Рав Ицхак Зильбер «Беседы о Торе»

Вайигаш

Итак, Йосеф намерен задержать у себя Биньямина с тем, чтобы, осуществляя свой пророческий сон, поскорее встретиться с отцом. Но братья об этом и не догадываются. Они в ужасе. Что станет с отцом при известии об аресте младшего сына? Недельная глава «Вайигаш» («И подступил») продолжает изложение беседы Йосефа с братьями. Развитие её драматично. Йег̃уда умоляет Йосефа, чтобы тот согласился взять его – Йег̃уду – рабом вместо Биньямина.

Эта напряжённая сцена очень выразительно изображена в Мидраше.

Когда Йег̃уда сердился, глаза его наливались кровью, волосы на груди над сердцем прокалывали рубашку. Он горячо убеждал Йосефа: Что воду носить, что дрова колоть, что прислуживать – куда до меня Биньямину! Йег̃уда говорил всё громче, и ещё немного – взялся бы за меч. Но чём больше кричал и кипятился Йег̃уда, тем больше нравилось это Йосефу. Он видел, как глубоко сожалеет Йег̃уда о сделанном.

Что такое раскаяние?

Человек раскаялся, если в повторившейся ситуации не повторяет дурного поступка.

Ситуация повторяется: Йаакову угрожает утрата второго сына Рахели. Йег̃уда просит об одном: взять его рабом вместо Биньямина. А ведь Йег̃уде за сорок, и у него трое детей! Очевидно, что теперь он готов отдать жизнь за брата. И Йосеф решает – пора признаться. Он говорит: «Йег̃уда, ты солгал, что один из твоих братьев умер. У секретной службы Египта есть сведения, что он жив и находится в этом здании». И пошёл Йосеф с Йег̃удой по дворцу, а братья – следом. Подходит он к одной из комнат и зовёт: «Йосеф, сын Йаакова, выходи!» Братья глядят – никто не появляется. А Йосеф уже в другой комнате. Подходят братья – опять та же сцена. Йосеф и говорит им: «Что вы смотрите? Я – Йосеф!» И сразу «вышла у них душа». А Йосеф подозвал братьев поближе и стал их успокаивать.

Йосеф сказал братьям: «Я Йосеф, брат ваш, которого вы продали в Египет. И ныне, не печальтесь, и да не будет досадным в ваших глазах, что вы продали меня сюда, ибо для сохранения жизни послал меня Б-г перед вами. Ибо уже два года голод на земле, и ещё пять лет, когда ни пахоты, ни жатвы. И послал меня Б-г перед вами, чтобы оставить вас на земле и поддерживать в вас жизнь для спасения великого. И ныне, не вы послали меня сюда, но Б-г! И Он поставил меня отцом у Паро, и господином во всём его доме, и правителем над всей землёю Египта. Поспешите и взойдите к отцу моему, и скажите ему: Так сказал твой сын Йосеф: Поставил меня Б-г господином над всем Египтом. Низойди ко мне, не задержись. И поселишься ты на земле Гошен, и будешь ты близок ко мне, ты и твои сыновья, и сыновья твоих сыновей, и твой мелкий и крупный скот, и все, что у тебя. И я довольствовать буду тебя там, ибо ещё пять лет голодных, – чтоб не обнищать тебе и твоему дому, и всему, что у тебя. И вот, глаза ваши видят, и глаза моего брата Биньямина, что [это] мои уста, говорящие с вами. И расскажите моему отцу о всей славе моей в Египте и обо всём, что вы видели, и поспешите и приведите отца сюда. И пал он на шею Биньямину, брату своему, и заплакал; и Биньямин плакал на его шее. И целовал он всех братьев своих и плакал на их [груди]. А после того говорили его братья с ним» (45:4-15).

Сказав «глаза ваши видят, и глаза моего брата Биньямина», Йосеф даёт понять братьям: «Так же, как нет у меня обиды на Биньямина, который непричастен к продаже, так нет у меня обиды и на вас». А слова «это мои уста, говорящие с вами» указывают на то, что до сих пор Йосеф говорил с братьями через переводчика, а теперь – на священном языке иврите. Йосеф снабдил братьев повозками и припасом на дорогу и, кроме того, подарил каждому по костюму, а Биньямину – триста серебряных монет и пять костюмов.

Казалось бы, Йосеф повторяет ошибку Йаакова, который подарил ему особую рубаху, наделавшую столько бед. Ведь он даёт братьям повод для зависти! Талмуд сообщает слова р. Биньямина бар Йефета: Йосеф намекает этим Биньямину, что будет у него в последующих поколениях великий потомок (Мордехай), который получит в дар из рук царя пять одеяний. Как сказано в «Мегилат Эстэр» (8:15): «И Мордехай вышел от царя в царском одеянии из голубой шерсти и белого [цвета], и в большом золотом венце, и в мантии льняной, и в пурпурной [одежде]», т.е. стих называет пять одеяний.

Спрашивает Виленский гаон: «Хорошо. Пусть пять одежд, что Йосеф дарит Биньямину, – это символ будущего. Но ведь сейчас-то получается, что одному он даёт больше, чем другим! Разве Талмуд не предупреждает нас: да не выделит человек никогда одного из своих сыновей, ибо это – причина зависти, из-за неё Йосеф был продан, и мы попали в Египет?» (Шабат, 10Б).

И отвечает: «Йосеф дал Биньямину пять недорогих костюмов. Все вместе они стоили не больше, чем один из костюмов братьев. Так что обиды тут никакой, а есть только намёк».

Основание для такого ответа мы находим в самой главе. Как известно, полное написание слова в Торе, например с буквой «вав» для обозначения звука «о», говорит о большей важности, полноте предмета. Так, пока Эфрон не взял денег у Авраг̃ама, его имя Тора пишет с «вав» – עפרון , но когда он взял у Авраг̃ама деньги, и немалую сумму – четыреста монет, сам он упал в цене, и имя его – עפרן (см. 23:8, 10, 13, 14, 16). Об одежде Биньямина написано – חַלִפֹת – без «вав» (это слово можно прочесть и как חַלִפַת , т.е. – единственный костюм), об одежде же братьев написано – חַלִפוֹת , что указывает на её большую ценность.

Почему и за что Йосеф дал Биньямину триста монет? Известный цадик р. Меир Йехиэль из Островцов говорит: Йосеф рассуждал так – нас двенадцать сыновей. Все мы обязаны обслуживать отца. Значит, на каждого приходится по тридцать дней в году. Двадцать два года я не мог ухаживать за отцом. Но я не хочу потерять права на эту заслугу. Слава Всевышнему, у меня есть деньги, вот я и уплачу тому, кто работал вместо меня. Работали одиннадцать братьев, двадцать два разделить на одиннадцать – получается два, т.е. каждый из братьев работал за меня два месяца. Но кому платить? Тем, кто знал о продаже? Кто допустил её? Не продавайте – не придётся отрабатывать! Биньямин к продаже непричастен. В те времена работнику за его труд платили пять монет в день, значит, Биньямину за два месяца, т.е. за шестьдесят дней работы, полагается триста монет.

И Йааков со всей своей семьёй «спустился» в Египет. Поселились они в земле Гошен.

* * *

А голод продолжался. В конце главы рассказывается о том, как Йосеф с ним справлялся.

В первый год голода Йосеф продавал зерно за деньги. Но через год деньги у покупателей иссякли. Во второй год Йосеф кормил все население в обмен на скот. Люди сдавали лошадей, ослов, коров, мелкий скот и брали за это зерно. Но вот и скота не стало. Пришли люди к Йосефу: «Кончилось у нас и серебро, и стада... не осталось [ничего], только наше тело и наша земля. Зачем нам умирать на глазах у тебя, и нам, и нашей земле? Купи нас и нашу землю за хлеб, и мы будем рабами Паро. И дай семян, и будем жить, не умрем, и земля не запустеет» (47:18-19).

Ответил им Йосеф: «Вот я купил вас сегодня и вашу землю для Паро. Вот вам семена, и засевайте землю. А когда снимете урожай, то пятую долю (государственный налог) дадите Паро, а четыре доли вам для посева и для еды...» (47:23-24).

«И установил это Йосеф законом до сего дня (до момента, когда была записана Тора. – И.З.) на земле Египта: [давать] Паро пятую часть» (47:26). Иначе говоря, Йосеф позаботился о том, чтобы крестьянский налог не превышал пятой доли урожая. Интересно, где ещё рабы получали такую долю 3500 лет тому назад?! Причем земля-то ведь государственная, они только пользуются ею, а сами они рабы. Любой из нас был бы не прочь, чтобы все налоги вместе не превышали двадцать процентов дохода. Так и напрашивается сравнение с колхозным строем в самом «передовом» обществе 20-го века, в котором мы ещё так недавно жили!