт наблюдения позволяет приобрести отделённость, то отделённость уничтожается непониманием смысла этого опыта, а также постоянным пребыванием среди вельмож и желающих почёта, кто тщеславен и суетен. Потому что невозможно, чтобы в человеке не пробудилось вожделение, и он не возжелал этих почестей и величия, если он видит их. И даже если он не позволит злому началу победить его, не избежит борьбы – и вот он в опасности! О подобном сказал Шеломо (Ког̃элет 7:2): «Лучше идти в дом скорби, чем идти в дом пира».

Таг̃ара́ (טָהֳרָה – чистота) – это исправление сердца и мыслей. Такое выражение мы находим у Давида, сказавшего (Тег̃илим 51:12): «Чистое сердце создай мне, Всевышний». Смысл этого состоит в том, что человек не даёт места злому началу в своих деяниях, и поступки его происходят от мудрости и страха перед Всевышним, а не от преступления и вожделения. Это может проявляться даже в простых материальных действиях. Ибо даже если человек ведёт себя соответственно отделённости, то есть не берёт от мира больше, чем необходимо, ему требуется направлять своё сердце и своё мышление и в том малом, что он берёт. Он не будет иметь в виду наслаждение и страсть, и его намерением будет добро, проистекающее из действия, которое происходит от мудрости и служения, подобно тому, что сказали о р. Элиэзере, который «открывал вершок, а прикрывал два вершка», и он был таков, как тот, кого злая сила заставляет это делать, и он делает, но совершенно не наслаждается тем, что делает. О подобном сказал Шеломо (Мишлей 3:6): «На всех путях своих познавай (волю) Его, и Он выпрямит твои пути».

Но нужно, чтобы ты знал, что также, как понятие «таг̃ара мысли» (טָהֳרַת הַמַחְשָׁבָה – таг̃ара́т г̃амахшава́) существует в естественных действиях, близких к злому началу, чтобы они удалились от него и не принадлежали ему, существует понятие «таг̃ара мысли» в добрых делах, близких к Создателю, чтобы они не удалились от Него и не принадлежали злому началу. В этом смысл понятия «не во Имя», много раз упоминаемого в словах наших учителей. И объяснены слова наших мудрецов о том, что есть разные виды «не во Имя». Наихудшее из них – работа не во имя Работы, а лишь для того, чтобы обманывать людей и зарабатывать почёт или богатство. О таком сказали мудрецы: «Лучше бы ему совсем не родиться». Это о нём сказал пророк (Йешайаг̃у 64:5): «И мы все как будто осквернены, и вся наша праведность – как лоскутки».

И есть другой вид «не во Имя», то есть служение, чтобы получить вознаграждение, и о нём сказали (Песахим 50Б): «Человек пусть всегда занимается Торой и заповедями, и даже «не во Имя», ибо от «не во Имя» придёт к «во Имя». Но далёк от совершенства тот, кто не прошёл ещё расстояние от «не во Имя» до «во Имя».

Но вот что требует от человека: большего размышления и огромной работы – смесь запрещённого, а именно: когда человек подлинно исполняет заповедь «во Имя», как приказано Всевышним, но не может не добавить какого‑либо иного намерения: либо хочет, чтобы люди его хвалили, либо желает получить плату за свой поступок, а иногда даже, не имея в виду людскую похвалу, радуется в сердце своём этой похвале и потому прилагает больше старания. Подобное этому произошло с дочерью р. Ханины бен‑Традион, которая шла красивой походкой и, услышав со стороны возгласы: «Как красивы её шаги!», постаралась идти ещё красивее (Авода зара 18А). Это добавление родилось из‑за похвал, которые они произнесли. Но хотя такое запрещённое отменяется по своей малости, тем не менее действие, в которое замешано такое, не называется совершенно чистым (таг̃о́р) (ибо как на жертвенник Храма восходит лишь чистейшая мука, просеянная в тринадцати ситах, что избавляет её от любой примеси, так же возможно принести на жертвенник Его высшей воли – и оно будет считаться совершенным и избранным служением Всевышнему – лишь отборнейшее действие, свободное от любого вида примеси).

Я не утверждаю, что всё, кроме этого, будет напрочь отринуто, ибо Всевышний не лишает вознаграждения всякое создание и воздаёт за деяния, какими бы они ни были. Я говорю о полноценном, целостном (темима́) служении, которое достойно всех истинно любящих Всевышнего. Ибо этим именем называется лишь совершенное служение, не содержащее иного стремления, кроме как во имя Всевышнего и никого и ничего более. А всё, удаляющееся от этого уровня, согласно его отделению, будет недостатком. Это то, что говорит царь Давид (Тег̃илим 73:25): «Кто для меня в небесах?», и сказал (там же 119:140): «Весьма чисто слово Твоё, и раб Твой любит его» – так как действительно настоящее служение должно быть чистым, гораздо больше, чем чисты золото и серебро высшей пробы. И это то, что сказал о Торе (там же 12:7): «Слова Всевышнего – слова чистые, серебро, переплавленное» – то есть высшей чистоты.

Тот, кто истинно служит Всевышнему, не удовлетворится этим малым и не согласится взять серебро, смешанное со свинцом и другими примесями, то есть служение, смешанное с недобрыми стремлениями. Он предпочтёт истинно чистое и будет «исполняющим заповедь, как она дана». О таком сказали мудрецы (Шаббат 63А): «Исполняющего заповедь, как она дана, не извещают о дурных вестях», и так же сказали мудрецы (Недарим 22А): «Делай все (вещи) во имя Создателя и говори о них во имя их самих». Это избирают те, кто служит Всевышнему полным сердцем, ибо тому, кто не прилепится ко Всевышнему истинной любовью, такое служение будет хлопотно и станет обузой, и он скажет: «Кто это выдержит? Нам, рождённым женщиной, невозможно достичь этого!» Но сердца любящих Всевышнего и желающих служить Ему радуются и чистотой доказать истинность своей любви к Нему, благословен Он, и это то, чем заключил Давид, сказав: «Твой раб любит её».

Глава 17
Пути приобретения таг̃ара и удаление от факторов, отменяющих его

Путь приобретения этого качества лёгок для того, кто постарался достичь качеств, о которых говорилось до сих пор. Ибо подумав и всмотревшись в ничтожность наслаждений мира и его благ, человек, как я сказал выше, отринет их и положит себе, что они лишь напасти и недостатки материальной, тёмной и грубой природы, и ему станет ясно, что они и на самом деле – напасти и недостатки. И ему станет легко удалиться от них и устранить их из своего сердца. И всё более и более углубляясь, и постоянно сознавая ничтожность материального и наслаждений им, он сможет легко очистить свои мысли и сердце, чтобы не обращаться к злому началу ни в каких делах. И в действиях, которые он выполняет под влиянием естества, природы, он окажется не более, чем принуждённым их выполнять.

Но как в определении «таг̃ара мысли» мы различаем «таг̃ара мысли» в естественных действиях и «таг̃ара мысли» в служении, так же следует различать и две особенности наблюдения, какое необходимо для приобретения её. Ибо для очищения мысли в своих естественных действиях необходимо, как я сказал выше, постоянно видеть ничтожность мира и его наслаждений. А чтобы очищать свою мысль в действиях своего служения, следует увеличить зоркость при наблюдении обмана, лжи и тщеславия и приучить себя бежать их. И тогда человек очистится во время своего служения от стремления к похвалам окружающих и к славословиям, которые слышит, и мысль его будет обращена лишь к нашему Господину, Который есть наша слава, и Он – всё наше благо и совершенство, и ничто иное. И Он так говорит (Деварим 10:11): «Он – твоя слава, и Он – твой Судья и Повелитель».

Одно из действий, ведущих человека к этому качеству, есть подготовка к делам служения и исполнения заповедей, ибо не следует входить в исполнение заповедей внезапно и вдруг, когда разум ещё не очнулся и не в состоянии понять, что человек делает. Следует сначала подготовить себя к этому, постепенно подготовить своё сердце до того, как «войдёшь» с результатом своего наблюдения. Тогда ты подумаешь, что ты собираешься делать, пред кем ты стоишь, и пред кем ты будешь это делать. Ибо когда ты «входишь» с результатом своего наблюдения, тебе легко сбросить с себя внешние стремления и установить в своём сердце истинно желанное намерение. Взгляни, первые праведники целый час медлили, готовясь к своей молитве, и лишь после того молились, чтобы направить своё сердце к Всевышнему (Берахот 30Б). В течение этого часа они выверяли и улучшали своё намерение, готовили своё сердце к молитве, которую должны были произнести, отталкивали от себя чуждые и посторонние мысли и исполнялись страхом и любовью; сказано (Ийов 11:13): «Если ты подготовил своё сердце и простёр к Нему свои ладони».

А вот факторы, делающие недействительным это качество: недостаточное наблюдение над тем, что мы упомянули, то есть непонимание ничтожности наслаждений, погоня за почестями и низкий уровень подготовки к служению. Два первых соблазняют мысль и влекут её к иным намерениям, подобно жене‑прелюбодейке, которая вместо мужа возьмёт чужого; а внешние мысли названы «распутством сердца», как написано (Бемидбар 15:39): «Не ходите за сердцем своим и за глазами своими, которые влекут вас к распутству», ибо таким образом сердце отвращается от совершенного взгляда, к которому должно быть привязано, и обращается к пустому, ко лжи и ложному воображению. А низкий уровень подготовки ведёт к глупости материального и грубого мира, которая не может быть изгнана из него, и он искажает и портит служение своей вонью.

Качество благочестия (חֲסִידוּת – хасиду́т) действительно требует подробных объяснений, поскольку под этим именем распространены среди людей многие обычаи и многие пути, которые представляют собой не более, чем «материал благочестия» (גוֹלְמֵי חֲסִידוּת – голмэй хасиду́т) без формы, вида и обработки. Это проистекает от отсутствия достаточного наблюдения и подлинного понимания, свойственного обладателям этих качеств, ибо они не постарались и не потрудились ясно и прямо узнать путь Всевышнего, но пытались быть благочестивыми в любом, что попадалось под руку, согласно своему первичному и неглубокому пониманию, не углубляясь в эти вопросы и не взвешивая их на весах мудрости. Они‑то и создали в глазах всего общества неверное понимание благочестия. Среди них есть и такие, что полагают, будто благочестие зависит от пустых вещей или вещей, противных разуму и правильному суждению. Они верят, что всё благочестие состоит из произнесения великих просьб или великих исповедей, или большого числа поклонов, или великого плача и таких самоистязаний, какими человек может убить себя, вроде окунания в ледяную воду, снег и тому подобное.

Они не знают, что, хотя кое‑что из перечисленного необходимо раскаявшимся, и кое‑что достойно отделённых (פְּרוּשִׁי – перуши́м), – не на этом основано благочестие. Лишь то верно, что наилучшие из этих обычаев достойны сопровождать благочестие. Сама же суть благочестия есть нечто весьма глубокое для истинного понимания, она основана на тайнах великой мудрости и исправлении (תִיקוּן – тику́н) действий в предельной степени, и каждому мудрецу достойно следовать за ней, ибо лишь мудрецам по плечу достичь её. И так сказали мудрецы (Авот 2:6): «Невежда не может быть благочестивым». А теперь объясним всё по порядку.

Корень благочестия в том, о чём сказали мудрецы (Берахот 17А): «Счастлив тот, кто трудится над Торой и тем исполняет желание Создателя». А смысл и суть таковы: вот заповеди, заповеданные всему народу Израиля, и известны обязанности, и известны пределы этих обязанностей. Но истинно любящий Творца не станет пытаться облегчить себе жизнь, освободить себя от них, исполняя лишь то, что известно как обязательное и возложенное на весь народ, но поступит так, как поступает сын, любящий своего отца. Как только отец выскажет своё желание, сын приложит все свои силы, чтобы исполнить отцовское желание как можно лучше. И даже если отец скажет об этом невнятно и лишь один раз, сыну достаточно понять, куда склоняется мнение отца, чтобы сделать также и то, что отец не высказал ясно, и не станет ждать, пока отец выскажется ещё раз и яснее, потому что может и сам рассудить, что именно будет приятно отцу. И собственными глазами мы можем увидеть, как такое происходит в любое время и в любой час между любящими и друзьями, между мужем и женой, между отцом и сыном – между всеми, чья любовь подлинно сильна, когда не скажут: «Мне не было приказано более того! Мне достаточно того, что было мне однозначно приказано!» Исходя из того, что приказано, рассудят о мнении приказывающего и постараются сделать так, чтобы ему было приятно.

Подобное происходит и с тем, кто истинно любит Творца, ибо такой тоже из категории любящих. И заповеди, о которых известно и сказано открыто, будут для него лишь намёком, позволяющим знать, к чему именно склоняется Его желание, и тогда он не скажет: «Мне достаточно и того, что приказано однозначно» или: «Я освобожу себя от этого тем, что точно исполню возложенное на меня». Он скажет иначе: «Поскольку я узнал и увидел, каково желание Его, благословен Он, это будет мне указанием усилить мои старания и, рассмотрев это желание со всех сторон, рассудить, к чему Он склоняется». Это и называется «делать приятное Создателю».

Глава 19
Объяснение составных частей благочестия

Есть три основные части благочестия (חֲסִידוּת – хасиду́т): первая содержится в действии (בְּמַעֲשֵׂה – бе-маасэ́), вторая – в образе (способе) действия (בְּאוֹפֶן הַעֲשִׂייָה – бе-о́фэн г̃аасийа́), третья – в намерении (בְּכַווָנָה – бе-хавана́). Первая часть («в действии») также делится на две части: то, что содержится в отношениях между человеком и Всевышним, и то, что содержится в отношениях между человеком и другими людьми.

Первая часть первой части («в действии») – это то, что содержится в отношениях между человеком и Всевышним, и суть её состоит в исполнении всех заповедей со всей их точностью, где и когда только это человеку возможно. Мудрецы назвали это «остатками заповеди» (שיירי מצווה) и сказали (Сукка 38А): «Остатки заповедей предотвращают напасти». Ибо хотя и без них исполнена основная часть заповеди и тем самым исполнен долг – это подходит лишь для всего народа Израиля. Удел же благочестивых состоит в том, чтобы увеличивать и усиливать исполнение заповеди и ни в коем случае не уменьшать.

Вторая часть первой части – это то, что содержится в отношениях между людьми, и её суть в великом оказании добра: телом, душой и имуществом делать доброе людям и не делать злого. «Телом» – ты должен стараться помочь каждому, чем только можешь, облегчать людям их ношу; об этом написано в Мишне (Авот 6:6): «И несёт ярмо с ближним». И если ближнему может быть нанесён какой‑либо телесный ущерб, а ты можешь предотвратить и устранить этот ущерб, то следует стараться это сделать. «Имуществом» – ты должен не только доступными средствами помочь ближнему и предотвратить возможный вред, но и удалить все виды ущерба, которые из‑за тебя могут быть причинены как личности, так и обществу. И даже если в настоящий момент не причиняется никакой вред, но возможно дойти до этого и причинить ущерб – то постараться убрать и устранить такую возможность. И сказали мудрецы (Авот 2:17): «Дорожи добром ближнего, как своим собственным». «Душой» – постарайся доставить ближнему любое удовольствие, какое сможешь, как почётом, так и во всём другом. Если ты знаешь, что как‑либо можешь сделать такое, от чего ближний получит удовольствие, – сделай это, ибо в этом состоит заповедь благочестия. И уж тем более старайся ничем не огорчать ближнего. Всё это и есть безвозмездное оказание добра (גְמִילוּת חֲסָדִים – гемилу́т х̃асади́м), славу которого превозносили мудрецы, подчёркивая нашу обязанность совершать это. К этому также относится стремление к миру, что есть оказание добра всем и каждому.

И хотя всё вышесказанное ясно и не требует укрепления доказательствами, я всё же приведу тебе доказательства, которые следуют из слов мудрецов. В главе «Беней г̃аир» сказали (Мегила 27Б): «Спросили ученики р. Заккая: «Чем ты удостоился долгой жизни?» Сказал им: «Я никогда не обзывал другого оскорбительным прозвищем и не отменял Кидуш. Моя старая мать однажды продала платок со своей головы и принесла мне вино для Кидуша». Вот тебе пример благочестия, касательно точности исполнения заповедей: р. Заккай был освобождён по закону от Кидуша над вином, потому что у него не было вина, но его мать продала платок со своей головы, чтобы он исполнил заповедь, а он не возражал, потому что это касалось качества благочестия. Качество благочестия связано и с честью ближнего: р. Заккай никого не назвал даже и неоскорбительным прозвищем, как объяснили Тосфот. И рав Уна повязался тростником, потому что продал свой пояс, чтобы купить вино для Кидуша. И ещё там же говорится: «Спросили ученики р. Элазара бен‑Шамуа: «Чем ты удостоился долгих дней?» Сказал им: «Я никогда не сокращал свой путь через синагогу и не шёл «по головам» святого народа». Таковы эти качества, касающиеся Его чести и чести людей – не шагать «по головам», чтобы не показаться пренебрегающим людьми! Ещё там говорится: «Спросили ученики р. Прейда: «Чем ты удостоился долгих дней?» Сказал им: «Никогда и никто не пришёл раньше меня в дом Учения, и я не говорил благословение перед ког̃эном, и я не ем мяса животного, от которого не отделено приношение ког̃эну». И сказали ещё (Мегила 28А): «Спросили ученики р. Нехуния бен г̃а‑Канэ: «Чем ты удостоился долгих дней?» Сказал им: «Я никогда не получал почёта от позора ближнего и не ложился спать с проклятием ближнего» – объясняет там: подобно тому случаю, когда рав Уна нёс мотыгу на плече и подошёл к нему р. Хана бар‑Ханилай и хотел нести вместо него, а рав Уна сказал ему: «Если ты привык нести в своём городе – неси, а если нет – то приобретать почёт твоим позором я не хочу». Вот нам пример: хотя смысл выражения «позор ближнего» состоит в том, что стараются, унизив другого, тем увеличить собственный почёт, – благочестивым не пристало получать почёт ценой позора другого, даже в случае, если другой сам согласен на это. О подобном сказал р. Зейра: «Я никогда не сердился в собственном доме и не шёл впереди того, кто значительнее меня, и не думал об Учении на грязных улицах, и не прошёл и четырёх локтей без Торы и без тефилин, и ни минуты не спал в доме Учения, и не радовался неудаче ближнего, и не называл ближнего оскорбительным прозвищем». Вот деяния благочестия из всех вышеупомянутых категорий! И сказали ещё мудрецы (Бава кама 30А): «Сказал р. Йег̃уда: «Тот, кто хочет быть благочестивым, должен исполнять сказанное в трактате «Берахот» – это то, что между человеком и Всевышним. И есть говорящие: «Должен исполнять сказанное в разделе «Незикин» – это то, что между людьми. И есть говорящие: «Должен исполнять то, что сказано в трактате «Авот» – который содержит вопросы всех частей.

И вот – безвозмездное оказание добра есть великий принцип благочестивых, ибо само слово «хасидут» (благочестие) происходит от слова «хесед», что означает «безвозмездное добро». И сказали мудрецы (Авот 1:2): «На трёх основаниях стоит мир: на Законе, на служении и на гемилу́т хасади́м». Это же посчитали мудрецы (Пеа 1:1). И ещё сказали (Сота 14А): «Сказал р. Шамай: «Начало Торы – хесед, и конец – хесед». И сказали ещё (Йевамот 79А): «Сказал Рава: «О каждом, в ком есть эти три свойства – милосердие, стыдливость и гемилут хасадим – известно, что он из потомков Авраг̃ама». И сказали (Сукка 49Б): «Сказал р. Элазар: «Гемилут хасадим выше благотворительности (цедака), как сказано (Г̃ошеа̃ 10:12): «Сейте по справедливости (благотворительности) и пожинайте по хесед». И сказали ещё: «В трёх вещах гемилут хасадим больше благотворительности: благотворительность оказывают имуществом, а гемилут хасадим – телом; благотворительность оказывают бедным, а гемилут хасадим – и бедным, и богатым; благотворительность оказывают живым, а гемилут хасадим – и живым, и мёртвым». И сказали ещё (Шаббат 151Б): «И дал тебе милосердие и сжалился над тобой» – каждого, кто пожалеет создания Всевышнего, пожалеет Всевышний. Это просто понять, ибо Всевышний «меряет меру по мере», и жалеющего людей, оказывающего хесед по отношению к людям, пожалеют в Его суде и простят проступки – окажут ему хесед. И это прощение закономерно, поскольку «ему мера по его мере». Об этом сказали мудрецы (Рош г̃ашана 17А): «Кому прощают проступки? Тому, кто сам закрывает глаза на проступки против него». И с тем, кто не хочет уступить или не хочет оказать хесед, Закон позволяет поступить строго по букве Закона. Взгляни же, кто сможет устоять, если Всевышний поступит с ним строго по букве Закона? Царь Давид молит (Тег̃илим 143:2): «И не суди раба Своего, ибо ни один из живых не может быть праведным пред Тобою». Но творящий хесед получит хесед, а на сколько он умножит сделанное – на столько же умножится полученное им. И Давид гордился этим своим добрым качеством так, что даже своим ненавистникам старался оказать добро; об этом он говорил (Тег̃илим 35:13): «А когда болели они – одевался во вретище, мучил постом душу свою». И сказал (Тег̃илим 7:5): «Если я заплатил злом доброжелателю моему – я избавил врага моего без причины». К этому относится также – не причинять страданий никакому созданию, даже животным, и быть милосердным к ним, и так говорит он (Мишлей 12:10): «Праведный знает нужду скотины своей». И есть некоторые, считающие, что сама Тора запрещает причинять страдания животным, во всяком случае это запрещено мудрецами. Общее правило таково: милосердие и оказание добра должны быть навечно закреплены в сердце благочестивого, и его стремлением всегда должно быть – делать приятное людям и не причинять им страданий.

Вторая часть благочестия содержится в образе действия. Эта часть также делится на две составные, но под этим подразумеваются многие частности. Из них же – две главные: страх и любовь – два столпа истинного служения, без которых оно совершенно невозможно.

«Страх» (יִרְאָה – йира́) – это страх перед Всевышним, стыд (בּוֹשֶׁת – бо́шет) при приближении к служению Ему и уважение (כָּבוֹד – кавод́), которое оказывается Его заповедям, Его Имени и Его Закону. «Любовь» (אַהֲבָה – аг̃ава́) ‒ это радость и ревность.

Вот принцип «йира»: это – «страх перед величием». Об этом человек должен думать во время молитвы или исполнения заповеди. Он должен думать о том, что он стоит перед Царём царей и молится или совершает заповеданное. Об этом предупреждал тана (Берахот 28Б): «И когда вы молитесь, знайте пред Кем вы стоите».

Чтобы достичь состояния йира человек, должен как следует наблюдать и всматриваться в три вещи. Первое: что он действительно стоит перед Творцом, благословен Он, и беседует с Ним, хотя глаз не видит Его. Это трудно изобразить и ощутить в человеческом сердце, поскольку человеческое чувство этому никак не помогает. Но обладающий верным умом может установить правдивость этого в своём сердце и понять, что на самом деле беседует с Ним, благословен Он, и перед Ним он молится, и у Него он просит, а Он, благословенно Его Имя, слышит и внимает его словам, подобно тому, как человек беседует с другом, а друг слушает и слышит его. И когда человек установит это в своих мыслях, он должен наблюдать величие Его, благословен Он: Он выше и недоступнее всех благословений и прославлений, всех видов совершенства, которые мысль человеческая может вообразить и понять. И ещё должно наблюдать человеческую ничтожность во всей её материальности и грубости, и проступки, которые человек совершил за свою жизнь. И от всего этого не может не вздрогнуть, не вострепетать, не взволноваться сердце человека, когда он говорит перед Ним. И об этом написано (Тег̃илим 2:11): «Служите Всевышнему в страхе и радуйтесь в трепете», и написано (Тег̃илим 89:8): «Почитаем Всевышний в великом сонме святых и страшен для всех окружающих Его» – ибо страх посланцев Всевышнего больше, чем у людей, поскольку они находятся ближе к Нему, благословен Он, чем обладающие материальным телом. Но царь Давид славил (Тег̃илим 5:8): «Поклонюсь пред Твоим святым храмом в страхе перед Тобой». И написано (Малахи 2:5): «И пред Именем Моим трепетал он», и говорит (Эзра 9:6): «О Всевышний, стыдно и срамно мне поднять лицо своё к Тебе».

Этот страх должен прежде укрепиться в сердце, а потом последствия скажутся на других частях тела: серьёзность, выраженная склонённой головой, и преклонение – опущенными долу глазами, а руки сложены, как пред великим царём складывает руки ничтожный раб. И так сказали в Гемаре: «Во время молитвы Рава складывал руки и молился так; и объяснил: как раб пред своим хозяином».

До сих пор мы говорили об уничижённости и о стыде, теперь же поговорим об уважении. Об уважении к заповеди и её почитании нас предупредили мудрецы и сказали (Шаббат 133Б): «Это Всевышний мой, и прославлю его» – украшайся пред Ним в заповедях: красивые цицит, красивые тефилин, красивая книга Торы, красивый лулав». И также сказали (Бава кама 96): «Красота заповеди – до трети, до сих пор – из своего, отсюда и далее – из того, что даст Всевышний». Мудрецы ясно высказали своё мнение о том, что недостаточно исполнить саму заповедь – должно уважать её и украшать её. Это сказано для тех, кто ради облегчения себе скажет: «Такое суждение о почёте относится лишь к людям, которые соблазняются подобной ерундой, а Всевышний не смотрит на это, ибо Он выше этого и недоступен для них, а поскольку заповедь исполняется, как следует, – то и достаточно». Но правда состоит в том, что Всевышний называется Всевышний славы, и мы обязаны оказывать Ему почёт, хотя Ему и не нужны наши почести, и не наши почести имеют значение и важны пред Ним. И тот, кто уменьшает в том, где мог бы увеличить, – есть преступник. И за это пророк Малахи гневается на Израиль словом Всевышнего (Малахи 1:8): «И когда приносите для жертвы слепое – не скверно ли? И когда приносите хромое и больное – не скверно ли? Поднеси‑ка это правителю своему – станет ли он благоволить к тебе, и разве он приветит тебя?» И мудрецы предупредили нас о том, что следует вести себя в служении противоположно этому. И сказали о воде, которая была открыта, что её недостаточно процедить, ибо есть правило «это всё простому человеку». А для приношения – разве он имел в виду, что это годится? Разве он не считает: «Поднеси это правителю». Взгляни: какой недостаток в процеженной воде? И она разрешена простому человеку. Но запрещено приносить её на жертвенник, ибо это неуважительно. И сказали ещё в Сифри: ««И всё избранное из ваших обетов» (Деварим 12:11) – что значит – человек должен принести избранное, то есть отборное, лучшее». И вот, что произошло с Каином и Г̃эвелем (Берэшит 4:4): как объяснено мудрецами, Г̃эвель принёс жертву из тука первенцев его стад, а Каин – из отбросов, из плодов земли – и что вышло из этого? И обратился Всевышний к Г̃эвелю и его дароприношению, а к Каину и его дароприношению не обратился. И говорит Малахи (Малахи 1:14): «И проклят обманщик, у которого в стаде есть неиспорченный баран, и он даёт обет и приносит в жертву Всевышнему повреждённое животное, ибо Я – Царь Великий». И сколько раз и в скольких вещах мудрецы предостерегали нас не пренебрегать заповедями! И сказали (Шаббат 14А): «Каждый, кто держит свиток Торы голыми руками, будет похоронен голым» – из‑за пренебрежения заповедью. И чин приношения бикурим (первых плодов) покажет нам, что есть украшение заповедей, ибо так мы учим в Мишне (Бикурим 3:3): «Бык идёт перед ними, и его рога покрыты золотом, и на голове масличный венок». И ещё (там же 3:8): «Богатые приносят свои бикурим в золотых коробах, а бедные – в плетёных корзинах». Ещё (там же 3:10): «Есть три рода бикурим: бикурим, добавление бикурим и украшение бикурим».

Вот нам прямо и ясно сказано, сколько нам надлежит добавить к самой заповеди, чтобы украсить её. А отсюда можем мы заключить и об остальных заповедях Торы. И сказали (Шаббат 10А): «Рава одевал особую одежду и молился; и объяснил: «Будь готов пред Всевышним, Израиль» (Амос 4:12)». Ещё сказали нам учители, разъясняя выражение «любимые одежды её старшего сына Эйсава» (Берэшит Раба 65:16): «Сказал р. Шимон бен Гамлиэль: «Я служил отцу в «грязной» одежде, а Эйсав надевал царские одежды, когда служил своему отцу». И если так служат человеку из плоти и крови, так тем более – служа Царю царей, Святому, благословен Он, и представая пред Ним в молитве, надлежит надеть одежду почёта и сидеть пред Ним, как сидят пред великим царём.

Сюда же относится уважение к Шаббату и праздникам, ибо каждый, кто старается в этом, делает приятное Творцу, ибо Он приказал нам: «Уважай её (Шаббат)». А поскольку мы убедились, что уважение Шаббата есть заповедь, и поскольку существует много видов уважения, правило же состоит в том, что нам должно сделать любое действие, в котором проявляется важность Шаббата. Поэтому каждый из мудрецов готовился к Шаббату по‑своему (Шаббат 119А): р. Абау раздувал огонь, сидя на табуретке из слоновой кости, р. Сафра опаливал голову (приготовленную для еды), Рава солил рыбу, рав Уна зажигал свечи, рав Папа скручивал фитиль, рав Хисда резал шпинат, Раба и рав Йосеф рубили дрова, р. Зейра щепал лучины, рав Нахман вносил и выносил вещи на плечах, говоря: «Если мне встретятся р. Ами и р. Аси, разве я не стану носить на плечах перед ними?»

И вот взгляни на высказывание р. Нахмана – здесь есть у нас возможность сделать выводы: он представлял себе, что он, в согласии с самим собой, сделал бы человеку, которому хотел оказать уважение, – и то же самое он делал для Шаббата. Об этом сказано (Берахот 17А): «Пусть человек всегда будет умным и смекалистым в страхе». Знать и выводить одно из другого, и изобретать новое, чтобы делать приятное Творцу всеми возможными средствами и показывать, что мы осознаем недосягаемость нами Его величия и поэтому всё, имеющее отношение к Нему, пользуется у нас великим уважением. И поскольку Он в своей великой доброте, несмотря на нашу ничтожность, захотел в Своём «Смирении» оказать нам почёт и передать нам слова Своей Святости – мы, по крайней мере, всеми своими силами постараемся оказать почёт словам Всевышнего и показать, насколько они важны для нас.

Взгляни: это и есть настоящий страх (יִראָה ‒ йира́), то есть страх перед величием, который приближается к любви (חִבּוּב הַאַהֲבָה ‒ хибу́в г̃ааг̃ава́); об этом мы ещё скажем в конце. Он отличается от страха перед наказанием, который не есть самый важный и от которого не проистекают эти достоинства. Вернёмся к вопросу Шаббата. Сказали (Шаббат 119А): «Рав Анан одевал гунда» – то есть он надевал чёрное одеяние в канун Шаббата, чтобы было заметнее уважение к Шаббату, когда он наденет в её честь красивую одежду. Следовательно, в заповедь уважения Шаббата входит не только приготовление к ней, но также и негативное действие, которое сделает заметнее уважение Шаббата. По той же причине – ради чести Шаббата – запретили устраивать трапезу в канун Шаббата и всё подобное тому.

И ещё в понятие «йира» входит уважение к Торе и к изучающим её. Ясно сказано в Мишне (Авот 4:5): «Уважающий Тору уважаем людьми», и сказали мудрецы (Санг̃эдрин 102А): «Сказал р. Йоханан: «За что Ахав удостоился царства на двадцать два года? За то, что уважал Тору, которая дана в двадцати двух буквах, как сказано (Мелахим I, 20:2‑9): «И послал послов к Ахаву. И будет, что всё, что мило твоим глазам возьмут. А этого я сделать не могу». Что значит «мило глазам твоим»? Разве не свиток Торы? И сказали мудрецы (Берахот 18А): «Если человек отправился в дорогу, то нельзя положить свиток Торы в мешок, а мешок на осла, и сидеть на ней, но должно положить её к себе». И ещё запретили сидеть на ложе, на котором лежит свиток Торы. А также сказали (Эйрувин 38А): «Нельзя бросать священные книги, и даже г̃алахот и г̃агадот». И запретили класть книги Пророков и книги Писаний на книги Пятикнижия (Мегила 27А). Всё это мудрецы запретили народу Израиля, а благочестивому надлежит сделать вывод из этого и добавить к этому в честь Всевышнего ещё и ещё. Сюда относятся чистота и таг̃ара, непорочность, которые требуются для изучения Торы в том разумении, что не следует даже мысленно заниматься Торой в неопрятных местах и не умыв руки.

Мудрецы предупреждали об этом во многих случаях. И об изучающих Тору написано (Вайикра 19:32): «Встань пред сединой и уважай старого». Здесь мы можем научиться всяким видам уважения, которые возможно оказать и которые благочестивый должен оказывать. И сказали мудрецы (Кетубот 103А): «И страшащихся Всевышнего он уважает» – это Йеошафат, царь Иудеи, который, увидев мудреца, вставал со своего трона, обнимал и целовал его, говоря: «Наставник мой, наставник мой, учитель мой, учитель мой». И р. Зейра, ослабев от учения, садился у входа в дом Учения, чтобы исполнить заповедь, встав перед проходящим мудрецом (Эйрувин 28Б). Значит, Создатель желает этого и открыл нам Своё Высшее мнение об этом. А поскольку это так, то всякий, кто хочет сделать приятное Творцу, пойдёт по этому пути и будет сообразителен в своих средствах сделать то, что угодно Ему, благословен Он. Это включает также уважение к синагоге и дому Учения, ибо недостаточно вести себя там, как подобает человеку серьёзному, – следует вести себя там со всяческим уважением и страхом во всех проявлениях своего поведения и во всех своих действиях: не позволять себе ничего, что не позволил бы во дворце великого царя.

А теперь обсудим суть любви (אַהֲבָה – аг̃ава́). В ней три составляющих: радость (שִׂמחָה – симха́), стремление (דְבֵקוּת – девеку́т) и ревность (קִנאָה – кина́). Суть любви состоит в том, чтобы человек подлинно желал и стремился приблизиться ко Всевышнему и бежал за Его Святостью, как бежит человек за чем‑либо весьма желаемым. Эти чувства должны быть настолько сильными, чтобы даже упоминание Его Имени, и упоминание Его славы, и изучение Его Торы были для него настоящим удовольствием и увлечением. Так сильно любят жену своей молодости или единственного сына – даже разговор о них доставляет радость и удовольствие – подобно тому, как написано (Йирмейаг̃у 31:19): «Каждый раз, как Я заговорю о нём, Я долго помню о нём». И тот, кто действительно любит Создателя, ни за что на свете не оставит служение Ему, даже если его будут заставлять. Такому человеку не нужны уговоры и соблазны, чтобы побудить его к служению. Наоборот, если непреодолимое препятствие не задержит, сердце понесёт его и погонит к Нему.

Вот оно, желанное качество, которого удостоились первые благочестивые (קְדוֹשֵׁי עֶליוֹן – кедошэ́й Эльо́н), подобно тому, как сказал царь Давид (Тег̃илим 42:2‑3): «Как олень жаждет потоков воды, так душа моя стремится к Тебе, Б‑же. Жаждет душа моя Б‑га, Б‑га живого». И говорит (Тег̃илим 84:3): «Я стремлюсь и тоскую по дворам Всевышнего»; (Тег̃илим 63:2): «Жаждет душа моя Тебя, стремится плоть моя к Тебе». Вот она, сила огромного желания приблизиться ко Всевышнему, подобно тому, о чём сказал пророк (Йешайаг̃у 26:8‑9): «К Имени Твоему и к памяти о Тебе стремление души нашей. Душою своею я стремился к Тебе ночью, и сокровенным своим духом я буду искать Тебя с раннего утра».

И сам Давид сказал (Тег̃илим 63:7): «Когда вспоминаю Тебя на ложе своём ночью, размышляю о Тебе». Так объяснил он утеху и наслаждение, которое испытывает, говоря о Нём и прославляя Его. И сказал (Тег̃илим 119:47): «Я тешусь Твоими заповедями, которые я люблю». И сказал (там же 119:143): «Твои заповеди – утеха моя».

Несомненно, что эта любовь должна быть независима ни от чего, ибо человек не станет любить Создателя за то, что Он оказывает ему благо, обогащает его и даёт ему успех. Его любовь будет подобна любви сына к отцу, которая есть любовь естественная, ибо естество заставляет и понуждает к этому, как написано (Деварим 32:6): «Он твой Отец и Создатель». Эта любовь испытывается нуждой и бедой, как сказали мудрецы: «Написано (Деварим 6:5): «И люби Всевышнего всем сердцем своим и всей душою своею» – даже если Он забирает твою душу, «и всеми силами своими» – всем имуществом твоим, имеющимся у тебя».

Но чтобы беды и нужда не задерживали и не затрудняли любовь, человеку надлежит сказать себе следующее, состоящее из двух: первое понятно всем, а второе понятно мудрым, обладающим глубоким умом. Первое – всё, что делает Всевышний, – к лучшему; то есть даже страдания и нужда, кажущиеся злом, на самом деле есть добро: так врач отрезает больную ткань или повреждённый орган, чтобы выздоровело тело, и больной не умер. На первый взгляд, это подлинное милосердие кажется жестокостью, но на самом деле это нужно сделать, чтобы оказалось добрым в будущем. И больной не перестаёт из‑за этого любить врача, но будет ещё больше любить его. Также и тогда, когда человек думает, что всё, что Всевышний делает с ним, – к лучшему, к пользе тела и к пользе имущества. И даже если не видит и не понимает, каким образом это к его пользе, – это всё же на пользу и на благо ему. И его любовь не ослабеет из‑за любой нужды и любой беды, но постоянно будет увеличиваться и укрепляться.

Но тем, кто обладает настоящим разумением, не требуется даже такого объяснения, ибо им надлежит совершенно не обращать внимания на самих себя, а вся молитва их в том, чтобы увеличить честь (כָּבוֹד – каво́д) Всевышнего и сделать Ему приятное (נַחַת רוּחַ – наха́т ру́ах). И когда препятствия увеличатся на их пути настолько, что им придётся прилагать ещё больше сил, чтобы преодолеть эти препятствия, окрепнет их сердце, увеличится их смелость – и они рады будут показать силу своей веры, подобно мужественному военачальнику, предпочитающему тяжкий бой, чтобы показать свою силу победив.

В человеческих отношениях обычно, что человек радуется, когда может показать любимому, как сильна его любовь.

Теперь же объясним ответвления любви. Это упомянутые мною пути: радость, стремление и ревность.

Стремление (דְבֵקוּת – девеку́т) – это такое состояние человека, когда сердце его настолько устремлено ко Всевышнему, что он не видит и не замечает ничего, кроме Него. О подобном говорит Шеломо (Мишлей 5:19): «Любимая лань и прекрасная серна; пусть груди её напоят тебя во всякое время; её любви отдавайся постоянно». И мудрецы Талмуда сказали (Эйрувин 54Б): «Сказали о р. Элиэзере бен‑Педате, что он сидел и учил Закон на нижнем рынке Ципори, а его одежда лежала на верхнем рынке Ципори». Вот этого состояния, такого качества следует добиваться, чтобы вот так человек стремился ко Всевышнему в любое время и в любой час, и уж, по крайней мере, во время служения. И если он любит Создателя, у него будет такое стремление. Сказали (Иер. Берахот 5): «Р. Ханина бен‑Доса стоял на молитве, и его укусила змея, но он не прервал молитву. Пошли и нашли ту змею мёртвой, лежащей у входа в свою нору. Сказали ему его ученики: «Учитель наш! Разве ты не почувствовал?» И сказал им: «Пусть он придёт на меня из‑за того, что я старался направить свои мысли в молитве, я не почувствовал». О стремлении мы много раз предупреждены в Законе (Деварим 19:9): «Любить Всевышнего»; (там же 11:22): «И стремиться к Нему»; (там же 13:5): «И к Нему старайтесь приблизиться». И Давид сказал (Тег̃илим 63:9): «Моя душа стремится к Тебе». Суть всего этого одна – стремление, девекут: человек старается приблизиться к Нему, он не может расстаться с Ним и отойти от Него. И сказали мудрецы (Берэшит Раба 80): «Сказал р. Шимон бен‑Лакиш: «Тремя выражениями любви Всевышний выразил любовь к Израилю: стремлением (девеку́т), хотением (хашика́) и желанием (хафица́)». И мы узнаем и изучаем это из главы о Шехеме бен‑Хаморе. Это действительно ответвления основной Любви, то есть желание, о котором я упомянул, и стремление. И удовольствие, и наслаждение, которые человек ощущает, занимаясь делами любимого.

Второе – это радость (שִׂמְחָה – симха́). Это великий принцип в служении, о чём предупреждает Давид (Тег̃илим 100:2): «Служите Всевышнему с радостью, предстаньте пред ним с веселием». И говорит (Тег̃илим 68:4): «И праведники будут радоваться, ликовать пред Всевышним и веселиться в радости». И сказали мудрецы (Шаббат 30Б): «Шехина нисходит только из радости заповеди». И о стихе, упомянутом выше «Служите Всевышнему с радостью», сказали (Мидраш Шохер Тов): «Сказал Рав: «Когда ты начинаешь молиться, да возрадуется твоё сердце, что ты молишь Всевышнего, подобного Которому нет»» – ибо это истинная радость, когда человек в сердце своём радуется оттого, что удостоился стоять пред Всевышним, подобного Которому нет, и изучать Его Закон и заповеди, которые есть подлинное совершенство и вечный почёт (יְקַר – йека́р). И сказал Шеломо в притче мудрости (Шир Г̃аширим 1:4): «Тащи меня за собой, и побегу за тобой. Царь привёл меня в свои покои – возрадуемся и возликуем». Ибо когда человек удостаивается войти во «внутренние покои» познания величия Всевышнего, усиливается его радость, и сердце его радуется. И говорит (Тег̃илим 149:2): «Израиль возрадуется пред Создателем, сыны Сиона обрадуются своему Царю». И Давид, во многом достигший этой ступени, сказал (Тег̃илим 104:34): «Да благоволит Он к словам моим, радоваться буду я Всевышнему», и сказал (там же 43:4): «И приду к жертвеннику Всевышнего, к месту моей радости, веселия моего и на кино́ре буду славить Тебя, Всевышний», и сказал (Тег̃илим 71:23): «Петь будут уста мои, когда восхвалю Тебя, и душа моя, которую Ты спас». И это оттого, что радость в нём настолько усиливалась, что когда он славил Всевышнего, его губы сами двигались и славили; это от великого горения его души, которая пылала радостью пред Ним; этим он и заключил: «и душа моя, которую Ты спас». Но мы находим, что Всевышний был недоволен Израилем оттого, что недоставало этого качества в их служении. Об этом сказано (Деварим 28:47): «За то, что ты не служил Всевышнему с радостью и добрым сердцем». И увидев, что Израиль достиг этого уровня, когда жертвовали на строительство Храма, Давид молился о них, чтобы это великое свойство укоренилось в них и не отошло от них, и он сказал (Диврей г̃айамим I, 29:17‑18): «И ныне вижу, что народ Твой, находящийся здесь, с радостью жертвует Тебе, Всевышний. Всевышний Авраг̃ама, Ицхака и Исраэля, отцов наших! Сохрани навеки этот строй мыслей сердца народа Своего и направь сердца их к Себе».

Третье – это ревность (קִנְאָה – кина́). Это значит, что человек относится к Всевышнему ревностно, то есть ненавидит ненавидящих Его и старается подавить (לְהַכְנִיעַ – лег̃ахни́а) их, чем только сможет, чтобы было исполнено служение Ему и честь (כָּבוֹד – каво́д) Его увеличивалась. Об этом сказал царь Давид (Тег̃илим 139:21): «Твоих ненавистников, Всевышний, я ненавижу, и с восстающими на Тебя я сражаюсь, великой ненавистью ненавижу их». И Элийаг̃у сказал (Мелахим I 19:14): «И сказал он: «Весьма возревновал я о Всевышнем, потому что оставили завет Твой сыны Израиля, жертвенники Твои разрушили и пророков Твоих убили мечом». И мы видим, чего он удостоился за ревность к чести Всевышнего, как сказано (Бемидбар 25:13): «За то, что он возревновал, вступился и искупил сынов Израиля». Мудрецы резко высказались о том, кто имеет возможность протестовать и не протестует, и подписали такому приговор быть наказанным за то же преступление. И сказали в Мидраше (Эйха Раба 1:6): «Его князья были подобны баранам» – как бараны в жару суют головы друг под друга, так и князья Израиля видят преступление и отворачиваются от него. Сказал им Всевышний: «Придёт час, и Я поступлю с ними так же!» Это же просто: любящему невозможно стерпеть, когда он видит, что бьют и оскорбляют любимого, – он, конечно же, придёт на помощь любимому. Так же и любящий Всевышнего не стерпит оскорбления Имени и преступления против Его заповедей, как сказал Шеломо (Мишлей 28:4): «Оставляющие Тору хвалят нечестивого, а соблюдающие Тору негодуют на них» – ибо неукоряющие злодея за его злодейство, славящие его – они‑то и есть оставляющие Тору и позволяющие оскорблять её. А соблюдающие Тору – это те, кто прилагает усилия укреплять её. Они не смогут сдержаться, смолчать и станут негодовать. И сказал Всевышний Ийову (Ийов 40:11): «Излей ярость гнева твоего, воззри на всякого гордеца и унизь его. Воззри на всех гордецов и смири их и истолки нечестивых на месте. Зарой их в прах совокупно, лица их завесь в потаённом месте» – в этом и выражается сила любви, которую может доказать истинно любящий Создателя. И говорит (Тег̃илим 97:10): «Любящие Всевышнего, ненавидьте зло!»

Итак, мы объяснили благочестие в проявлениях действия и образа действия. Объясним же теперь то, что зависит от намерения (כַּוָנָה – кавана́). Мы уже говорили выше о категориях «во имя» и «не во имя» по их степеням. Мы не можем назвать дурным намерение человека очистить душу пред Создателем в своём служении Ему во имя того, чтобы удостоиться сидеть пред Ним среди праведных и благочестивых, видеть Всевышнего и пребывать в Его Храме и получить вознаграждение в будущем мире. Но мы не можем назвать это намерение самым наилучшим, ибо пока человек имеет в виду собственное благо, его служение есть служение для самого себя. Истинное же намерение свойственно благочестивым, которые потрудились для него и постарались достичь его – это такое намерение, когда человек служит только лишь ради и во имя увеличения и преумножения чести Всевышнего. А это происходит, когда в нём окрепнет любовь ко Всевышнему, и он станет желать и жаждать величия Его чести и сожалеть обо всём, что уменьшает её. Ибо тогда он будет служить ради этой цели так, чтобы, по крайней мере, во всём, что зависит от него, увеличивалась честь Всевышнего. Он будет желать, чтобы и все остальные были такими же, и будет сожалеть и вздыхать о том, что остальные недостаточно стараются: по ошибке ли, по принуждению или по слабости естества, из‑за которой трудно уберечься от преступлений в любое время, подобно тому, как написано (Ког̃элет 7:2): «Нет на земле праведного человека, который делал бы добро и не совершил преступления». И это объяснили мудрецы и сказали («Тана девэй Элийаг̃у»): «Каждый мудрец Израиля, в котором есть слово Торы истинно, вздыхающий о чести Всевышнего все свои дни и желающий её и сожалеющий о чести Иерусалима и о чести Храма, удостаивается пророчества в своих словах». Отсюда можно заключить, что наилучшее намерение это такое, какое человек совершенно удаляет от собственной выгоды, и лишь оно к чести Всевышнего и прославлению Его Имени, Которое прославляется Его созданиями в тот час, когда они исполняют Его Волю. И об этом сказали (Вайикра Раба 11:5): «Кто благочестив? Тот, кто как бы оказывает безвозмездное добро (митх̃асэ́д) Творцу». И тот благочестив, кто не только с истинным намерением служит своим исполнением заповедей, но и истинно сожалеет об Иерусалиме и о разрушении Храма. В этом состоит как бы уменьшение Его чести, и человек должен желать избавления от злого начала, ибо этим будет возвеличена честь Всевышнего. Об этом и сказано в вышеприведённом отрывке из «Тана девэ́й Элийаг̃у»: «...и желающий её и сожалеющий о чести Иерусалима». Он будет всегда молиться об избавлении еврейского народа и возвращении чести Всевышнего на надлежащую ей высоту. И если некто скажет: «Кто я такой и чем таким важен, что буду молиться об Иерусалиме? Разве из‑за моей молитвы придёт спасение?» – то ответом ему будет написанное в Мишне (Санг̃эдрин 37А): «Поэтому человек создан один, чтобы каждый мог сказать: «Мир создан для меня!» И приятно пред Ним, чтобы дети Его молились и просили об этом. И хотя их просьба не будет исполнена – пока не пришло время или по другой какой‑либо причине – они своё сделали, и Всевышний рад этому. А недостаточностью этого был недоволен пророк (Йешайаг̃у 59:16): «И увидел, что нет человека, и увидел, что нет заступника», и сказал (там же 63:5): «И смотрел Я – и не было помощника, и удивился Я – и не было поддерживающего», и сказал (Йирмейаг̃у 30:17): «Это Сион, никто не печётся о нём» – и объяснили мудрецы (Сукка 48А): «Что отсюда следует? Опекать!»

Из этого следует, что нам велено это, и мы не можем освободить себя (לְהִיפָּטֵר – лег̃ипатер) от этого из‑за незначительности нашей силы, ибо о подобном мы читали и изучали в Мишне (Авот 2:16): «Не тебе окончить работу и ты не свободен не делать её». И ещё сказал пророк (Йешайаг̃у 51:18): «Не было у него руководителя среди всех сыновей, рождённых им, и не было поддерживающего руку его среди сыновей, которых он вырастил», и сказал (там же 40:6): «Всякая плоть – трава, и всякая милость её – как цветок полевой». И объяснили мудрецы: это значит, что все благодеяния, которые они делают, делают для себя, для собственного блага и выгоды, а совершенное намерение не имеют в виду и не просят о возвышении чести и избавлении евреев, ибо может честь Всевышнего возвеличиться лишь при избавлении евреев и возвеличении их чести. И вправду, одно зависит от другого. И как сказано в отрывке из «Тана девэ́й Элийаг̃у», который я упомянул: «…и вздыхает о чести Всевышнего, о чести страшащихся Его».

Отсюда следует, что в этом вопросе содержатся две вещи. Первая – намерение в каждой заповеди и в каждой части служения, направленное к возвеличению чести Всевышнего тем, что Его создания оказывают приятное Ему. И сожаление, и просьба о возвеличении Его чести, чтобы это было сделано возвеличением чести евреев и их процветанием (שַׁלְוָה – шалва́). Но ещё и другая важная вещь содержится в намерении благочестия, и она – благо поколения. Ибо каждому благочестивому надлежит иметь в виду оставить своими деяниями благо всему поколению евреев, удостоить их и защитить. В этом смысл сказанного (Йешайаг̃у 3:10): «Хвалите праведника, который прав, ибо плоды деяний своих они вкушают» – то есть всё поколение питается плодами его деяний. А также сказали мудрецы: «Есть ли в ней дерево?» (Бемидбар 13:20), – есть ли некто, защищающий своё поколение, подобно дереву?» Этого желает Всевышний: чтобы благочестивые Израиля искупали всех остальных, кто есть в народе. И об этом сказали мудрецы, говоря о лулаве и его четырёх видах (Вайикра Раба 30:12): «Придут эти и искупят тех». Ибо Всевышний не желает гибели злодеев, а на благочестивых возложена заповедь искупать их. И необходимо, чтобы благочестивый делал это в намерении своего служения и в своей молитве, то есть, чтобы в своей молитве об искуплении своего поколения он молился об искуплении тех, кому потребно искупление и кого нужно вернуть к раскаянию, просил защиты для всего поколения. И сказали мудрецы, разъясняя стих «И я пришёл по твоим словам» (Даниэль 10:12), что Гавриэль был вновь допущен «внутрь», лишь когда стал оправдывать и защищать еврейский народ. И Гидеону было сказано (Шофетим 6:14): «Иди с этой силой твоею» – потому что он оправдывал и защищал свой народ. Ибо Всевышний любит лишь того, кто любит тех, кто знает Его, и насколько человек увеличивает свою любовь к людям, настолько же Всевышний увеличивает Свою любовь к нему. Это истинные пастыри Израиля, весьма желаемые (хафе́ц ба-г̃э́м) Всевышним, жертвующие собой за Его стадо. Они беспокоятся о народе и стараются всеми способами и путями для его блага и процветания, и всегда готовы молиться за него и открыть для него врата благословения. Чему это подобно? Подобно отцу, который не любит никого больше того, кого видит, любит своих сыновей верной любовью; об этом свидетельствует природа. Это подобно первосвященнику, о котором сказали мудрецы (Макот 11А) (убившему по ошибке, непреднамеренно, полагается жить в одном из предназначенных для этого городах до смерти первосвященника. Спрашивается, чем же виновен первосвященник? Ответ содержится в разъяснении мудрецов): «Они должны были просить милосердия для своего поколения – и не просили». И также сказали мудрецы (Макот 11А): «Однажды лев задрал человека на расстоянии трёх парсаот (около 12 км) от р. Йег̃ошуа бен‑Леви, и пророк Элийаг̃у перестал разговаривать с ним». Вот тебе и разъяснение возложенной на благочестивых обязанности просить и стараться для людей своего поколения.

То, что нам теперь требуется объяснить – это баланс (מִשְׁקָל – мишка́ль) и размеры благочестия. Это весьма и весьма принципиальный вопрос. Знай же, что это самая трудная работа в благочестии, ибо следует соблюсти великую точность, а она очень тонка, и у злого начала есть к этому великий подход. Поэтому опасность огромна, ибо злое начало может удалить множество хороших вещей, как будто они дурные, а многие преступления приблизить, как будто они великие заповеди. И вправду, человек сможет преуспеть в расчёте этого баланса при наличии лишь трёх вещей: если сердце его прямейшее из сердец, то есть если его намерение состоит в том, чтобы делать приятное пред Всевышним и ничего, кроме этого, и если он наблюдает свои деяния тщательным образом и старается исправить их в соответствии с вышеозначенной целью. И после всего этого он должен надеяться на Всевышнего, и тогда о нём будет сказано (Тег̃илим 84:6): «Счастлив человек, чья сила в Тебе», (там же 12): «Не лишит блага идущих по прямому пути». Но если одного из этих условий будет ему недоставать, он не достигнет совершенства и окажется близок к тому, чтобы споткнуться и упасть. Ибо если намерение не будет отборным и чистым, или если он станет небрежно относиться к наблюдению там, где сможет наблюдать, или если не возложит свои упования на Творца – ему легко упасть. Но если он сохранит и соблюдёт как должно все три: целостность мысли, наблюдение и упование – тогда он пойдёт уверенно и истинно, и с ним не случится ничего дурного, как сказала об этом в своём пророчестве Хана (Шемуэль I, 2:9): «Он хранит Своих благочестивых», и Давид также сказал (Тег̃илим 37:28): «И не оставит благочестивых Его, навечно обережены».

Вот что требуется понять: нельзя судить о вопросах благочестия по первому взгляду, но нужно всмотреться и наблюдать, куда доходят порождения деяния, ибо иногда само деяние кажется благом, но поскольку результаты его могут оказаться злом, нужно посмотреть, свершится ли из этого зло, и если свершится, то он будет преступником, а не благочестивым. Вот история с Гедалией бен‑Ахикам: открыто перед нами, что из‑за своего великого благочестия (он не судил плохо об Ишмаэле и не принимал на веру злословие) сказал Йоханану бен‑Кареах: «То, что ты говоришь об Ишмаэле, – ложь». Что же из этого вышло? А то, что из‑за этого он погиб сам, и рассеялся Израиль, и погас «оставшийся уголёк». И пророк относит на его счёт ответственность за убийство людей, погибших тогда, – так сказали мудрецы (спрашивается: разве Гедалия их убил? Ишмаэль их убил! Но из‑за того, что Гедалия так говорил, считается, будто он в этом виновен) о написанном (Йирмейаг̃у 41:9): «Все тела людей, которые были побиты рукой Гедалии». Таким же благочестием, не взвешенном на весах справедливости, был разрушен Второй Храм. Такова история с бар‑Камца. Сказали (Гитин 55Б): «Мудрецы считали, что нужно принести его в жертву. Сказал им р. Зехария бен‑Авкулас: «Скажут: «Увечных животных можно приносить в жертву»».

Считали, что нужно казнить его (то есть бар‑Камцу). Сказал им р. Зехария бен‑Авкулас: «Скажут: «Тот, кто наносит увечье жертвенному животному, карается смертью»». Пока то да сё, пошёл злодей и оговорил Израиль, пришёл Кейсар (римский император) и разрушил Иерусалим – и это то, о чём сказал р. Йоханан об этом: «Смирение р. Зехарии разрушило наш Храм и сожгло наш Г̃ейхаль, и рассеяло нас среди народов». Вот тебе пример того, что нельзя судить о благочестивом деянии самом по себе, но нужно рассмотреть его со всех сторон, насколько может увидеть человеческий ум, и рассудить о нём по правде, благое ли это деяние, а если нет – то удалиться от него. Вот Закон приказывает нам (Вайикра 19:17): «Упрекни своего ближнего» – но сколько бы человек не принимался упрекать преступников там и тогда, где и когда его слова не слушают, это приводит к тому, что чем более он упрекает, тем более они взрываются в своём зле и оскорбляют Имя, и прибавляют к своему греху новое преступление. В подобных случаях благочестием является лишь молчание, и так сказали мудрецы (Йевамот 65Б): «Так же, как заповедью является сказать то, что принимается, заповедью же является не говорить того, что не принимается». Взгляни, как это просто: каждому следует бежать к делу заповеди и стараться быть одним из тех, кто исполняет её. Но иногда из‑за этого может случится ссора, а этим заповедь будет больше опозорена, и больше будет оскорблено Имя, чем оказано чести. В подобных случаях благочестивый обязан оставить заповедь и не гнаться за ней. И так сказали мудрецы о левитах (Бемидбар Раба 5): «Зная, что несущий Ковчег Завета заслуживает большей награды, они оставляли Стол предложений и Менору, и жертвенники и бежали гурьбой к Ковчегу Завета получать награду, и ссорились из‑за этого. Один ссорился и говорил: «Я понесу», и другой ссорился и говорил: «Я понесу». Они легкомысленно вели себя, и Всевышний карал их». Вот! – человек обязан соблюдать все заповеди со всеми их точностями и тонкостями во что бы то ни стало, и он не должен бояться и стыдиться этого. И так он говорит (Тег̃илим 119:46): «И я буду говорить о Твоих законах пред царями и не буду стыдиться». И это мы учим в Мишне (Авот 5:24): «Исполняя волю Всевышнего, будь неустрашим, как леопард, лёгок, как орёл, быстр, как олень, и могуч, как лев». Но и в этом требуется различать, разделять и понимать, ибо всё это сказано о самих заповедях, исполнять которые мы обязаны полностью, в которых человек должен сделать своё лицо камнем. Но есть и некоторые добавления благочестия. Совершая их пред всем обществом, человек будет осмеян, а высмеивающие его совершат преступление и будут наказаны из‑за него. А он мог бы и оставить их, эти добавления, ибо их исполнение не всегда обязательно. И благочестивому более приличествует в таком случае оставить, не исполнять эти добавления, чем исполнять (Миха 6:8): «И будь скромен пред Всевышним». И сколь много великих благочестивых, находясь среди простого народа, оставили обычаи своего благочестия, опасаясь выглядеть высокомерными! Правило же таково: всё, что есть основная часть заповеди, следует исполнять перед любым уязвляющим насмешником, но то, что не есть основное, и что может привести к насмешкам, – делать не должно.

Глава 21
Пути приобретения благочестия и удаление от факторов, отменяющих его

Вот что весьма помогает приобрести благочестие: великое наблюдение (הִסְתַכְּלוּת – г̃истаклу́т) и многие раздумья (הִתְבּוֹנְנוּת – г̃итбонену́т). Ибо если, много размышляя, человек будет наблюдать величие Всевышнего (גוֹדֶל רוֹמְמוּתוֹ – го́дель ромемуто́) и Его бесконечное совершенство (שְׁלֵמוּתוֹ – шелемуто́) и непостижимо огромное расстояние между Его величием и нашей ничтожностью, то придёт к тому, что преисполнится страхом и трепетом пред Ним. И когда будет наблюдать многие милости, которые Он оказывает нам, и великую любовь Всевышнего к человеку, и близость к Нему праведных, и степень значения Закона и заповедей, и подобные тому суждения и уроки – в человеке, несомненно, разгорится горячая любовь, и он изберёт и пожелает прилепиться к Нему. Ибо когда человек увидит, что Всевышний нам, как отец, и милосерден к нам, как отец к детям, – пробудится в нём желание и стремление возблагодарить Всевышнего, как сын благодарит отца.

Вот для этого человеку надлежит уединиться в своих покоях и собрать свои мысли, сосредоточить своё знание и понимание на наблюдении и анализе (עִיוּן – ийу́н) этих правдивых вещей. Ему помогут в этом постоянное изучение песен царя Давида и размышления над ними, и наблюдения над ними, над их словами и проблемами (עִנְיָנִים – инйани́м). Все они полны любви и страха, и благочестия всякого рода, и поэтому, когда человек всмотрится в них, – пробудится в нём наибольшая степень желания пойти по его, царя Давида, стопам и идти его путями. Поможет и принесёт пользу также чтение о деяниях благочестивых в тех книгах, где о них говорится. Потому что это пробуждает разум, как добрый совет, заставляет действовать, как они, по их прекрасным деяниям, что объяснено и само собой понятно.

Удаляющие же благочестие – это хлопоты и заботы. Ибо когда разум озабочен и замучен своими заботами и делами, он не может обратиться к наблюдению, а без наблюдения человек не добудет благочестия, даже если он уже достиг его. Хлопоты гнетут разум и замутняют его, не давая укрепиться в страхе и любви, и в прочем, что принадлежит благочестию, как я уже упоминал. Поэтому сказали мудрецы (Шаббат 30Б): «Не грустью, не ленью, не смехом, не легкомыслием и не пустыми словами достигает человек пророчества, но лишь радостью заповеди». А уж тем более – не удовольствиями и наслаждениями, которые прямо противоположны благочестию, ибо они завлекают и вынуждают сердце тянуться за ними и удалиться от всех частностей отделённости и истинного знания.

Глава 22
Объяснение качества смирения и его составных частей

Мы говорили выше о вреде гордыни, о том, насколько отвратительна гордыня, а из этого можно заключить, насколько похвально смирение (עֲנָוָה – а̃нава). А теперь объясним же подробнее, что есть само смирение, и тогда яснее разъяснится гордыня. Вот общее правило: смирение – это такое состояние, когда человек ни в чём не считает себя важным. Это правило противоположно гордыне. И происходящее из смирения противоположно происходящему из гордыни. А когда мы уточним этот вопрос, обнаружим, что оно, смирение, зависит от мысли и действия. Ибо сначала человек должен стать смирённым в мыслях, а уж потом он поведёт себя по путям смирения. Ибо если он не будет смиренным в мыслях, но захочет быть смиренным в действиях, он будет не более, чем лжесмирённым, о которых мы упомянули выше, они же суть ханжи, хуже которых нет на свете. А теперь объясним по частям.

Смирение в мыслях означает, что человек наблюдает и удостоверяется, что он не достоин славы и почестей, а тем более – превосходства над остальными людьми. И это так, потому что в нём есть невольные, не зависящие от него недостатки, а также и связанные с тем, что он делал прежде. Если причина – собственные недостатки, то это просто, ибо на каком бы уровне совершенства человек ни был, не может быть так, чтобы в нём не было множества недостатков: либо со стороны его естества, либо со стороны его семьи и родственников, либо по вине случавшегося с ним или из‑за его поступков – ибо нет на земле праведника, который делал бы добро и не совершил преступления (Ког̃элет 7:20). Вот так все эти увечья совсем не оставляют человеку возможности чувствовать своё превосходство, даже если он обладает многими достоинствами, ибо этих недостатков достаточно, чтобы омрачить эти достоинства.

Вот ум, который более всего может привести человека к чувству превосходства и гордыне, потому что это достоинство в самом человеке, оно содержится в его наиболее почётной части, то есть в уме. Но нет такого мудреца, который никогда не ошибся и которому не пришлось учиться у других, и неоднократно учиться даже у своих учеников, – как же он может чувствовать своё превосходство из‑за своего ума? Обладающий прямым умом, удостоенный быть великим и выдающимся мудрецом, обнаружит, всмотревшись и наблюдая, что нет места гордыне и чувству превосходства. Потому что обладающий прямым умом и знающий больше других делает лишь то, что в его природе заложено делать, подобно птице, летящей высоко потому, что в этом её природа, а бык тянет груз своей силой потому, что это заложено в его природе. А тот, кто умён, потому умён, что собственная натура ведёт его к уму. И если бы не очень умный обладал природным умом, то и он был бы умным. А если так, то – нет места превосходству и гордыне! А если в ком‑то содержится великая мудрость, то он обязан учить того, кому она нужна, как сказал р. Йоханан бен‑Заккай (Авот 2:9): «Если ты много учил Закон, не будь слишком благодарен себе, ибо на то ты создан». А если богат – пусть радуется своей участи, и на него возложено давать тому, у кого ничего нет. Если он могуч (гибо́р) – помогать спотыкающимся и тем, кого грабят. Чему это подобно? Домашним слугам – каждый отвечает за что‑либо, и ему надлежит стеречь то, что приказано стеречь, и исполнять домашнюю работу по её надобности. А тут нет места гордыне.

Эти рассуждения и наблюдения достойны каждого, обладающего здравым смыслом, чей ум прям, а не крив. А когда это уяснится человеку, он будет истинно смиренным, чьё смирение в нём, в сердце его. Это подобно Давиду, который сказал Михали (Шемуэль II 6:22): «И я был ничтожным в своих глазах». И сказали мудрецы (Сота 56): «Насколько велики нищие духом! Ибо когда существовал Храм, человек мог принести жертву ола – ему награда за жертву ола; приносил жертву минха – ему награда за минха. Но тот, чьё мнение о самом себе низко, как бы приносил все виды всех жертв, как сказано (Тег̃илим 51:19): «Жертвы Всевышнему – дух сокрушённый». Вот она, хвала нищим духом, смиренным в сердце и в мыслях! И так сказали ещё (Хулин 89А): «Не ради того, что вы больше всех народов» – сказал им Всевышний: «Я желаю вас! Ибо даже когда Я посылаю вам величие, вы уменьшаете себя предо Мной. Я дал величие Авраг̃аму, Я дал величие Моше и Аг̃арону – они сказали: «Мы ничто». Я дал величие Давиду – он сказал: «Я червь, а не человек». Всё это оттого, что прямое сердце не позволяет себе соблазниться никаким достоинством, которое придёт к нему, ибо человек истинно знает, что оно не поможет ему выйти из своего ничтожества из‑за недостатков, которые не могут не быть в нём. И ещё: даже в высокой степени исполнения заповедей, которой человек достиг, он, конечно же, не достиг высшей степени. И даже если в нём нет других недостатков, кроме тех, что он – рождённая женщиной плоть и кровь (баса́р ве‑да́м), то и этого более, чем достаточно, чтобы ощущать себя ничтожным и не лучшим, какому не пристало чувство превосходства. Ибо любое достоинство, которого он достигает, есть безвозмездное добро (хе́сед) Всевышнего, Который желает оказать благо, невзирая на то, что он по естеству своему и грубой материальности весьма и весьма низок и ничтожен. Поэтому человеку не остаётся ничего, кроме как благодарить Того, Кто оказал ему благо, и постоянно пребывать в уничижении пред Ним.

Чему это подобно? Это подобно нищему бедняку, который получает подаяние как безвозмездное добро и не может не испытывать уничижающего чувства стыда. И чем больше это безвозмездное добро, тем больше его стыд. Так и любой человек, чьи глаза открыты, и он видит себя достигающим добрых достоинств произволением Всевышнего, как сказал царь Давид (Тег̃илим 116:12): «Чем воздам я Всевышнему за все благодеяния Его?» И мы видим великих благочестивых, наказанных за то, что, несмотря на всё своё благочестие, были благодарны самим себе. О Нехемии бен‑Хахалия сказали мудрецы (Санг̃эдрин 93Б): «Почему его книга не названа по его имени? Потому что он был благодарен самому себе». И также Хизкия сказал (Йешайаг̃у 38:17): «Вот во благо мне сильная горечь» – потому что Всевышний ответил ему (Йешайаг̃у 37:35): «И защищу этот город, чтобы спасти его ради Себя и ради Давида, раба Моего». И как сказали мудрецы (Берахот 10Б): «Каждый, просящий по собственному праву, получает по праву других». Вот тебе ясно и понятно: человеку не следует быть благодарным самому себе за свои блага, и уж тем более не следует ему чувствовать превосходство и возвышать себя из‑за этого.

Но всё это следовало бы сказать себе тому, кто подобен Авраг̃аму, Моше, Аг̃арону, Давиду и другим благочестивым, которых мы упомянули. А мы – сироты сирот, и нам не надо всего этого. Потому что есть и есть многие недостатки в нас, и даже не нужно особенно всматриваться, чтобы убедиться в нашем ничтожестве. И вся наша мудрость – ничто, ибо величайший мудрец среди нас есть не более, чем ученик учеников тех, кто был в прежних поколениях. Нам надлежит понимать это и знать, и наше сердце не возгордится всуе, понапрасну, и мы осознаем, что наше понимание поверхностно, ум слаб, а глупость велика в нас, и ошибка преобладает в наших суждениях. И то, что мы знаем, – не более, чем малое из малого. А коли так, то не можем мы чувствовать превосходство, но лишь ничтожность свою и уничижающий стыд. Это просто!

До сих пор мы говорили о смирении в мыслях, теперь же поговорим о смиренности действия. Она состоит из четырёх частей: вести себя униженно (бе-шифлу́т), терпеть обиды, ненавидеть власть и бежать почестей, оказывать почести всем.

Первое – вести себя униженно. Это должно проявляться в разговоре, в походке, в манере сидеть и во всех других движениях человека. В разговоре – сказали мудрецы: «Пусть разговор человека с людьми всегда будет тих». И читаем (Ког̃элет 9:17): «Слова мудрецов произносятся тихо». Нужно, чтобы все слова были словами уважительными, а не пренебрежительными, и так он говорит (Мишлей 11:12): «Пренебрегающий другими – бессердечен», и говорит (там же 18:3): «С приходом нечестивого приходит и презрение». В походке – сказали мудрецы (Санг̃эдрин 88Б): «Послали оттуда (из Эрец‑Исраэль) спросить: «Кто обладает грядущим миром (бен Г̃аола́м г̃аба́)?» Ответили: «Смиренный и низкий коленом; наклоняется и входит, наклоняется и выходит». И он не должен ходить выпрямившись во весь рост и не с великой тяжестью – пятка к носку – а подобно тому, кто идёт по своим делам. И сказали мудрецы: «Кто ходит выпрямившись во весь рост, как бы изгоняет Всевышнего», и написано (Йешайаг̃у 10:33): «И высокие ростом срублены». Манера сидеть – его место среди низких, а не среди высоких, и об этом ясно написано (Мишлей 25:6): «Не украшай себя перед царём и не стой в месте высоких». А также сказали мудрецы (Вайикра Раба 81:5): «Отдались от своего места на два или на три места и садись до того, как тебе скажут: «Встань!» И не вставай, чтобы тебе не сказали: «Спустись!» И о каждом, кто принижает себя, сказали мудрецы (Бава мецийа 856): «Каждый, кто принижает себя в этом мире во имя Закона, становится великим в будущем мире». Но с другой стороны, против этого сказал (Йехезкель 21:31): «Сними эту шапку и сложи с себя корону» – каждый, кто велик в этом мире – мал в будущем мире. Отсюда следует и наоборот: тот, кто мал в этом мире, – время его величия в будущем мире. И сказали (Сота 5а): «Человек должен вести себя, подобно Всевышнему, ибо Всевышний оставил все горы и высоты и дал Закон на горе Синай, потому что она низка». И так сказали (Рош г̃ашана 17Б): «Остатку Его владения» – тому, кто представляет себя как остаток.

Второе – это терпеть обиды. И мудрецы сказали (Рош г̃ашана 17А): «Кому прощается преступление? Тому, кто не замечает преступление против себя». И сказали ещё (Шаббат 88Б): «Обиженные и не обижающиеся, слышащие ругательства и не отвечающие на них – о них говорит написанное (Шофетим 5:31): «И любящие Его подобны солнцу, восходящему во всей мощи». И рассказали о великом смирении Бавы бен-Бута (Недарим 66Б): «Еврей из Вавилона поднялся в Эрец‑Исраэль, женился и сказал жене: «Свари мне две чечевицы (то есть немного)». Сварила ему две (буквально!) чечевицы. Рассердился на неё. Назавтра сказал ей: «Свари мне меру (то есть больше, чем вчера)». Сварила ему меру (то есть очень много, и опять‑таки буквально, как сказал). Сказал ей: «Иди принеси мне две тыквы!» Пошла и принесла ему две свечи (слово, означающее на вавилонском диалекте «тыквы», означает на диалекте Эрец‑Исраэль – «свечи»). Сказал ей: «Сломай их о верх двери («бава» на вавилонском диалекте)». Бава бен‑Бута сидел у ворот (место суда) и судил. Пошла и сломала их (свечи) об его голову. Сказал ей: «Что ж ты сделала?» Сказала ему: «Так приказал мой муж». Сказал ей: «Ты исполнила волю своего мужа – да произойдут от тебя с помощью Всевышнего два сына, подобных Баве бен‑Бута». И о Г̃илеле также рассказали о его великом смирении (Шаббат 30Б). Учат мудрецы: «Да будет человек всегда смиренным, как Г̃илель». И р. Абаг̃у, обладавший великим смирением, нашёл, что он ещё не достиг достоинства быть названным смирённым, и так он говорит (Сота 40А): «Сказал р. Абаг̃у: «Сначала я говорил: «Я – смирённый». Но когда я увидел р. Аба из Акко, который говорит одно, а его глашатай («амора» – глашатай; учитель или мудрец объявлял ему текущую часть урока, а он провозглашал это для всех учеников и иногда с пояснениями) говорит другое, а он не сердится – я скажу, что я не – смирённый».

Ненависть к власти и избежание почести – ясная Мишна (Авот 1:10): «Люби ремесло и ненавидь власть». И сказали ещё (Авот 4:7): «Тот, кто гордится в указаниях, – глупец, злодей и гордец». И сказали ещё (Песикта Рабати): «Не выходи быстро на ссору» – никогда не беги за властью. Почему? «Ибо что ты станешь делать в конце её?» – назавтра придут и будут тебя спрашивать – что ты ответишь? Ещё (там же): «Сказал р. Менахем от имени р. Танхума: «Каждый, кто берёт на себя власть (должность), чтобы иметь от неё выгоду, есть прелюбодей». Ещё (там же): «Сказал р. Абаг̃у: «Я был назван святым» – это значит, что если у тебя нет всех тех качеств, какие есть у меня, – не принимай на себя власть». И пример учеников р. Йег̃ошуа доказывает, что они нуждались в своей бедности, но не хотели брать на себя власть. Об этом сказали мудрецы (Орайо́т 10А): «Вы думаете, что я даю вам власть? Рабство я даю вам». И сказали ещё (Берахот 55А): «Горе власти, которая хоронит обладающих ею». Откуда это? Из происшедшего с Йосефом: он умер раньше своих братьев оттого, что вёл себя, как властитель.

И правило таково: власть – это великий груз на плечах того, кто несёт её. Ибо пока человек сам по себе и сидит среди своего народа, скрытый среди людей, – он отвечает только за самого себя. А поднявшись к власти и правлению, он отвечает за всех, кто под его рукой и правлением. Потому что ему надлежит наблюдать за всеми и учить их знанию и разумению, и исправлять их поступки. Если же нет – «их вина на ваших головах», как написано.

А почёт, почесть – это суета сует (הֲבֵל הֲבָלִים – г̃а́вэль г̃авали́м), пустое ничто, сводящее человека с ума, удаляющее его от познания Творца и заставляющее забыть долг и все свои обязанности. Знающему почесть она отвратительна, и он возненавидит её. И похвала, которую перед ним произносят люди, станет непереносима. Ибо видя, что они все больше и больше хвалят его за то, чего в нём нет, устыдится и станет вздыхать о том, что и так уж ему недостаёт этих достоинств, а на него ещё грузят больше лживой похвалы, дабы он ещё больше устыдился.

Четвертая часть – это оказание почёта каждому. И мы учим в Мишне так (Авот 4:20): «Кто уважаем? Тот, кто уважает людей». И сказали ещё (Песахим 113Б): «Знающий о другом, что тот значительнее в чём‑нибудь одном, обязан уважать его». И ещё мы учим (Авот 4:20): «Первым привечай каждого». И сказали о р. Йоханане бен Заккае, что никто и никогда не поздоровался с ним первым. Как в речи, так и в деле следует вести себя с уважением к другому. И так же, как позор относится к злодеям, как сказано в уже упомянутом (Мишлей 18:3): «С приходом нечестивого приходит позор», так почёт уважения относится к праведникам. Ибо уважение у них и неотделимо от них, и говорит (Йешайаг̃у 24:23): «И перед Его старейшинами честь (уважение)».

Глава 23
Пути приобретения смирения и удаление от факторов, отменяющих его

Две вещи приучают человека к смирению – привычка и наблюдение. Привычка – когда человек постепенно приучает вести себя униженно, как упомянуто, сидеть на низких местах и идти за всеми, за обществом, носить одежды скромных, то есть одежды почётные, но не пышные. Ибо когда он приучит себя к такому поведению, смирение придёт к нему и войдёт в его сердце постепенно, ещё до того, как установится оно в нём, как следует. Ибо поскольку природа человеческого сердца склонна к возвышению и чувству превосходства, ему трудно выкорчевать с корнем эту природную склонность, и лишь внешними действиями, которые зависят от него, он может притянуть внутрь себя то, что не в его руках – настолько и подобно тому, как мы объяснили в главе о поспешности. Всё это – часть того, о чём сказали мудрецы (Берахот 17А): «Человек должен быть всегда хитрым в страхе» – то есть он должен искать всякие уловки и хитрости против своей натуры и её склонностей до победы.

Наблюдение же касается многих вопросов. Один из них – упомянутое в словах Акавии бен‑Маалалэль (Авот 3:1): «Помни, откуда ты произошёл – из вонючей капли. И куда ты идёшь – в место праха, червей и гнили. Перед кем ты будешь держать ответ – пред Царём царей, Всевышним, благословен Он!» Потому что, воистину, всё это противоположно гордости и способствует смирению. Ибо когда человек смотрит на ничтожество своего материального и никчёмность своего начала, у него нет никакой причины чувствовать превосходство, но есть причина устыдиться и ощущать позор. Чему это подобно? Свинопасу, который достиг правления, но в любое время, когда он вспоминает свои прежние дни, он не может возгордиться. И когда он думает, что в конце своего величия он вернётся в прах, станет кормом червям, – его гордость унизится, и он забудет свою гордыню. Ибо в чём его благо и что его величие, если стыд и позор завершают всё? И подумает ещё, и вообразит в своём сердце, как он войдёт и предстанет пред великим Судом воинства Всевышнего, и увидит себя пред Царём царей, Всевышним, благословен Он, Святым и Чистым в высшей мере святости и чистоты, среди святых, служителей Могущества, исполняющих Его волю, могучих силой, в которых нет никакого изъяна. И вот он стоит пред ними, никчёмный, ничтожный и презираемый сам по себе, скверный и отвратительный в своих поступках – разве он сможет поднять голову? Разве он сможет раскрыть рот? И когда его спросят: «Где же твои уста? Где твоя гордость и честь, которые ты нёс на своём веку?», что он ответит и что возразит на Его упрёк? И если на одно мгновение человек представит сильно и истинно в своём уме эту правду – вся его гордость улетучится и больше не вернётся к нему.

Второе – это смена порождений времени и множество их изменений. Ибо богатому легко стать бедным, властителю – рабом, а уважаемому – презираемым. И если так легко можно оказаться тем, что человек сегодня презирает, – как может возвыситься его сердце тем, в чём он сегодня не уверен? Сколько разных болезней могут напасть на человека, да так, что ему придётся самому умолять того, кто поможет ему, окажет помощь и немного облегчит страдания! А сколько бед могут напасть на него, да так, что придётся поклониться тем, с кем он пренебрегал здороваться, поклониться многим, чтобы они спасли его! И это мы видим своими глазами ежедневно! Вот что может убрать из сердца человека его гордыню и одеть его смирением и унижением! И если человек станет наблюдать свой долг пред Ним – насколько он оставил его, и насколько он нерадив в исполнении его – тогда устыдится, а не возгордится, будет ощущать позор, и сердце его не поднимется. Так говорит (Йирмейаг̃у 31:17‑18): «Ясно слышу Я, как горюет Эфраим, ибо после того, как я обратился – я раскаялся, и после того, как я уразумел – я ударил себя по бёдрам, устыдился я и был посрамлён». И всего более он должен постоянно наблюдать, чтобы осознать слабость человеческого ума и множество его обманных ошибок, что ошибка ему всегда ближе, чем истинное знание. Поэтому должно всегда остерегаться этой опасности и всегда искать возможности учиться у каждого, и всегда слушать совет, дабы не упасть. Об этом сказали мудрецы (Авот 4:1): «Кто есть мудрец? Тот, кто учится у каждого!» Итак, он говорит (Мишлей 12:15): «Слушающий совета – мудр».

Факторы же, удаляющие это качество, суть многие блага этого мира и пресыщение ими, подобно тому, как написано, – что ясно говорит (Деварим 8:12): «Если ты будешь есть и насытишься – возгордится твоё сердце».

Поэтому благочестивые нашли благо себе в том, чтобы иногда поститься, чтобы унизить начало гордыни, которое усиливается от множества. И подобно тому, как сказали мудрецы (Берахот 32А): «Лев рычит после мешка мяса, а не после мешка соломы».

А во главе всех этих факторов – глупость и умаление истинного знания. Взгляни‑ка: гордыни более всего в том, кто глупее! И наши учители сказали (Санг̃эдрин 24А): «Признак гордыни – незначительность в Законе». И также сказали (Зо́г̃ар, «Балак»): «Бахвальство – признак полного незнания». И сказали ещё (Бава мецийа 85Б): «Монета звенит в пустом кувшине». Ещё сказали (Берэшит Раба 89): «Спросили у деревьев (не приносящих плодов): «Почему шумит ваша листва на ветру?» Сказали: «Хотелось бы нам, чтобы был слышен наш голос, и тогда вспомнят о нас!» И мы уже видели, что Моше, избраннейший из всех людей, был смиреннейшим из всех людей.

И ещё фактор, удаляющий смирение, – приближение к себе или использование льстецов, славящих и превозносящих, чтобы втереться в доверие к человеку, чтобы он был им полезен. И они станут преувеличивать до предела его достоинства и прибавлять то, чего нет в нём, а иногда и изобразят его недостатки прославляемым достоинством. И вот – человек легкомыслен, и натура его слаба, и легко соблазняется и особенно тем, к чему склонна его натура. И когда он слышит льстивые слова из уст того, кому верит, слова эти проникают в него, подобно змеиному яду, – он падает в сети гордыни и разбивается. Вот Йоаш, шедший по доброму пути все дни, пока его наставлял Йег̃ойада Г̃аког̃эн, его учитель. А после смерти учителя пришли слуги Йоаша и стали льстить ему, и преувеличивать его славу настолько, что сделали его как бы идолом, и тогда царь послушал их! Взгляни: это же ясно! Поэтому тот, у кого глаза в голове, станет остерегаться и внимательно рассмотрит деяния того, кого хочет сделать своим другом или советчиком, или управляющим, – более, чем будет разглядывать перед трапезой свою еду и питье. Ибо еда и питье могут нанести вред лишь телу, а лжедрузья или дурные советчики могут погубить его душу, и его имущество, и всё его достоинство. И царь Давид говорит (Тег̃илим 101:7): «Идущий по пути непорочности – он будет служить мне. Не будет жить в моём доме поступающий лживо, изрекающий ложь не утвердится перед глазами моими». И нет более добра человеку, чем найти себе добрых друзей, которые откроют ему глаза на то, что он не видит, и по любви своей станут упрекать и предостерегать его. Так они спасут его от любого зла. Ибо они увидят то, что человек не может видеть, поскольку не замечает своих недостатков. Они увидят и поймут, и остерегут его – и он убережётся. Об этом сказано (Мишлей 24:6): «И помощь – в силе советника».

Вот мы видим, что об этом качестве говорится после всех добрых качеств, которые мы упоминали. Это указывает нам на значительность его сути. Ибо это важное качество – из основных – и его трудно добиться. И его может достичь лишь тот, кто достиг качеств, упомянутых прежде.

Но сначала нужно сказать, что есть два вида страха, которые суть три. Первое – его легко добиться, и нет ничего более лёгкого; и второе – труднейшее, его совершенство само по себе есть величайшее совершенство. Есть страх перед наказанием – это один вид, и есть страх перед величием – это второй вид, и «йира́т хэт» (страх преступления) есть его вторая часть. Объясним теперь их смысл и различие меж ними.

Согласно его простому смыслу, страх перед наказанием означает, что человек боится преступить слово Всевышнего из‑за наказания телу и душе, которое следует за преступлением. Это легко, ибо каждый любит себя самого и боится за свою душу. И ничто так не удалит его от проступка, как страх, что ему причинится какой‑либо вред. Этот страх достоин лишь невежд и легкомысленных женщин, но не мудрецов и людей мыслящих.

Второй вид – страх перед величием: человек удаляется от преступлений ради величия Всевышнего. Ибо невозможно пренебречь этим, и плоти, и крови, низкому и отвратительному не может быть мыслимо сделать что‑либо против воли Создателя, да будет благословенно и возвеличено Его Имя! Этого страха не так легко добиться, ибо он рождается лишь из знания, от умения всматриваться в величие Всевышнего и умения видеть ничтожность человека. Все это порождения понимающего и разумного ума. Это тот самый страх, который мы обозначили второй частью из составных частей благочестия. Посредством этого страха человек устыдится и вострепещет, становясь на молитву пред Всевышним или иным образом исполняя служение пред Ним. Это тот похвальный страх, которым славились благочестивые мира, и об этом говорит Моше (Деварим 28:58): «Бояться этого почитаемого и страшного Имени».

Тот страх, значение которого мы сейчас объясняем, то есть «йират хэт» (страх преступления), есть как бы часть страха пред величием и как бы особый вид – сам по себе. Ибо вот его суть: человек должен постоянно страшиться и беспокоиться о своих действиях – чтобы не примешался бы даже намёк на преступление, или чтобы не было там чего‑либо, в большем или меньшем, что не соответствует величию чести Всевышнего и величию Его Имени. И вот ты видишь великое соотношение между этим страхом и страхом пред величием, о котором мы упоминали. Потому что цель того и другого – не делать ничего против величия чести Всевышнего. А различие меж ними, из‑за которого йират хэт считается другим видом и называется по‑другому, состоит в том, что страх пред величием проявляется во время действия или во время служения, или в час возможного преступления, то есть тогда, когда человек стоит на молитве либо служит. Тогда он устыдится и стеснится, станет страшиться и трепетать пред величием чести Всевышнего. Либо когда перед ним предстаёт преступление, и он осознает, что это – преступление, и тогда он оставит его ради того, чтобы не сделать ничего против Него, зная, что Всевышний наблюдает за ним. Но йират хэт – всегда, в любое время и в любой час! Ибо каждый миг человек страшится споткнуться и сделать малейшее что‑либо против чести Имени Всевышнего. Потому‑то этот страх и называется йират хэт, страх преступления, ибо главный страх преступления заключается в том, чтобы преступление не вошло каким‑либо путём в его действия и не примешалось к его действиям из‑за преступности и небрежения или из‑за недосмотра. И об этом сказано (Мишлей 28:14): «Блажен человек, который всегда страшится» – и объяснили мудрецы (Берахот 60а): «То сказано о словах Торы». Ибо даже в тот час, когда он не видит преграды перед своими глазами, требуется, чтобы сердце его трепетало, как бы она, преграда, не была скрыта под его ногами, а он не уберегся. Об этом страхе сказал Моше (Шемот 20:20): «Чтобы страх пред Ним был на вас, дабы вы не согрешили». Потому что это основное в страхе – чтобы человек постоянно страшился и трепетал так, чтобы этот страх не отошёл от него, ибо с этим страхом он не дойдёт до преступления, а если дойдёт – будет знать, что это считается преступлением. И Йешайаг̃у сказал в своём пророчестве (Йешайаг̃у 66:2): «И на этого смотреть буду: на смиренного и сокрушённого духом, и трепещущего над словом Моим». И царь Давид хвалился этим и говорил (Тег̃илим 119:161): «Вельможи преследуют меня напрасно, но слова Твоего испугалось сердце моё». И мы находим, что величайшие и высочайшие трепещут и дрожат пред величием Всевышнего – об этом выразились мудрецы (Хагига 13Б): «Откуда выходит река огня? Из пота Хайот» – это из‑за их страха пред величием Всевышнего, который постоянно при них, – дабы не упустить малейшего из чести и прославления, достойных пред Ним. И в любой час проявления влияния Всевышнего и в любом месте произойдут трепет и шум, и страх. И об этом написано (Шофетим 5:4): «Земля тряслась, и небо капало, и облака сочились водою, горы таяли пред Всевышним», и говорит (Йешайаг̃у 63:19): «Если б Ты разорвал небо, снизошёл – потекли бы горы пред лицом Твоим». А уж тем более – люди – им следует страшиться и трепетать, зная, что они постоянно стоят пред Всевышним и им легко сделать что‑либо, не соответствующее величию чести Всевышнего. Об этом сказал Ийову Элифаз (Ийов 15:14): «Что есть человек, чтобы чистым ему быть, и как праведным быть рождённому женщиной? И святым своим не доверяет он, и небеса не чисты в глазах его». И говорит Ийов (4:18): «Ведь и рабам Своим не доверяет Он, и в посланцах Своих обличает недостатки. А уж тем более – живущих в глиняных домах». Вот поэтому и требуется, чтобы каждый человек постоянно трепетал и страшился, и как сказал Элиг̃у (Ийов 37:1): «Дрожит от этого сердце моё и скачет с места своего. Слушайте, слушайте страх гласа Его».

Это истинный страх, которому достойно быть постоянно на лице благочестивого и не отходить от него. Но этот страх состоит из двух частей: первая – в настоящем и будущем, вторая – в прошлом. В настоящем – чтобы человек страшился и беспокоился о том, что делает, или о том, что готовится делать, дабы в этом не было чего‑либо или дабы в это не вошло что‑либо против чести Всевышнего, как и сказано выше. В прошлом – чтобы человек постоянно думал о том, что уже сделал, и страшился, и беспокоился, как бы из его рук не вышло какого‑нибудь преступления. И это подобно Баве бен-Бута, который каждый день приносил условную искупительную жертву. И Ийов вставал рано после пира сыновей его и приносил искупительную жертву по числу всех, ибо Ийов говорил себе: «Может, мои сыновья согрешили?» И сказали мудрецы о Моше и Аг̃ароне, относительно масла, которым Моше помазал Аг̃арона, так как о нём сказано (Шемот 30:32): «На плоть (любого) человека не должно возливать его», а об Аг̃ароне ему (Моше) было приказано помазать его. И они боялись, что вдруг они использовали масло не по назначению, то есть поступили не по приказанию. Так сказано (Орайот 12а): «И об этом беспокоился Моше, и сказал: «Вдруг я использовал масло помазания не по назначению?» Вышел голос (бат-коль) и сказал: «Как роса Хермона» ‒ как не преступно использовать росу Хермона не по назначению, так же не преступно было использовать масло помазания, которое на бороде Аг̃арона. И всё же Аг̃арон беспокоился и говорил: «А вдруг Моше не совершил преступления, а я совершил?» Вышел голос и сказал: «Вот как хорошо и приятно, когда сидят братья вместе!» ‒ как Моше не совершил преступления, так и Аг̃арон не совершил преступления».

Вот тебе качество благочестивых! Даже в заповеди, которую исполнили, они беспокоились и говорили: а вдруг примешался намёк на негодное? И Авраг̃ам, выйдя помочь пленённому племяннику Лоту, страшился и говорил: «А вдруг мои действия не были совершенно чисты?» Это то, что объяснили мудрецы (Берэшит Раба) на стих «Не бойся, Аврам» (Берэшит 15:1): «Рейш Лакиш сказал: «Поскольку Авраг̃ам страшился и говорил: «Среди толпищ, что я убил, ‒ вдруг меж них был хотя бы один праведник или человек, страшащийся Всевышнего?», потому ему и сказано: «Не бойся, Аврам». И сказали («Тана девей Элийаг̃у»): «Не бойся, Аврам» ‒ «не бойся» говорят лишь тому, кто действительно страшится Всевышнего». И это подлинный страх, о котором сказали (Берахот 33Б): «Нет в сокровищнице Всевышнего ничего более ценного, чем страх пред Всевышним». Этого страха лишь Моше легко было достичь из-за его великого стремления (девекут) ко Всевышнему. Ибо другим, конечно, материальное большое препятствие. Но каждому благочестивому надлежит стараться достичь всего, что сможет, и сказано (Тег̃илим 34:10): «Бойтесь Всевышнего, святые Его».

Путь приобретения йира́ (יִרְאָה – страх) – это наблюдение над двумя истинными вещами. Первое это то, что место присутствия Всевышнего – любое место в мире, и что Он наблюдает (машги́ах) надо всем – малым и великим – и нет ничего, что укроется от Него, ни по важности предмета, ни по его ничтожности. Он видит, и Он понимает великое и малое, важное и неважное без различия. Об этом написано (Йешайаг̃у 6:3): «Вся земля полна славой Его», и говорит (Йирмия 23:24): «Небо и земля полны Мною», и говорит (Тег̃илим 113:5): «Кто, как Всевышний, Восседающий высоко, Склоняющийся, чтобы видеть, – в небесах и на земле», и говорит (Тег̃илим 138:6): «Ибо возвышен Всевышний, но униженного видит, и (хотя) высок – издалека знает».

И уяснится человеку, что всюду, где бы он не находился, – он стоит пред Всевышним. Тогда сами по себе возникнут в нём страх (йира) и боязнь (пахад): а вдруг он споткнётся в действиях своих, и они не будут соответствовать величию славы Его. И это то, о чём сказали (Авот 2:1): «Помни, что над тобою – око видящее, ухо слышащее, и все деяния твои записываются в книгу». Ибо поскольку наблюдение Всевышнего – надо всем, и Он видит всё и слышит всё – то, конечно же, все человеческие деяния впечатываются (оси́м ро́шем) и влияют, и все они записываются в книгу – либо к оправданию, либо к обвинению. Человек не может как следует изобразить это в своём воображении иначе, чем путём постоянного наблюдения и великого размышления, ибо поскольку это далеко от наших ощущений, ум сможет изобразить это лишь после многого изучения, размышления и наблюдения. И даже когда он вообразит себе эту картину, она может легко исчезнуть, если он не будет постоянно думать об этом.

Итак, как великое наблюдение есть путь приобретения постоянного страха, так отвлечение от этого и прекращение наблюдения суть сильнейшие факторы удаления страха, случится ли это из‑за хлопот и забот или по желанию. Любое отвлечение есть прекращение постоянного страха – Всевышний заповедал царю (Деварим 17:19): «И пусть она (Тора) будет у него, и пусть он читает её все дни жизни своей ради того, чтобы приучился он страшиться Всевышнего».

Глава 26
Объяснение качества святости и путь его приобретения

Суть святости (קְדוּשָׁה – кедуша́) двузначна: её начало – работа, а завершение – вознаграждение, её начало – старание, а завершение – дар. Это означает, что её начало содержится в том, чтобы человек освящал себя, а завершение – в том, что его делают святым. Об этом сказали мудрецы (Йома 39а): «Человек освящает себя немного, его же освящают в большой степени. Он освящает снизу, его освящают сверху». «Старание» означает, что человек должен быть полностью отделен и удалён от материального и постоянно – в любое время и любой час – должен стремиться ко Всевышнему. Поэтому пророки назывались посланцами Всевышнего, как сказано об Аг̃ароне (Малахи 2:7): «Ибо уста ког̃эна хранят знание, и Тору ищут из уст его, ибо он – посланец Всевышнего»; и говорит (Диврей г̃айамим II 36:16): «И оскорбляли посланцев Всевышнего». И даже в час, когда он занимается материальными делами и занятиями, необходимыми ему ради тела, – его душа не удаляется от своего высочайшего стремления, как сказано (Тег̃илим 63:9): «Привязалась к Тебе душа моя, поддерживает меня десница Твоя». Но человек не может сам поставить себя в такое положение, ибо это недостижимо для него – ведь он состоит из плоти и крови, и поэтому завершение святости – дар ему. Человек может стараться в погоне за истинным знанием и постоянно учиться святости деяния. Но завершение святости состоит в том, что Всевышний поведёт его по тому пути, по которому он желает идти, и осенит его Своей благодатью и освятит его. И человеку удастся этого достичь в постоянном стремлении (девеку́т) к Нему. Ибо в чём естество мешает человеку, Всевышний поможет и поддержит его. Как сказано (Тег̃илим 84:12): «Не лишает блага ходящих в непорочности». И поэтому смысл упомянутого высказывания «человек освящает себя немного» заключается в том, что это немногое можно приобрести своим старанием. «Его же освящают в большой степени» – Всевышний помогает ему.

И даже материальные действия человека, который освящается святостью Создателя, становятся подлинными проявлениями святости. И знаком тебе может послужить вот что: по поводу еды жертвоприношения, которая сама по себе является заповедью, сказали мудрецы (Сифра Вайикра 10:17): «Ког̃эны едят, а хозяева (то есть те, кто принёс жертву) удостаиваются искупления».

Взгляни же, в чём различие между наивысше чистым (таг̃о́р – טָהוֹר ) и освящённым (кадо́ш – קָדוֹשׁ ). Материальные действия наивысше чистого являются для него лишь необходимыми, и не более того. Он сам обращается к этим действиям лишь по необходимости. И потому они выходят из категории зла в материальном и остаются чистыми. Но к святости они не приходят. Ибо если бы было возможно без упомянутых действий обойтись – было бы лучше. Освящённый же всегда стремится ко Всевышнему, и его душа обитает меж истинными духовными материями, любовью к Создателю и страхом пред Ним.

Он как бы обретается в «землях живых», ещё пребывая в этом мире. Такой человек сам по себе подобен Храму и жертвеннику, как сказали мудрецы (Берэшит Раба 2:6): «И Всевышний поднялся от него» – праотцы и есть суть Меркавы (מֶרְכָּבָה – меркава́ – колесница). И также сказали (там же): «Праведники и есть Меркава». Ибо Всевышний – среди них, как было в Храме. И еда, которую они едят, подобна жертве, которая поднимается на огонь жертвенника. Потому что великим возвышением считалось то, что приносилось на жертвенник, ибо было принесено пред Всевышним. И это был такой почёт для приносимого в жертву, что всё подобное ему благословлялось во всём мире. Как сказали мудрецы в Мидраше: «Пища и питье, которые ест и пьёт освящённый, – оказание почёта той пище и тому питью, которые подобны принесённым на жертвенник». И сказали мудрецы (Кетубот 1056): «Кто приносит дар учёному (Торы), как бы приносит бикурим». И так сказали (Йома 71а): «Да наполнит глотки учёных вином взамен возлияния на жертвенник». Это не значит, что учёные жаждут вина настолько, что требуется наполнить их глотки, как напаивают вином пьяницу. Смысл в намерении, которое я упомянул. Учёные Торы, освящённые в своих путях и во всех своих деяниях, подобны Храму и жертвеннику, ибо Всевышний ‒ среди них, как было в Храме, а потому то, что приносится учёным, подобно приношению на жертвенник, и наполнение их глоток заменяет возлияние на жертвенник. Это значит, что каким бы образом они не пользовались миром – поскольку они, учёные, стремятся к святости Всевышнего – это есть оказание почёта и возвышение той вещи, что удостоилась быть использованной праведником. И сказали мудрецы о тех камнях, которые Йааков взял и положил себе под голову (Хулин 91Б): «Сказал р. Ицхак: «Отсюда следует, что все они собрались, и каждый говорил: «На меня положит праведник свою голову!»

Правило же таково: суть освещённости в том, чтобы человек настолько стремился ко Всевышнему, что ни в каком действии, какое бы он ни делал, не расставался со Всевышним и не удалялся от Него. Настолько, что возвысились бы материальные вещи, которые послужат ему на пользу; и он не опустится со ступени своего достоинства и не удалится от своего стремления, чтобы пользоваться материальными вещами. Когда разум и понимание направлены к величию Всевышнего и Его вознесённости (ромему́т), и Его святости настолько, что человек как бы объединён с посланцами Всевышнего, пребывая в этом мире.

Я уже сказал, что человек сам по себе не может ничего, кроме как пробудиться к этому и постараться для этого. Это произойдёт, когда в нём будут содержаться все добрые качества, о которых мы упомянули, – от осторожности до страха пред преступлением. С этим он сможет войти в освящённое и преуспеет, ибо он подобен чужому и увечному, о котором сказано (Бемидбар 18:4): «И чужой не приблизится» («чужой» – не ког̃эн, «увечный» – увечный ког̃эн. Увечному ког̃эну запрещено служить в Храме). Если же он будет стремиться со всей силой любви и мощью страха, с пониманием величия Всевышнего и мощи Его вознесённости – он подготовит себя, постепенно отделит себя от материального и во всех действиях и во всех проявлениях обратит своё сердце к сокровениям истинного стремления настолько, что Всевышний изольёт на него дух с высоты и осенит его Своим Именем подобно тому, как Он поступает со всеми Своими освящёнными. И тогда станет он истинно подобен посланцам Всевышнего, и все его деяния, даже наинижайшие и наиматериальнейшие, уподобятся жертвоприношению и служению в Храме.

Ты видишь, что путь приобретения этого качества есть путь великой отделённости, великого наблюдения тайн высшего Провидения (הַשְׁגָחָה – г̃ашгаха́), сокровений миро‑созидания и познания величия Всевышнего и Его славы – настойчивого стремления ко Всевышнему всеми силами и самым великим образом. И даже пользуясь земными путями, такой человек сумеет обратить свои мысли ко Всевышнему, как это полагалось ког̃эну, когда он приносил жертву или собирал её кровь, или возлагал её на жертвенник, – до такой степени, что притянет (лимшо́х) благословение Всевышнего, жизнь и мир. Иным способом невозможно достичь этого качества – и, несмотря ни на что, останется он материальным и плотским, подобно всем другим людям.

Что же способствует и помогает в достижении этого качества? Великое уединение и отделение, когда душа без помех может укрепиться и приблизиться (лег̃идаве́к) к Создателю. Удаляет же это качество недостаток истинных знаний и частое общение с людьми, ибо материальность, найдя своё подобие, воспрянет и усилится, а душа останется запертой в ней и не сможет выйти из своего заключения. Отделившись и оставшись наедине с самим собою, человек подготовит себя к приятию святости, ниспосланной Всевышним, и его поведут по пути, которым он хочет идти. С помощью Всевышнего, которая будет ему дана, его душа укрепится и победит тело, и приблизится к святости Всевышнего, и в ней станет совершенной. И он поднимется к более высокой ступени – к пророчеству. Его знания достигнут такого уровня, что он станет выше человеческой натуры. Его стремление может достичь такой высокой степени, что ему передадут ключ оживления мёртвых, как передали Элийаг̃у и Элише. Это есть показатель высокого стремления ко Всевышнему. Ибо Всевышний есть источник жизни, и Он даёт жизнь всему живущему, как сказали мудрецы (Таа̃нит 2а): «Три ключа не были даны посланцу – ключ дождей, ключ роженицы и ключ оживления мёртвых». Приблизившийся ко Всевышнему сможет притянуть от Него даже саму жизнь, что принадлежит Ему в наибольшей мере, как я и написал. Это есть завершённое в бара́йте: «Освящение приводит к пророчеству, и пророчество приводит к оживлению мёртвых».

И ты, любезный читатель, знаешь, и я знаю, что в этой книге я не перечислил все законы благочестия и не сказал все, что можно по этому поводу сказать, ибо этому нет конца, и наблюдению нет предела. Но я сказал понемногу о каждой частности, упомянутой в барайте, на которой основан этот труд. А это может стать началом и начатком для расширения наблюдения (ийу́н) в этих вопросах, поскольку выяснился их путь, и открылась дорога пред нашими глазами, чтобы идти по ней в непорочности.

О всём подобном этому сказано (Мишлей 10:5): «И услышит мудрый и добавит урок, и приобрётший знание исхитрится»; (Шаббат 104а): «Желающему очиститься помогают»; (Мишлей 2:6): «Ибо Всевышний даёт мудрость; из уст Его – знание и разумение» – каждый да выпрямит свой путь пред Творцом! А это просто! Ибо каждому, по ремеслу в его руках и занятию, которым занимается, необходимо выправление и указание. Ибо приемлемый путь благочестия того, чьё постоянное занятие – изучение Закона, не есть должный путь благочестия вынужденного наниматься на работу к другому. И ни то, ни другое не есть должный путь благочестия занятого торговлей. Сюда же относятся и другие частности, имеющиеся в человеческих занятиях; каждому, согласно тому, что он есть, – соответствующие пути благочестия. И не потому, что благочестие может быть разным, – оно то же самое и одинаковое для каждой души, поскольку оно состоит в том, чтобы делать приятное Творцу. Но поскольку вещи и предметы меняются, то невозможно, чтобы не менялись средства, ведущие к цели, каждое по своей сути. И великим благочестивым может быть человек, занимающийся по необходимости неуважаемым ремеслом, как и тот, чьи уста постоянно заняты Учением. И написано (Мишлей 16:4): «Всё, что Всевышний сделал, – во Имя Его», и говорит (Мишлей 3:6): «Во всех своих путях познавай Его, и Он выпрямит твои пути».

Всевышний в Своём милосердии откроет наши глаза в изучении Своего Закона и покажет нам Свои пути, и поведёт нас по Своим дорогам, и мы удостоимся увеличить славу Его Имени и делать приятное пред Ним!

Да будет слава Всевышнего вовеки веков, да возрадуется Всевышний Своим деяниям!

Да возрадуется Израиль своим Творцом, сыны Сиона возрадуются своим Царём!