Рав Ицхак Зильбер «Беседы о Торе»

Корах̃

Не раз евреи совершали в пустыне прегрешения против Б‑га. Четырежды Моше был вынужден молить Творца сдержать гнев против еврейского народа, когда тот стоял на грани гибели из-за грехов, совершенных в пустыне. Первым из них было поклонение золотому тельцу (Шемот, глава «Ки тиса»), вторым – жалобы на отсутствие мяса (Бемидбар, глава «Бег̃аа̃лотеха»), третьим – ложный отзыв разведчиков об Эрэц Исраэль и малодушный отказ народа идти в Обетованную Землю (предыдущая глава, «Шелах»). Четвёртое прегрешение, едва не погубившее еврейский народ, – мятеж Корах̃а.

Бывает так, что Всевышний наказывает человека... богатством.

Два знаменитых богача были на свете, и оба из-за своего богатства потеряли и этот мир, и мир грядущий. Один из них – еврей из знатного рода, знаток Торы – Корах. А другой – нееврей Г̃аман.

Такое, наверно, случалось пережить каждому: идёшь по улице, встречаешь знакомого, здороваешься с ним – а он не отвечает. Неприятно, конечно, но обычно мы находим этому объяснение и спим спокойно.

А вот как-то прошёл по улице царский министр Г̃аман. Все ему кланялись, все падали перед ним ниц. Один-единственный человек не поклонился Г̃аману – Мордехай, поскольку на одежде министра было изображение идола. И этого оказалось достаточно, чтобы отравить знатному царедворцу всё удовольствие от успехов и почёта. Именно потому, что он был богат и приближен к царю, он не снёс малейшего невнимания к своей особе. Г̃аман собрал друзей, позвал и свою жену Зереш и стал расписывать им, как он богат, как великолепно устроены его дети, как царь вознёс его над всеми министрами, и рассказал о том, что сама царица Эстер никого, кроме него, Г̃амана, не пригласила на пир, который она устраивала для царя.

«Но все это ничто для меня, пока я вижу Мордехая-иудея сидящим у царских ворот», – завершил Г̃аман свою речь (Свиток Эстер, 5:13).

Сочувственно выслушав Г̃амана, Зереш и друзья посоветовали ему, не откладывая, построить виселицу высотой в пятьдесят локтей и на следующее же утро испросить у царя разрешения повесить Мордехая. Всю ночь Г̃аман трудился, сооружал виселицу для ненавистного иудея, а кончилось тем, что повешен на ней был он сам. (Заметьте – мы ещё вернёмся к этой теме, – что совет, приведший к такому результату, дала ему собственная жена).

Вторым человеком, о котором Тора говорит как о не выдержавшем испытания богатством, был Корах. Сказано в книге «Ког̃э́лэт» (5:12): «Тяжкий недуг видел я под солнцем: богатство, хранимое на беду своему владельцу!» И сказал р. Йег̃ошуа̃ в мидраше, что речь здесь идёт о Корахе.

Как разбогател Корах? Он любил деньги. Вот Б‑г и дал ему возможность найти клад, когда евреи ещё находились в Египте. Был он человек смекалистый, оборотистый, благодаря чему и стал одним из самых богатых людей в истории.

Происхождения он был самого блестящего: отец Кораха Ицг̃ар и отец Моше Амрам были родными братьями, так что Корах приходился двоюродным братом самому Моше.

Корах считал, что раз он столь богат и знатен, ему по праву полагаются чины и почести. Но ему не дали никакого чина. Даже главой над родом Кег̃ата, к которому принадлежали и Моше, и Корах, был поставлен не Корах, а его младший двоюродный брат Элицафан, сын Узиэля. Это глубоко задело честолюбивого богача.

Корах верил и знал, что Тора дана евреям Б‑гом. Соответственно, он должен был считать, что Моше делает все назначения и объявляет все законы и уставы не по собственному усмотрению, но только по велению свыше. Однако самолюбие заглушает голос разума. Поэтому Кораху казалось, что Тора-то, конечно, от Б‑га, но назначения Моше делает по своим соображениям.

Корах претендовал на пост первосвященника. Не говоря об этом прямо, он занялся агитацией, доказывая людям, что Моше и Аг̃арон узурпировали власть и священнослужение в собственных интересах, а на самом деле каждый еврей не менее свят, чем они, и имеет не меньше прав служить Всевышнему в Храме. Корах сумел увлечь за собой двести пятьдесят сторонников.

В многочисленную группу «обойдённых» вошли представители колена Реувена, ничем не выделенные среди колен Израиля, несмотря на то, что их родоначальник был первенцем праотца Йаакова. Среди обиженных реувенитов были и известные скандалисты, и клеветники Датан и Авирам. В партию Кораха вошли также сыновья-первенцы из других израильских колен, которых оскорбило, что после греха поклонения золотому тельцу право службы в Храме было у них отнято и отдано потомкам Аг̃арона. Мятежники протестовали против того, что даже левиим, не относящимся к роду ког̃аним, запрещено участвовать в жертвоприношениях.

С какими лозунгами обращались бунтари к народу? Да с теми же, что и прочие «борцы за правду»: всеобщее равенство, справедливость.

«И собрались они против Моше и Аг̃арона, и сказали им: «Полно вам! Ведь вся община, все святы, и среди них Г‑сподь. Отчего же возноситесь вы над собранием Г‑спода?» (16:3).

Уместна ли с нашей стороны такая ирония по отношению к «борцам за справедливость»?

Взгляд Торы на борьбу за правду – сложная тема. Скажем об этом лишь несколько слов. Цель, средства и последствия – вот о чём должен думать человек, когда он намерен разоблачить несправедливость, от самой маленькой – нечестности продавца в лавчонке (пример, который рассматривает Хафец Хаим) – до самой большой: «эксплуатации класса классом». О тех, кто провозглашает: «Один кошелёк будет для всех нас», – в притчах Шеломо сказано: «Ноги их бегут ко злу, и спешат [эти люди] проливать кровь» (Мишлей, 1:16).

Что касается последствий, то наши мудрецы учат, что надо тщательно взвешивать свои действия, чтобы виновный не пострадал больше, чем он того заслуживает.

Что касается средств, Тора призывает нас избегать лжи и злословия. Мятежники же обвиняли своего вождя в корысти, не имея никаких доказательств тому и забывая, что Моше поставлен во главе народа самим Всевышним.

О целях самого зачинщика бунта и о средствах, к которым он прибегал, точно сказал Рамбан.

Корах̃ уязвлён назначением его младшего двоюродного брата на пост главы семейства Кег̃ата. Но ведь это было не вчера. Что же он задним числом хватился? А то, что теперь – вспомните предыдущую главу! – евреи обречены сорок лет оставаться в пустыне и глубоко подавлены этим. Корах̃ понимает: состояние душевной угнетённости – самый подходящий момент для бунта. Отчаяние приводит к проступкам, к которым не приводят и самые греховные желания. Вот почему нам заповедано пребывать в радости, которая отдаляет от греха.

Помните, чем кончается предыдущая глава? Заповедью о цицит. Это напоминает нам ещё об одной подробности. Предлогом для мятежа, как говорит мидраш, Корах̃ выбрал деталь о голубой нити из этой заповеди. Он спросил Моше: если вся одежда соткана из голубых нитей, надо ли носить цицит с одной голубой нитью? Моше ответил: надо. И Корах̃ стал его высмеивать.

* * *

Несмотря на то, что ни перед кем из бунтовщиков Моше не мог чувствовать ни малейшей вины, он всё же пытался поговорить с Корах̃ом. Но тот не пожелал вступать в разговор. Моше вызвал для беседы Датана и Авирама, но и они отказались прийти.

Почему Моше, уверенный в своей правоте, так старался примириться с обидчиками? Потому что нам заповедано всеми средствами избегать раздоров.

На иврите споры, раздоры называются махало́кэт (מַחֲלֹקֶת). Толкуя каждую букву этого слова: «мэм» – мара – «горечь», «хэт» – х̃арон – «гнев», «ламэд» – локин – «подвергаются наказанию», «куф» – келала – проклятие, «тав» – тоэва – «мерзость», – мидраш подсказывает, что раздоры всегда вызваны дурными чувствами и всегда приводят к беде.

Мидраш говорит, что нам следует учиться у Моше и стараться избегать споров. Здесь не имеется в виду спор как выяснение истины, когда, например, мудрецы обсуждают какой-то закон, не сходясь во мнениях, но оставаясь друзьями. Речь идёт о спорах, к которым примешиваются самолюбие, личные интересы. Об этом говорит Рав в трактате «Санг̃эдрин» (110А): тот, кто раздувает споры, нарушает заповедь Торы «Чтобы не был ты подобен Корах̃у и сообщникам его». Из этого каждому следует уяснить для себя, что нельзя при первом же слове противоречия относиться к человеку как к противнику. А если слова не помогают, от спора лучше уйти.

Рамбам писал сыну: «Не оскверняйте ваши души раздорами, от которых мы теряем и духовно, и физически. Я видел, как разрушались семьи, были унижены великие люди, гибли большие города, распадались сообщества, хуже становились благочестивые... в результате споров и раздоров».

Как поступил Моше? Упрёк в своекорыстии задевал его достоинство. Да и упрёк-то был бездоказательным. Моше мог бы попытаться отстоять свою честь разными аргументами и контробвинениями. Но он понимал, что дело здесь не в его чести. Положение куда серьёзнее. Сомнение в мотивах его поступков может привести к сомнению в заповедях Торы, которые он передаёт. Поэтому Моше предоставил решение вопроса Всевышнему, а сам попытался предостеречь мятежников от грозящей им опасности.

Мидраш рассказывает, что Моше, несмотря ни на что, сам пошёл к Корах̃у, Датану и Авираму. И этим он достиг многого.

Представьте себе: сидят три сына Корах̃а у отца – и вдруг входит великий наставник Моше. Что делать? – растерялись они. Встать перед вошедшим учителем? Обидим отца. Не встать? Нарушим заповедь Всевышнего, приказывающую чтить мудрецов. И они решили встать. Это было началом их покаяния и в итоге спасло их от участи родителя (Йалкут Шимони). Сыновья Корах̃а не сомневались в правоте отца, но всё-таки их смутило, что в разговоре с Моше Корах̃ ни слова не возразил. Почему? Они много думали и за минуту до того, как пришло наказание свыше и дома, достояние и всех членов семей Корах̃а, Датана и Авирама поглотила земля, решили, что Моше прав. И Б‑г дал им возможность спастись.

А потом Моше пошёл к Датану и Авираму. И это косвенным образом помогло спастись Ону бен Пелету, о чём вы скоро узнаете.

Так Моше своим приходом спас от физической и духовной гибели четырёх человек.

* * *

Согласно мидрашу, в бунте Кораха важную роль сыграли женщины.

«Мудрая жена строит свой дом, а глупая своими руками его разрушает» (Мишлей, 14:1).

«Мудрая жена», строящая свой дом, – это жена Она, сына Пелета из колена Реувена (он назван в самом начале главы в числе лидеров бунта против Моше).

Глупая жена, разрушающая дом своими руками, – это жена Кораха (и – вспомните, о чём мы говорили выше, – жена Г̃амана, которая вместо того, чтобы успокоить мужа, посоветовала ему расправиться с Мордехаем).

Проходя освящение, левиим должны были – по велению Б‑га – сбрить все волосы на теле. Приходит Корах домой остриженный и без бороды, а жена ему говорит: «На кого ты похож? Просто посмешище! Моше делает с вами, что хочет!»

«Но ведь Моше тоже остригся и побрился», – отвечает Корах.

«Это только для того, чтобы остричь вас. А что ещё там было?» – любопытствует жена.

«Нарядили Аг̃арона, как невесту, всю грудь украсили драгоценными камнями», – говорит Корах уже слегка насмешливо.

Жена его продолжает: «Ты только посмотри, что Моше вытворяет. Сам – царь, брата назначил первосвященником, племянников – его заместителями. Да ещё велит отдавать им теруму».

Всё это не могло не повлиять на Кораха. В сущности, он погиб из-за постоянных подстрекательств жены.

А жена Она, сына Пелета, «мудрая жена», спасла своего мужа.

Узнав, что тот собирается присоединиться к бунту Кораха, она принялась его отговаривать: «Зачем тебе лезть в чужой спор? Станет главным Аг̃арон или Корах – ты-то в любом случае останешься учеником». «Да, но я дал слово. Мы поклялись бороться сообща», – возражает муж. Жена не стала спорить, а посоветовала, пока суд да дело (как раз в этот момент Моше посетил Датана и Авирама, отсрочив, таким образом, начало событий), прилечь отдохнуть и напоила его вином. Сама же вымыла голову и села под дверью с распущенными волосами. Пришли люди Кораха поднимать сообщников на восстание. Постучали в дверь. Окликнули: «Он бен Пелет!» Но тот безмятежно спал и не открыл им. Они отворили дверь сами, но, увидев женщину с непокрытой головой, поспешили уйти.

Единственная приводимая мидрашом фраза, которой жена пыталась убедить Она, что его участие в мятеже бессмысленно, звучит не очень-то принципиально. Женщина как будто призывает мужа исходить исключительно из личных интересов. А потом и вовсе усыпляет его, совершенно не считаясь с его мнением и желаниями.

Действительно ли жена Она так беспринципна и своекорыстна?

Рав Каневский в своей книге «Биркат-Перец» говорит, что главари мятежа прекрасно понимали, к чему сводится дело, осознавали, что истинная причина мятежа – жажда власти. Пусть даже Корах был искренне убеждён, что имеет на неё право, но он утаил свои цели от сторонников. Если бы он раскрыл все карты, чего ради они пошли бы за ним? И тем не менее в душе приспешники его поняли. Ибо есть лозунги, а есть внутреннее ощущение, в чём тут движущая сила. Так что, в сущности, жена Она сказала ему: «Ты сам понимаешь, что дело нечисто (т.е. Корах попросту претендует на место Аг̃арона). Нехорошо это всё. И уж, во всяком случае, ты ничего тут не выиграешь». Т.е. женщина сделала то, о чём рав Шмулевич говорит: чтобы найти верный путь, надо посмотреть в лицо правде, взглянуть на вещи прямо и просто.

Ну ладно, а почему же она не убеждала мужа дальше, а хитро «вывела из игры»? Да потому, скорей всего, что времени не оставалось и она боялась – никакие аргументы не подействуют.

Так вышло, что Корах и его сообщники погибли, а один из главных его соратников – Он бен Пелет – остался жить. Кстати, он потом всю жизнь каялся в своём грехе.

* * *

Суровым наказанием согрешивших и заблуждающихся Всевышний показал, что они совершили великий грех. Кроме того, подтверждая, что все предписания Моше даёт народу по воле Б‑га, что право служить в Храме Всевышний предоставляет только колену Леви, Создатель сотворил чудо и заставил расцвести посох Аг̃арона.

«И Г‑сподь говорил Моше так: «Обратись к сынам Израиля и возьми у них по посоху от отчего дома, от всех их старейшин по дому их отцов, двенадцать посохов; каждый пусть напишет своё имя на своём посохе. А имя Аг̃арона напиши на посохе Леви... И положи их в Шатре Собрания перед свидетельством, где Я вам являюсь (рядом со скрижалями. – И. З.). И будет: посох человека, которого Я изберу, расцветёт. И так уйму Я пред Собою ропот сынов Израиля, который они поднимают» (17:16-20).

О каком ропоте здесь говорится? Евреи обвиняли Моше и Аг̃арона в гибели двухсот пятидесяти участников мятежа. Теперь должно было последовать ещё одно доказательство неправоты последних.

Моше рассказал о требовании Всевышнего, и старейшины дали ему свои посохи. Вождь положил их возле Ковчега Завета, и назавтра, когда он вошёл в шатёр, оказалось, что посох Аг̃арона расцвёл: дал цвет, образовал завязь, и на нём созрел миндаль. (Почему именно миндаль? Потому что плоды этого дерева созревают всего за три недели – быстрее, чем все другие плоды. Тора здесь намекает на то, что наказание за бунт против ког̃аним последует столь же быстро). Моше показал эти посохи всему народу, а потом, по велению Творца, положил опять посох Аг̃арона на прежнее место – как знак, что служить в Храме могут только Аг̃арон и его потомки, чтобы евреи больше не сомневались и не роптали.

Глава завершается перечислением прав ког̃аним и левиим на особые дары от народа Израиля и описанием этих даров.

* * *

Мы сказали о Корах̃е много плохого. Надо сказать о нём и что-то хорошее. Так вот: у его заблуждений было некоторое основание. Корах̃ считал, что его нельзя принижать, а, напротив, – следует поставить на максимально высокий пост, потому что знал: среди его потомков появится великий человек.

Г̃афтара к главе «Корах̃» и говорит об этом великом потомке – одном из самых выдающихся людей еврейской истории, пророке Шемуэле.

Шемуэль жил в конце эпохи судей и был духовным руководителем народа и его судьей. Именно Шемуэль по велению Б‑га помазал на царствование сперва Шауля, а потом Давида.

Всю свою жизнь возглавляя евреев, Шемуэль никогда ни у кого ничего не брал за услуги. Чем же он жил? Как известно, он происходил из колена Леви и, как все выходцы из него, получал долю от десятой части урожая (вы знаете, что своего земельного надела это колено не имело).

«И вырос Шемуэль, и Г‑сподь был с ним, и не обронил [пророк] из всех слов Его ничего наземь. И узнал весь Израиль, от Дана до Беэр-Шевы, что Шемуэль – верный пророк Г‑спода» (Шемуэль I, 3:19, 20).

Шемуэль искоренил идолопоклонство, которое распространилось среди евреев во времена судей до него.

«И потянулся весь дом Израиля к Г‑споду. И сказал Шемуэль всему дому Израиля так: «Если вы всем сердцем своим возвращаетесь к Г‑споду, то удалите чужих богов и астарт из среды вашей и обратите ваше сердце к Г‑споду, и служите Ему одному, и Он избавит вас от руки филистимлян». И удалили сыны Израиля баа̃лей и астарт, и стали служить единому Г‑споду. И сказал Шемуэль: «Соберите весь Израиль в Мицпу, и я помолюсь о вас Г‑споду». И собрались они в Мицпе... и постились в тот день, и сказали там: «Согрешили мы пред Г‑сподом». И судил Шемуэль сынов Израиля в Мицпе» (там же, 7:2-6).

Вырос духовный уровень народа – лучше пошли его дела.

«И покорились филистимляне, и не приходили больше в пределы Израиля, и была рука Г‑спода на филистимлянах во все дни Шемуэля. И возвращены были Израилю города, которые взяли филистимляне у Израиля, от Экрона до Гата, и освободил Израиль пределы их из рук филистимлян. И наступил мир между Израилем и эморитянами» (там же, 7:13, 14).

Далее сказано: «И судил Шемуэль Израиль во все дни своей жизни. Из года в год ходил он, посещая Бейт-Эль, и Гилгаль, и Мицпу, и судил Израиль во всех этих местах. А возвращался он в Раму, ибо там [был] его дом, и там он судил Израиль, и там построил жертвенник Г‑споду» (там же, 7:15-17).

Мидраш рассказывает, что Шемуэль объезжал города Израиля с чайником, кастрюлей и стулом, и добавляет: трудно было сказать, где его дом.

Почему же трудно, если написано, что в Раме? А потому и написано, что, не будь это трудно, Танах не стал бы нам подсказывать, где именно обосновался находившийся почти все время в дороге Шемуэль.

А при чём здесь чайник, кастрюля и стул? При том, что пророк никогда и никого не обременял просьбами.

Шемуэль рано постарел. «И собрались все старейшины Израиля, и пришли к Шемуэлю в Раму. И сказали ему: «Вот ты состарился... поставь над нами теперь царя, чтобы судить нас, как [принято] у всех народов» (там же, 8:4, 5).

Означает ли это, что народ озаботился своим будущим? Да нет. Скорее, у евреев начинался спад. Как сказал Всевышний Шемуэлю, «не ты им надоел, а Я». Евреи захотели жизни «как у всех народов». Шемуэль предупредил их: у царя неограниченные права; он возьмёт ваших детей в армию и на царскую службу, потребует часть ваших полей, виноградников и садов, вам придётся трудиться на его угодьях и делать многое другое, от чего вы теперь свободны. Но народ настаивал: «Нет! Только царь пусть будет над нами. Тогда будем и мы, как все народы» (там же, 8:19, 20). И Шемуэль по приказу Б‑га помазал на царство Шауля. Не будем сейчас анализировать ситуацию, отметим только, что намерения евреев были не вполне чисты.

Такова предыстория. Теперь перейдём к самой г̃афтаре. Шемуэль «сдаёт дела». И знает при этом, что народ действует неправильно. Как же пророк ведёт себя?

Вместе с помазанным на царство Шаулем он приводит всех израильтян в Гилгаль, и там они приносят мирные жертвы. Народ радуется, а Шемуэль говорит собравшимся:

«Вот, я послушался вашего голоса... и поставил над вами царя... Будьте мне свидетелями пред Г‑сподом и перед Его помазанником: взял ли я у кого вола и взял ли я у кого осла, кого обидел и кого притеснил, и из чьей руки принял я подкуп и ослепил этим глаза свои – и [если такое было], я возвращу вам». И сказали они: «Ты не обижал нас и не притеснял нас, и ничего ни у кого не брал». И сказал он им: «Свидетель у вас Г‑сподь и свидетель сегодня помазанник Его, что вы не нашли ничего за мною». И сказал: «Свидетель» (там же, 12:1, 3-5).

Кто сказал? Народ? Тогда почему вместо «и сказали они» написано «и сказал»? Талмуд отвечает: потому что это произнёс Б‑г: «Я – свидетель!»

Затем пророк говорит народу: «Если станете бояться Г‑спода и служить Ему... то будете и вы, и царь... за Г‑сподом, Б‑гом вашим. А если не будете слушать голоса Г‑спода... то будет рука Г‑спода против вас и против ваших отцов[1]. А теперь встаньте и посмотрите на великое дело, которое Г‑сподь совершит перед вашими глазами. Ведь нынче жатва пшеницы, а я воззову к Г‑споду, и Он пошлёт гром и дождь, и вы узнаете и увидите, что большое зло вы сделали в глазах Г‑спода, испросив себе царя». Попросил Шемуэль Всевышнего, «и Г‑сподь послал гром и дождь в тот день...» (там же, 12:14-18).

Странный аргумент! Почему дождь означает, что не надо было просить о царе?

Вдумаемся, как живут евреи в описываемый момент. Все у них налажено, все идёт хорошо. Ими управляет пророк. Время ставить над народом царя ещё не наступило. Доказательство Шемуэля и объясняет: все хорошо в свою пору, дождь полезен и необходим, но не тогда, когда жнут пшеницу.

Отчитавшись перед израильтянами за себя, указав им на совершенную ошибку, Шемуэль успокаивает и наставляет их. «И сказал Шемуэль народу: «Не бойтесь, [хотя] вы [и] совершили все это зло, не отступайте от Г‑спода и служите Г‑споду всем вашим сердцем. И не отступайте, ибо [последуете] за пустыми [идолами], которые не помогают и не избавляют, ибо они – ничто. Г‑сподь не оставит Свой народ ради великого Имени Своего, ибо пожелал Б‑г сделать вас Своим народом. А что до меня, то да буду я далёк от греха пред Г‑сподом, чтобы перестать молиться за вас, и буду наставлять вас на путь добрый и прямой» (там же, 12:20-23).

Так г̃афтара раскрывает перед нами величие еврейского пророка.

[1] Здесь имеется в виду определенная кара: будет потревожен покой праха усопших – именно то, что и происходит сегодня при проведении археологических раскопок