Раби Йехиэль-Михл бар Аарон-Ицхак Алеви Эпштейн (Арух ашульхан; 5589-5668 /1829-1908/ гг.) – один из самых авторитетных законоучителей поколения. Происходил из рода изгнанников из Испании, осевших в германском герцогстве Гессен – в городке Эпштейне.

Родился в белорусском городе Бобруйске двадцатого швата 5589 /1829/ года. Его отец, р. Аарон-Ицхак, был крупным подрядчиком, выполняющим правительственные заказы, – и вместе с тем, щедрым филантропом и серьезным знатоком Торы.

Йехиэль-Михл учился в Воложинской ешиве под руководством р. Ицхака Воложинера (см.), сына основателя ешивы р. Хаима Воложинера (см.).

Женился на дочери состоятельного купца и филантропа из города Мира р. Яакова Берлина; братом жены был р. Нафтали-Цви Берлин (Нецив; см.), впоследствии возглавивший Воложинскую ешиву.

После свадьбы р. Йехиэль-Михл решил целиком посвятить себя изучению Торы – он вложил полученное им приданное в дело одного богатого купца из города Слуцка, чтобы содержать семью на свою долю от прибылей. Когда несколько лет спустя купец обанкротился и деньги пропали, жена р. Йехиэля-Михла открыла в Бобруйске небольшой магазин тканей, а он по-прежнему продолжал учиться. Рассказывают, что однажды горожане заметили, как р. Йехиэль-Михл растерянно плутает по улицам, что-то разыскивая. Выяснилось, что он ищет «свой» магазин. В тот день в Бобруйск прибыл государственный инспектор, а поскольку в официальных реестрах владельцем магазина значился р. Йехиэль-Михл, жена срочно за ним послала, но он не сумел без посторонней помощи найти дорогу – настолько давно он не бывал в «своем» магазине (Сарей амеа 6:6).

В Бобруйске р. Йехиэль-Михл возглавлял ешиву, основанную р. Акивой Альтшулером (см.) – учеником Виленского Гаона (см.).

В 5622 /1862/ году он стал главным раввином городка Новозыбковка, расположенного на юго-востоке Белоруссии – между Брянском и Гомелем.

Большинство еврейского населения в этой местности составляли хасиды-хабадники. По их просьбе р. Йехиэль-Михл отправился в г. Любавичи, чтобы получить благословение от духовного лидера Хабада р. Менахема-Мендла из Любавичей (Цемах цедека; см.). Глава хабадников, которому тогда было уже более семидесяти лет, тепло принял молодого «литвака»: р. Йехиэль-Михл прожил в его доме около месяца – они стали близкими друзьями и единомышленниками в период, когда разногласия между хасидами и последователями Виленского Гаона еще были в самом разгаре (там же).

В 5629 /1869/ году р. Йехиэль-Михл издал в житомирской типографии свою первую книгу Ор лийешарим (Свет для праведников) – обстоятельный комментарий на Сефер аяшар (Книгу праведности), содержащую алахические респонсы внука Раши (см.), р. Яакова бар Меира (рабейну Тама; см.).

В этот период р. Йехиэль-Михл стал тестем главы Воложинской ешивы Нецива: его двадцатилетняя дочь Мирл вышла замуж за Нецива, которому тогда уже было больше пятидесяти – таким образом, тесть оказался на двенадцать лет моложе своего зятя (Сарей амеа 6:6).

В 5634 /1874/ году, в возрасте сорока пяти лет, р. Йехиэль-Михл возглавил общину города Новардока (Новогрудка). Последующие годы он посвятил работе над обширным алахическим кодексом, получившем название Арух ашульхан (Приготовление к столу).

В ходе этой колоссальной работы он прокомментировал все четыре раздела классического кодекса Шульхан арух (Накрытый стол), составленного р. Йосефом Каро (см.): он привел мнения наиболее авторитетных законоучителей и по большинству вопросов вынес окончательные алахические решения. Каждую алахическую проблему он рассматривал исключительно практически и конкретно – как раввин, к которому обратились с данным вопросом члены его общины.

В этой работе отразился свойственный ему подход к изучению Торы. По свидетельству одного из его учеников, р. Йехиэль-Михл говорил: «Я с юности любил и люблю сейчас прямой путь – когда все усилия при изучении талмудической литературы направляются на достижение законодательных выводов: на выяснение того, как следует поступать в той или иной практической ситуации. Именно поэтому я посвящаю все свои дни написанию книги Арух ашульхан: ведь установление ясных законов – это и есть основная цель занятий Торой, а совсем не головоломные интеллектуальные упражнения, в ходе которых «горы вырываются из земли и расплющиваются друг о друга» (Сарей амеа 6:6).

По свидетельству близких к нему людей, основную часть книги р. Йехиэль-Михл написал прямо в своей раввинской приемной – в перерывах между судебными процессами и приемом посетителей. Обладая уникальной алахической эрудицией и искусством мгновенного проникновения в суть проблемы, он, как правило, быстро разрешал любые тяжбы и споры и мгновенно возвращался к работе над своей книгой. На его столе всегда лежали необходимые для этого тома Талмуда и классических кодексов, остальные источники он цитировал, в основном, по памяти, лишь изредка поднимаясь к книжным шкафам и проверяя себя (Гдолей адорот).

На протяжении трех с половиной десятилетий, проведенных им в Новардоке, ему много раз предлагали возглавить другие общины – в том числе, и самые крупные в Российской империи, но он всякий раз отказывался, говоря: «Раввина, живущего в маленьком городе, не так уж часто тревожат, и он может спокойно изучать Тору – в то время как раввин, возглавляющий большую общину, лишен даже этого удовольствия» (Сарей амеа 6:6).

В 5643 /1883/ году он завершил первый раздел своего кодекса – Хошен мишпат (Судный нагрудник), посвященный законам процессуального и уголовного права, а также различным имущественным тяжбам. Однако к изданию книги он приступил лишь десятилетие спустя, когда основная работа над всеми частями кодекса была уже позади: в 5651 /1891/ году вышел в свет раздел Йоре деа (Обучающий мудрости), посвященный законам ритуального характера, а в 5653 /1893/ году – раздел Хошен мишпат.

Последние части книги были изданы уже после смерти автора – под наблюдением его сына р. Баруха Эпштейна (Тора тмима; см.).

Этот кодекс был принят ашкеназскими общинами диаспоры в качестве одного из самых авторитетных алахических источников. Наряду с несомненными достоинствами книги, ее успех был связан еще и с тем, что острая потребность в таком широкомасштабном кодексе давно созрела. Ведь предыдущие краткие сборники практической алахи, подобные книгам Хаей адам р. Авраама Данцига (см.) и Кицур Шульхан арух р. Шломо Ганцфрида (см.) охватывали лишь сравнительно узкий спектр законов, связанный с распорядком дня в будни, шабат и праздники, в то время как по многим другим вопросам, продиктованным временем, однозначного решения просто не существовало, – этот вакуум и заполнила книга Арух ашульхан (Сарей амеа 6:6; Гдолей адорот).

Завершив составление этого кодекса, р. Йехиэль-Михл приступил к работе над новой книгой, получившей название Арух ашульхан эатид (Приготовление к столу на будущее). В этой книге он рассматривал те законы, которые не имеют применения в эпоху галута (изгнания), но вновь станут актуальными с наступлением эры Машиаха: заповеди, связанные с храмовым служением, с деятельностью высшего совета мудрецов – Санхедрина, законы, регламентирующие сельскохозяйственные работы на Земле Израиля и т.д.

Издание этой книги началось только после смерти автора и пока еще не завершено.

В своей практической деятельности раввина р. Йехиэль-Михл, подобно всем величайшим законоучителям в еврейской истории, видел перед собой не только сухие строки закона, но и, в первую очередь, человека, пришедшего к нему с теми или иными проблема.

Однажды, в ночь пасхального седера, в дверь его дома постучала женщина, у которой возник срочный вопрос по поводу кашерности пищи, приготовленной ею к пасхальному столу. На первый взгляд вопрос был простым и ясным, и р. Йехиэлю-Михлу следовало сказать, что еда запрещена в пищу. Однако, взглянув на женщину, раввин понял, что она из очень бедной семьи, и потому попросил ее несколько минут подождать. Он зашел в свой кабинет и начал искать в старинных и новых кодексах какое-то авторитетное мнение, опираясь на которое он смог бы положительно разрешить ее проблему. Он искал час, затем еще час – наконец, домашние, ожидавшие его за праздничным столом, не выдержали и послали за ним четырнадцатилетнего внука Меира Берлина (Бар-Илана; см.), которого р. Йехиэль-Михл особенно любил. «Дедушка, ты просто отнимаешь у нас радость праздника, – сказал внук. – Если нет алахического источника, разрешающего ее еду, ты обязан вынести запрещающее решение». «Дорогой внук, – отозвался р. Йехиэль-Михл, – ты хочешь испытать радость праздника? Но ведь и эта женщина тоже хочет праздновать Песах – а если я вынесу запрещающее решение, вся ее большая семья останется на дни праздника без еды!». Он занимался еще около часа и, наконец, наткнулся на искомый аргумент, позволяющий вынести положительное решение. Р. Йехиэль-Михл вышел к женщине и сказал ей: «Кашер!» – и лишь после этого, удовлетворенный и радостный, возвратился к праздничному столу (Сарей амеа 6:6).

Р. Йехиэль-Михл Эпштейн умер в Новардоке двадцать второго адара (в месяц адар-шени) 5668 /1908/ года.

Его сын р. Барух Эпштейн, автор книг Тора тмима (Полная Тора), стал одним из духовных лидеров следующего поколения евреев Восточной Европы, а внук, р. Меир Берлин (Бар-Илан), поселился в Земле Израиля и возглавил всемирное движение религиозного сионизма Мизрахи.

Раби Меир-Симха бар Шимшон-Келонимус Акоэн (Ор Самеах; 5603-5686 /1843-1926/ гг.) – выдающийся законоучитель, один из духовных лидеров поколения.

Родился в одном из местечек Виленской губернии.

Уже в раннем детстве прославился как илуй (вундеркинд). В семнадцать лет написал комментарий на Пятикнижие, получивший название Мешех хохма (Вечная мудрость).

Тончайший анализ языковых особенностей текста Торы гармонически сочетается в этой книге с точно выверенными алахическими построениями и глубокими мировоззренческими идеями. Книга широко изучается и в наше время.

В двадцатилетнем возрасте р. Меир-Симха женился на дочери р. Цви Маковского богача и филантропа из г. Белостока.

В течение нескольких лет тесть обеспечивал молодую семью, а затем помог своей дочери открыть магазин. Благодаря этому, р. Меир-Цви получил возможность беспрепятственно заниматься Торой: он учился с величайшим воодушевлением весь день и значительную часть ночи – не менее восемнадцати часов в сутки (Гдолей адорот).

За восемнадцать лет, проведенных в Белостоке, он завершил работу над книгой Ор самеах (Свет, дарующий радость) – комментарий на классический кодекс Рамбама Мишнэ Тора (Повторение Торы).

Эта книга, поразившая современников филигранностью алахического анализа, проливала новый свет не только на законодательные решения Рамбама, но и на многие сложнейшие фрагменты Талмуда.

Вскоре после выхода в свет книга стала авторитетным источником для установления законодательных норм. Она широко изучалась в ешивах – и ее название совершенно вытеснило имя автора: в последующих поколениях его стали называть «Ор самеах».

В 5648 /1888/ году, в возрасте сорока пяти лет, р. Меир-Симха возглавил крупную общину города Двинска (Даугавпилса), расположенного на юго-востоке Курляндии (Латвии).

Через полгода после приезда в Двинск Ор самеах столкнулся с серьезным испытанием. В этот год в верховьях Двины (Даугавы) началось ранее таяние льда и снега, в то время как в районе нижнего течения, от Двинска до Рижского залива, еще стояли морозы. Встретив на своем пути мощную ледяную преграду, воды начали стремительно прибывать, и вскоре могучий поток, несущий огромные глыбы льда, смыл несколько прибрежных деревень в окрестностях Двинска и снес мосты через реку. Ревущие воды подступили к большой дамбе, защищающей город. Жители в панике хватали ценные вещи и, в надежде спастись, забирались на верхние этажи домов. Субботним утром в разгар молитвы, в синагогу вбежали перепуганные евреи и сообщили, что вода уже прорывает дамбу. Р. Меир-Симха, облаченный в талит, быстро зашагал к реке, и община устремилась за ним. Он взошел на дамбу, обратился с мольбой к Всевышнему. В то же мгновение лед на реке треснул, зашевелился и со страшным грохотом устремился вниз по реке – вода отступила от дамбы. Все жители Двинска – и евреи и неевреи – считали, что на их глазах совершилось чудо спасения города (Маасей авотейну, Хукат).

В общении с людьми р. Меир-Симха проявлял себя как тонкий психолог, понимающий скрытые пружины человеческих поступков.

Однажды к нему пришли молодые супруги с просьбой развести их. Ор самеах попытался восстановить утраченный мир, но супруги слушали его с каменными лицами, отгородившись от него, и друг от друга стеной непонимания. После длительной бесплодной беседы Ор самеах переключил свое внимание на пятилетнего ребенка, которого супруги привели с собой: он усадил мальчика к себе на колени и начал ласково с ним играть. Родители с удивлением смотрели на прославленного раввина, который с такой нежностью и теплотой общался с их сыном. И вдруг оба – и мать и отец – разрыдались. Успокоившись и утерев слезы, они сказали, что готовы приложить все усилия, чтобы в их семье снова воцарились мир и согласие.

В 5666 /1906/ году, после смерти главного раввина Йерушалаима р. Элияу-Давида Рабиновича-Теомим (см.), община святого города пригласила на этот пост р. Меира-Симху – однако евреи Двинска, не желая расставаться с ним, уговорили его ответить отказом.

Руководители двинской общины направили в Йерушалаим письмо: «…Если жители святого города, не дай Б-г, заберут у нас автора книги Ор самеах, этим будет нанесен непоправимый урон, не только общине Двинска, но и всей диаспоре. Ведь все евреи, живущие в странах рассеяния, видят в нем своего наставника, и его алахические решения принимаются у нас, как слова первосвященника в Храме, читающего по буквам священного хошена» (Гдолей адорот).

В годы первой мировой войны, когда Двинск оказался прямо на линии фронта, большинство его жителей было эвакуировано – но р. Меир-Симха остался в городе с небольшим количеством семей бедняков.

Он сказал, что «пока в городе остается хотя бы девять евреев, он будет десятым – чтобы продолжать молиться в миньяне». В дни боев он открыто ходил по улицам города, утверждая, что «у каждой пули есть свой адрес и у каждого снаряда есть своя миссия» (там же).

После прихода большевиков к власти р. Меир-Симха был арестован ЧК в качестве «контрреволюционного элемента».

Перепуганные евреи Двинска увидели, как их любимый раввин идет по улицам в окружении чекистов, направляющих на него револьверы. Его ввели в здание двинского ЧК, из которого мало кто выходил живым. В тот же день, рискуя собственной жизнью, еврейские активисты собрали тысячи подписей под обращением, которое они передали большевистским властям, – свои подписи под этим документом поставили и многие неевреи, видевшие в р. Меире-Симхе выдающегося праведника и мудреца. «Нижеподписавшиеся заявляют, – говорилось в этом обращении, – что арест раввина приведет к всеобщему выступлению жителей города в его защиту». К ночи Ор самеах был уже на свободе, и в последующие годы большевики ему больше не досаждали (там же).

Тем не менее, это происшествие породило слухи – многие зарубежные газеты сообщали, что он убит, и в ряде крупных общин всего мира прошли траурные церемонии в его память. В Йерушалаиме, на стенах домов, также появился некролог, в котором говорилось, что «великий гаон р. Меир-Симха Акоэн, раввин Двинска, застрелен на улице убийцами и разбойниками». Он был оплакан в двух крупнейших синагогах Старого города, при большом стечении народа. Правда, в месяце элул 5679 /1919/ года все же появилось опровержение: «Гаон р. Меир-Симха Акоэн жив! Он по-прежнему восседает на раввинском троне в городе Двинске!» (там же).

Р. Меир-Симха Акоэн, Ор самеах, умер четвертого элуля 5686 /1926/ года – на восемьдесят четвертом году жизни.

Через год после его смерти, в 5687 /1927/ году, была впервые издана его книга Мешех Хохма. В этом произведении, созданном в самом начале его жизненного пути, Ор самеах пророчески предсказал: «Еще немного и евреи скажут: «Ложь передали нам в наследие наши отцы, пора забыть эти ископаемые древности и стать процветающими гражданами мира. Хватит заниматься устарелой религией – надо изучать иностранные языки! Берлин – вот новый Йерушалаим!». И тогда поднимется буря, и ураганный ветер сорвет с ветвей листья. …Но пророк уже утешил Израиль: в конце дней ветви вновь покроются листьями» (Мешех хохма, Бехукотай).

Раби Йег̃уда-Арье-Лейб бар Авраам-Мордехай Алтер из Гуры (Сфат эмет; 5607-5665 /1847-1905/ гг.) – выдающийся знаток Талмуда и хасидский наставник.

Родился в первый день месяца адар 5607 /1847/ года.

В восьмилетнем возрасте лишился отца и воспитывался в доме своего деда, р. Ицхака-Меира Алтера (Хидушей Арим; см.), основателя хасидского «двора» в городе Гура (Гура-Кальварья), расположенном южнее Варшавы. После смерти деда, последовавшей в 5626 /1866/ году, стал учеником р. Ханоха-Эниха из Александра (см.).

В 5630 /1870/ году, в возрасте двадцати трех лет, р. Йег̃уда-Арье-Лейб возглавил общину в Гуре. Тысячи, а затем десятки тысяч хасидов со всей Польши устремились к нему за благословением и советом.

В своих наставлениях он всегда ставил в центр хасидского служения углубленное изучение Торы – его деятельность в значительной степени способствовала сближению хасидского движения и его противников из лагеря «литваков».

Р. Йег̃уда-Арье-Лейб написал пятитомный комментарий на Пятикнижие, названный Сфат эмет (Язык истины). Эта книга стала аутентичным выражением хасидского мировоззрения; автор включил в нее целый ряд толкований, полученных им по цепи традиции – от р. Ицхака-Меира из Гуры.

В то же время в книге получил развитие мистико-исторический подход к пониманию Торы, намеченный выдающимся еврейским мыслителем Мааралем из Праги (см.); сокровенные кабалистические идеи облекаются в покровы этических концепций и сравнительно-исторических обобщений.

Книга пользовалась столь значительным успехом среди хасидов всей направлений, что ее автора стали называть по заглавию книги – Сфат эмет.

Его перу принадлежит трехтомный сборник аналитических заметок к двум разделам Талмуда – Моэд (Праздник) и Кодшим (Святыни). Эта книга, также получившая название Сфат эмет, широко изучается знатоками Торы по всему еврейскому миру.

Р. Йег̃уда-Арье-Лейб Алтер, Сфат эмет, умер в Гуре пятого швата 5665 /1905/ года.

Во главе хасидской общины его сменил сын р. Авраам-Мордехай из Гуры (Имрей эмет; см.), который с началом гитлеровской оккупации Польши перенес свой «двор» в Йерушалаим.

Раби Йосеф-Юзя бар Шломо-Залман Горовиц (Саба из Новардока; ок. 5608-5680 /ок. 184801920/ гг.) – выдающийся мыслитель и педагог, один из духовных лидеров движения Мусар.

Родился в литовском городке Плунге, расположенном недалеко от границы с Пруссией; его отец был даяном (судьей) этого городка.

Женился на дочери торговца мануфактурой р. Яакова Штейна из соседнего городка Швекшене.

Незадолго перед свадьбой отец невесты скончался, оставив вдову и восемь сирот, старшая из которых была невестой р. Йосефа-Юзла. Он принял на себя заботу об осиротевшей семье и возглавил торговый дом покойного тестя. Проявив исключительные деловые качества и энергию, молодой коммерсант преуспел и быстро разбогател (Р. Дов Кац, Тнуат амусар т.4, с.153).

Однажды, закупая товары в приграничном прусском городе Мемеле (Клайпеде), он столкнулся на улице с р. Исраэлем Салантером (см.), который в этот период издавал в Мемеле журнал (Разумение), посвященный проблемам еврейской этики. Они разговорились, и р. Йосеф-Юзл рассказал, что ему пришлось временно оставить изучение Торы из-за того, что на его плечах лежат заботы о большой семье. «Я решил, что, прежде всего мне следует позаботиться о том, на что жить», – сказал он. «Вы обеспокоены тем, на что жить?! – переспросил р. Исраэль Салантер. – Но что Вы приготовили из того, с чем могли бы умереть?». Эти слова, произнесенные прославленным мудрецом, положили начало глубокому духовному перевороту в сердце р. Йосефа-Юзла. Теперь, во время каждого приезда в Мемель, он стремился посещать уроки р. Исраэля Салантера. После тринадцатого урока он сообщил своей семье, что принял окончательное решение: оставить коммерцию и целиком посвятить себя изучению Торы (там же; Э. Гринберг Женщина женщине р. 52).

Следуя совету р. Исраэля Салантера, р. Йосеф-Юзл поселился в Ковно (Каунасе) и начал заниматься под руководством р. Ицхака Блазера (р. Ицеле Петербургера; см.), возглавлявшего ковенский Колель аврехим – ешиву для семейных знатоков Торы.

В этот период он учился не менее восемнадцати часов в сутки – основную часть времени стоя, что не задремать от усталости (Тнуат амусар с.156).

В 5642 /1882/ году умерла при родах его жена – потрясенный этим горем, р. Йосеф-Юзл раздал своих детей по разным семьям и затворился от мира в одном из домов, в пригороде Ковно, Слободке.

Он не покидал своего убежища и не допускал к себе в течение полутора лет. Скудную пищу ему передавали через оконце, а если ему была необходима та или иная книга, он сообщал об этом запиской. Большинство знатоков Торы осуждали такой образ жизни, опасаясь, что его поступок повлечет за собой «осквернение Имени Всевышнего» (хилуль Ашем) – и лишь один из ближайших учеников р. Исраэля Салантера, р. Симха-Зисл Зив (Саба из Кельма; см.), с удивлением заметил: «Ну, какое же осквернение Имени Всевышнего может быть в том, что еврей целиком сосредоточился на изучении Торы?!» ( там же с.157-159).

Р. Йосеф-Юзл планировал оставаться в добровольном заточении в течение семи лет – но вмешалась российская полиция. В одной из русских газет появилось сообщение о том, что среди евреев Ковно возникла «новая секта», которая, «возможно», имеет политическую подоплеку». Почти одновременно в полицию поступил донос, будто в доме, где затворился р. Йосеф-Юзл, скрывается тайная мастерская фальшивомонетчиков. Поличейские ворвались в его комнату, взломав двери, – при обыске ничего подозрительного обнаружено не было, однако власти потребовали от р. Йосефа-Юзла прервать «затворничество» (там же).

Вскоре после этого р. Йосеф-Юзл женился вторично, условившись с тестем, что тот возьмёт на себя заботу о семейном бюджете.

В течение всей недели р. Йосеф-Юзл по-прежнему занимался в специально арендованной для этого комнате – и лишь перед шабатом возвращался к семье (там же с.161).

Позднее один из друзей построил для него избу в чаще леса, недалеко от белорусского города Ново Ельни, и р. Йосеф-Юзл прожил в ней в одиночестве около десяти лет.

Лишь порой его навещали соратники по движению Мусар; согласно некоторым свидетельствам, среди посещавших его в лесном убежище был и р. Исраэль-Меир Акоэн (Хафец Хаим; см.) (там же с.162).

В необычных условиях отшельнической жизни в сердце р. Йосефа-Юзла укреплялась особая, доверительная связь с Творцом.

Однажды вечером, когда р. Йосеф-Юзл занимался в своем лесном доме, у него закончились свечи. Увлекаемый уверенностью в том, что Всевышний позаботиться о нем и предоставит ему возможность продолжить изучение Торы, р. Йосеф-Юзл открыл дверь хижины и шагнул в темноту. В этот момент из глухой лесной чащи вышел незнакомый человек, протянул ему свечу и исчез (Гдолей адорот). На протяжении последующих десятилетий р. Йосеф-Юзл хранил среди своих вещей огарок этой свечи – как свидетельство того, что Всевышний принимает на себя заботу о человеке, который всецело полагается на Него (Тнуат амусар т.4, с.275).

В другой раз, после многих лет отшельнической жизни, р. Йосеф-Юзл посетил врача в Вильно – он пожаловался на боли в сердце и на кровяные выделения из горла. После осмотра врач заявил, что его жизни угрожает серьезная опасность и предложил ему курс лечения, связанный с полным изменением образа жизни. Р. Йосеф-Юзл с улыбкой ответил, что всецело полагается на Всевышнего: Б-г сохранит ему жизнь и возвратит здоровье, – после этого он вернулся к своим обычным занятиям (там же с.266).

В 5654 /1894/ году р. Йосеф-Юзл начал посещать р. Симху-Зисла Зива (Сабу из Кельма), возглавлявшего знаменитый Бейт аталмуд (Дом учения) – высшую школу для особо одаренных молодых знатоков Торы.

Р. Йосеф-Юзл оставался в Кельме недели, и даже месяцы – в конце концов, р. Симха-Зисл убедил его покинуть лесное убежище и перейти к активной деятельности, чтобы передать свой уникальный духовный опыт другим (там же с.163).

Около 5656 /1896/ году р. Йосеф-Юзл основал ешиву в белорусском городе Новардоке (Новогрудке).

Он приступил к осуществлению этого проекта, не имея никаких средств. В полной мере полагаясь на помощь Б-га, р. Йосеф-Юзл утверждал, что «каждый ученик принесет с собой и свое пропитание», – и действительно, постепенно обнаружились меценаты, готовые жертвовать тысячи рублей в год на поддержку новой ешивы. Действуя с колоссальной энергией и огромной самоотдачей, р. Йосеф-Юзл смог в короткий срок собрать триста учеников и еще шестьдесят молодых семейных знатоков Торы – в колеле, созданном при ешиве (там же с.165,168,276).

Р. Йосеф-Юзл обладал сильнейшим влиянием на учеников: он сумел вселить в их сердца стремление к духовному совершенству и сплотить их в одну семью. Все имущество учеников было общим. Если кто-то получал посылку из дома, он немедленно распределял полученное – одежду, белье, продукты – между товарищами, не оставляя себе больше, чем остальным. Тот, кому доставался новый костюм, в первую очередь давал его поносить друзьям, а потом уже примерял на себя (там же с.213).

Первые годы р. Йосеф-Юзл жил вместе с учениками, как один из них, а затем перевез из Слободки свою семью. Но и после этого его квартира оставалась как бы частью ешивы: двери были всегда распахнуты, каждый из учеников мог в любое время зайти к нему, поесть, попить, а также взять во временное пользование посуду или одежду. И когда в ешиве бывали трудные времена, р. Йосеф-Юзл закладывал в ломбард всю свою домашнюю утварь – вплоть до одеял и подушек, чтобы на вырученные деньги купить хлеба для учеников. Часто бывало, что его субботний сюртук всю неделю находился в ламбарде, а перед шабатом он выкупал его, закладывая свою будничную одежду (там же с.173,261).

Он воспитывал в учениках битахон – умение полагаться на помощь Б-га, перекладывая все свои заботы на Его «плечи», согласно сказанному в стихе псалма, который р. Йосеф-Юзл любил повторять: «Возложи на Г-спода свою ношу, и Он поддержит тебя» (Теилим 55-23). Он никогда не беспокоился о том, что произойдет завтра и, тем более, спустя более отдаленное время. Например, он не позволял в своем доме запасать на зиму дрова, картошку и другие овощи, следуя в этом словам Талмуда (Сота 48б): «Тот, кто, имея ломоть хлеба в котомке, беспокоится о том, что он будет есть завтра, называется маловером» (там же с.203,275-276).

Р. Йосеф-Юзл говорил, что, поскольку «все доходы определены с Небес от одного Рош ашана до другого» (Бейца 16а), человек, предпринимающий избыточные усилия для того, чтобы обеспечить себя пропитанием, а затем и разбогатеть, подобен суетливому пассажиру, который подталкивает стены несущего вагона, чтобы быстрее добраться до цели своего путешествия (там же с.254).

Он любил повторять пословицу: «Невозможно танцевать одновременно на двух свадьбах» – и пояснял: «Человек должен выбирать между жизнью, посвященной Торе и жизнью, посвященной благам этого мира, – и тот, кто погонится за двумя мирами, останется ни с чем, упустив и этот мир, и Грядущий». Более того, р. Йосеф-Юзл утверждал, что отстранение от вульгарных удовольствий, за которыми так гоняются неевреи и далекие от Торы евреи, не только не являются неким «уходом от мира», но, наоборот, приводит человека к подлинному наслаждению жизнью. Согласно его парадоксальному утверждению, «ради того, чтобы обрести этот мир, необходимо отказаться от него и убежать от него». Это правило он комментировал так: «Человек, потакающий своим вожделениям, на всю жизнь останется у них в рабстве – и только Тора может научить человека тому, как приобрести власть над своими желаниями и обрести подлинную свободу» (там же с.196,198,247).

Занимаясь мусаром с учениками, р. Йосеф-Юзл разработал систему психотехнических упражнений, способствующих духовному росту и преодолению негативных качеств характера. Эти упражнения выполнялись как индивидуально, так и в больших группах. Как правило, в течение каждого месяца вся ешива работала над одной проблемой: например, в ияре избавлялись от стремления к почестям, в тевете – вырабатывали в своем характере битахон (упование на Всевывшнего) и т.д. (там же с.214).

Р. Йосеф-Юзл говорил, что пока человек не столкнулся с серьезными жизненными трудностями, он тешит себя иллюзиями, не сознавая ограниченности своих нравственных сил. Но в момент испытания – когда ради выполнения заповеди он должен пожертвовать своим имуществом, репутацией или здоровьем – все иллюзии исчезают. Система упражнений, применявшаяся в Новардоке, выполняла функцию своеобразных духовных «прививок», вырабатывающих в сердцах учеников иммунитет к различным жизненным трудностям и невзгодами (там же с.216,235).

В 5656-5657 /1896-1897/ годах р. Йосеф-Юзл приступил к широкому распространению своего опыта. Действуя в сотрудничестве со своим наставником р. Ицхаком Блазером, он основал целый ряд колелей и ешив, в которых значительное внимание уделялось изучению мусара. Такие учебные заведения были созданы ими в Лиде, Двинске (Даугавпилсе) и Шауляе, а позднее – в Минске, Варшаве, Бердичеве, Одессе и других городах.

Столь широкое распространение идей мусара тут же вызвало волну критики. Многие авторитетные раввины обвиняли руководителей «мусарников» в том, что своими нововведениями – методами воспитания, о которых «не ведали ни отцы, ни отцы отцов», – они отвлекают учеников от изучения Талмуда и алахических кодексов. Один из оппонентов спросил у р. Йосефа-Юзла: «Для чего нужно изучать Мусар?! Ведь у нас есть кодекс Шульхан арух – следует просто выполнять то, что там сказано!» Р. Йосеф-Юзл ответил: «В первом же параграфе кодекса Шульхан арух говорится: «Не тушуйся перед людьми, которые насмехаются над твоим служением Б-гу». Мне представляется, что без изучения мусара невозможно выполнять даже этот, первый, параграф Шульхан аруха (Тнуат амусар т.4,с.250).

После Первой русской революции 5665 /1905/ года р. Йосеф-Юзл ввел в программу занятий в ешиве Новардока новый духовный тренинг, названный им бурса (биржа).

Обратив внимание на диспуты, устраиваемые революционными партиями р. Йосеф-Юзл решил использовать эту идею в своей педагогической практике. После часа изучения книг мусара он делил всех учеников ешивы на пары, в которых один из партнеров был, как правило, более опытным, а второй – новичком. Члены каждой пары обсуждали самые насущные жизненные проблемы, выверяя свои мировоззренческие представления и генерируя новые идеи. Многие дискутировали, прохаживаясь по залу ешивы или по двору, в работе бурсы часто принимал участие и сам р. Йосеф-Юзл, а также другие преподаватели. Благодаря такой творческой лаборатории, большинство учеников из Новардока обладали выдающимися организаторскими способностями и умением убеждать собеседника (там же с.243-245).

С началом первой мировой войны, когда многие ешивы, оказавшиеся в прифронтовой зоне, распустили большинство учеников по домам, р. Йосеф-Юзл не только сохранил всю свою ешиву, но и объявил набор новых учеников. К лету 5675 /1915/ года бои приблизились к Новардоку, и р. Йосеф-Юзл перевел ешиву подальше от линии фронта, в г. Гомель – крупный железнодорожный узел, связывающий Белоруссию и Украину.

В суровых условиях военного времени ученики питались, в основном, хлебом и водой, ходили в лохмотьях, спали на лавках в городских синагогах, – но занимались с удивительным увлечением. К ученикам, приехавшим из Новардока, вскоре присоединились гимназисты, возвратившиеся к соблюдению законов Торы. Р. Йосеф-Юзл принимал всех желающих, и число учеников скоро возросло до нескольких сотен (там же с.175-176).

Российские власти, обратившие внимание на огромное скопление еврейской молодежи в Гомеле, попытались призвать в армию всех студентов ешивы, достигших восемнадцати лет, – и тогда, в конце 5676 /1916/ года, р. Йосеф-Юзл решил стремительно рассредоточить учеников по различным городам Российской империи, создав там десятки новых ешив.

Приезжая в каждый из намеченных р. Йосефом-Юзлом городов, небольшая группа его учеников начинала заниматься в местном доме учения, а затем объединяла вокруг себя наиболее одаренных юношей из еврейских семей – том числе, и из семей весьма далеких от Торы. В большинстве случаев ученики р. Йосеф-Юзла преодолевали все возникающие трудности и преграды; они усердно занимались днями и ночами, и в ешивах царила атмосфера высочайшего духовного подъема. Всего в системе ешив, созданной учениками Новардока, занималось более двух тысяч студентов – наиболее крупные отделения были основаны в восьми городах: Киеве, Харькове, Ростове, Павлограде, Чернигове, Саратове, Царицыне и Нижнем Новгороде. Позднее отделение было создано и в Москве, недалеко от Кремля, но в связи с революционными событиями оно просуществовало недолго (там же с.177-179).

В эти годы р. Йосеф-Юзл оставался с частью учеников в Гомеле – время от времени он объезжал свои филиалы, а раз в год все руководители отделений собирались вместе. В 5678 /1918/ году р. Йосеф-Юзл начал выпускать брошюры со своими уроками на темы мусара, и ученики развозили их по всей стране – это также сплачивало многочисленные отделения ешивы в единое духовное целое.

Невзирая на опасности и запреты, р. Йосеф-Юзл и его ученики непрерывно перемещались по стране, охваченной огнем Гражданской войны. У них не было необходимых документов и пропусков, и, тем не менее, они преодолевали любые заставы и не раз пересекали линию фронта, разделяющую Красную и Белую армии. Бывали месяцы, когда каждый шабат р. Йосеф-Юзл проводил в ином городе: несмотря на то, что ему было уже около семидесяти лет, он оставался полон юношеской энергии и силы – при необходимости быстро бегал, первым прыгал на ходу в поезд, через окно пролезал в переполненный вагон, уцепившись за поручни. В зимние морозы он носил легкое пальто, на промозглом ветру не кутался в кашне и не поднимал воротник. Он не знал отчаяния, и если ему что-то не удавалось, повторял попытки до тех пор, пока не добивался успеха, он легко сходился с людьми, и представители враждующих между собой группировок в равной мере помогали ему в пути (там же с.184-186,266,271).

Р. Йосеф-Юзл никого и ничего не боялся: во время своих поездок он не раз попадал в города, захваченные бандами Петлюры и других атаманов, и хотя все жители прятались по чердакам и подвалам, он продолжал свободно ходить по улицам – в дом молитвы, в микву, в ешиву. В самых трудных жизненных ситуациях он заражал своей уверенностью окружающих. Однажды, на исходе шабата, когда р. Йосеф-Юзл произносил авдалу, во дворе ешивы завязался бой между двумя враждующими бандами. Свистели пули, рвались гранаты, но он произносил благословения, как обычно, сосредоточенно и напевно – и ни одна капля вина не пролилась из его бокала (там же с.188,280-281).

Один из учеников, присоединившийся к ешиве в Гомеле, вспоминал о р. Йосефе-Юзле того периода: «Это был удивительно красивый, жизнерадостный и веселый еврей. Каждая его клеточка искрилась жизнью, каждое его движение дышало юношеской свежестью и энергией, хотя к тому времени ему было уже далеко за шестьдесят лет. …У общавшихся с ним людей складывалось ясное впечатление, что он обрел полную власть над собой, и его тело беспрекословно подчиняется его душе. …Он был очень сильной и чарующей личностью, привлекающей магическими нитями каждого, вступающего с ним в контакт. …Сказанные им слова западали глубоко в душу, и от их влияния невозможно было освободиться» (там же с.288).

В 5679 /1919/ году, после праздника Шавуот, р. Йосеф-Юзл перенес центральное отделение ешивы – около трехсот учеников – из Гомеля в Киев, захваченный войсками гетмана Скоропадского.

Одновременно р. Йосеф-Юзл перевел отделения своей ешивы из Харькова, Ростова, Нижнего Новгорода и других далеких российских городов, где уже начались репрессии ЧК и Евсекции против еврейских религиозных учреждений, в традиционные еврейские центры Белоруссии и Украины – в Могилев, Бобруйск, Бердичев, Житомир, Речицу и др. (там же с.187).

К концу 5679 /1919/ года в Киеве собрались тысячи беженцев со всей Украины – они жили прямо в синагогах, и большинство из них голодало. В праздник Суккот 5680 /1920/ года в город вошли белогвардейские отряды генерала Деникина и учинили погром. После Суккот в Киеве вспыхнула эпидемия тифа, унесшая около пятнадцати тысяч жизней. Заразились и почти все ученики киевской ешивы – кроме трех и самого р. Йосефа-Юзла. Он самоотверженно, днями и ночами, ухаживал за больными. К зиме и он сам почувствовал первые симптомы смертельного недуга (там же 187-188).

Р. Йосеф-Юзл Горовиц, Саба из Новардока, умер в Киеве семнадцатого кислева 5680 /1920/ года.

Тысячи евреев приняли участие в похоронной процессии (там же с.189).

В 5682 /1922/ году, следуя совету р. Исраэля-Меира Акоэна (Хафец Хаима), ученики Сабы из Новардока нелегально, небольшими группами, перешли польскую границу – всего около шестисот человек. В короткий срок они создали более шестидесяти ешив, в которых обучалось несколько тысяч юношей, – в Варшаве, Белостоке, Межериче и других городах. Все эти ешивы были названы Бейт Йосеф (Дом Йосефа) – в память о р. Йосефе-Юзле. Ряд ешив был создан также в Латвии и Англии. В 5689 /1929/ году группа из пятидесяти учеников поселилась в Земле Израиля и основала ешиву в Тель-Авиве (там же).

В годы нацистской оккупации большинство учеников, оставшихся в Европе, погибли, освятив своей смертью Имя Всевышнего, – и в гетто, и в концлагерях они продолжали изучать Тору и привлекать к ней других евреев.

После войны зять и ближайший ученик р. Йосефа-Юзла, р. Авраам Яфен (см.), собрав уцелевших в огне Катастрофы учеников, воссоздал ешиву «Новардок» в США (там же с.191).

В 5707 /1947/ году в США вышла в свет книга Мадрегат аадам (Уровень человека), в которую были включены уроки и статьи р. Йосефа-Юзла.

Раби Меир-Йехиэль бар Авраам-Ицхак Алеви Гольшток (Гаон из Островца; 5611-5688 /1851-1928/ гг.) – выдающийся комментатор Торы и хасидский наставник.

В возрасте двадцати восьми лет вступил на раввинское поприще, а спустя десять лет, в 5649 /1889/ году, возглавил крупную общину г. Островца, на северо-западе Белоруссии. Основал в Островце хасидсий «двор». Последние сорок лет жизни р. Меир-Йехиэль постился от шабата до шабата: не ел и не пил в течение дня и лишь с темнотой немного утолял голод. С каждым годом он ел все меньше и меньше – врачи не понимали, каким образом он поддерживает в себе жизненные силы, а его хасиды утверждали, что он «жив служением Всевышнему» (Гдолей адорот).

Написал целый ряд сочинений, построенных на сложнейших логических расчетах, связывающих различные фрагменты Писания и Талмуда в единую концептуальную систему.

Многие его комментарии основаны на вычислении гиматрий (числовых значениях слов и целых стихов); в своих сочинениях он широко использовал познания в области астрономии и математики.

В наиболее полном виде его комментарии представлены в книге Ор Тора (Свет Торы), изданной после его смерти. Многие из его основных сочинений до сих пор остаются в рукописях.

Р. Меир-Йехиэль Гольшток, Гаон из Островца, умер в 5688 /1928/ году.

Во главе хасидского «двора» его сменил сын р. Йехезкель Алеви из Островца (см.).

Раби Хаим бар Йосеф-Дов Алеви Соловейчик (р. Хаим Брискер; 5613-5678 /1853-1918/ гг.) – выдающийся исследователь и преподаватель талмудической литературы.

Праправнук основателя Воложинской ешивы р. Хаима Воложинера (см.).

Уже в раннем детстве у него проявилась склонность к парадоксальному мышлению. Однажды, желая побудить его к раннему вставанию на утреннюю молитву, отец сказал: «Хаимке, посмотри, как велика заслуга человека, начинающего молитву с рассветом, – сегодня перед входом в синагогу я нашел целый рубль». «Твоя находка доказывает как раз обратное, – мгновенно отпарировал Хаим. – Человек, рано приходящий в синагогу, остается в убытке, ведь этот рубль наверняка потерял тот, кто пришел в синагогу еще раньше тебя» (Сарей амеа 5:15).

Изучал Тору под руководством отца – Р. Йосефа-Дова Соловейчика (Бейт алеви; см.), раввина г. Слуцка, а затем Бриска (Бреста).

Женился на дочери р. Рефаэля Шапиро (Торат Рефаэль; см.), зятя руководителя Воложинской ешивы р. Нафтали-Цви-Йег̃уды Берлина (Нецива; см.).

В 5640 /1880/ году, в возрасте двадцати семи лет, р. Хаим начал давать уроки в Воложинской ешиве, а со временем стал одним из ее ведущих преподавателей.

Его уроки покоряли и завораживали сердца студентов. Он проявил себя выдающимся аналитиком, стремящимся добраться до корней каждого талмудического закона и положения. Многие ученики вспоминали, что после его уроков даже самые сложные фрагменты Талмуда становились ясными и понятными. Почти каждый раз, выслушав его объяснения, ученики не могли сдержать удивленных возгласов: «Если это настолько просто, почему же мы не смогли додуматься сами?» (Там же).

Согласно свидетельствам, близко знавшим его людей, р. Хаим, в отличие от большинства крупных знатоков Торы, не выделялся особой усидчивостью в часы занятий – мало кому в Воложинской ешиве удавалось увидеть его склонившимся над книгой. После своих уроков он подолгу беседовал то с одним учеником, то с другим – часто он прохаживался со своим собеседником по ешиве, по-дружески положив ему руку на плечо. Глава ешивы Нецив с долей укоризны шутил: «Разве можно изучать Тору, если р. Хаим висит на шее?!» (парафраз знаменитого талмудического изречения «Разве можно изучать Тору, если жернов (т.е. забота о пропитании) висит на шее?!» /Кидушин 29б/). Однако именно таким образом проходил творческий процесс у р. Хаима: его близкие друзья знали, что во время этих приятельских бесед и прогулок он подспудно размышлял над занимающими его талмудическими проблемами – а книги ему были не нужны потому, что большинство из них он знал наизусть. Каждое свое открытие он вынашивал на протяжении долгих часов подобных раздумий – и лишь затем записывал и включал в свои уроки (Сарей амеа 5:15).

В 5652 /1892/ году, после того, как российские власти закрыли Воложинскую ешиву, р. Хаим стал главным раввином г. Бриска, сменив на этом посту своего отца, умершего в том же году.

Согласившись возглавить эту общину, р. Хаим условился, что не будет выносить никаких алахических решений – для этой цели в общину был приглашен особый даян (судья). Сам же р. Хаим целиком сосредоточил свои усилия на помощи неимущим. Его дом был открыт для каждого, не имеющего крова и пищи: бездомные даже не должны были спрашивать разрешения на ночлег – они приходили и устраивались там, где им было удобно. Все свое раввинское жалование р. Хаим раздавал беднякам – так, что членам семьи приходилось прятать от него деньги, необходимые на домашние расходы. Впоследствии администраторы общины прекратили выдавать ему деньги на руки, поскольку он успевал раздать все полученное до наступления ближайшей ночи – жалование стали вручать его жене (Сарей амеа 5:15; Гдолей адорот).

Однажды в канун праздника Суккот р. Хаиму сообщили, что в Бриск прибыла большая группа солдат-евреев – и для сорока из них не нашлось семей, готовых принять их на праздничную трапезу. Р. Хаим немедленно пригласить всех оставшихся без крова солдат к себе, и они провели за его праздничным столом все семь дней Суккот и Симхат Тору (Сарей амеа 5:15).

В 5655 /1895/ году во время пожара, вспыхнувшего в Бриске, сгорело большинство еврейских домов – в том числе, и дом р. Хаима.

С колоссальной энергией, днями и ночами, р. Хаим занимался практической помощью погорельцам – он употребил все свое влияние в еврейском мире, чтобы собрать необходимые для них средства. Несмотря на то, что в его доме уцелел уголок для сна, он спал вместе с сотнями других погорельцев на полу в синагоге. На все уговоры возвратиться домой р. Хаим отвечал: «Я просто не могу спать в кровати, когда столько евреев не имеют крыши над головой» (там же; Гдолей адорот).

Возглавив общину Бриска, р. Хаим стал одним из духовных лидеров поколения.

В 5669 /1909/ году он входил в число учредителей организации Кнессет Исраэль (Собрание Израиля), объединившей харедимные общины Российской империи, а в 5672 /1912/ году принял участие в работе учредительного конгресса всемирной конфедерации харедимных общин Агудат Исраэль (Единство Израиля).

В самом начале первой мировой войны г. Бриск, оказался на линии боев, был сожжен и разрушен – р. Хаим со своей семьей переселился в Минск, где к тому времени собралось более двадцати тысяч еврейских беженцев. Позднее он обосновался в Варшаве.

В последние годы жизни р. Хаим работал над книгой, в которую он включил свои аналитические заметки по поводу классического кодекса Рамбама (см.) Мишнэ Тора (Повторение Торы).

Эта книга явилась итогом его творческой деятельности – в ней его методы анализа талмудического текста обрели наиболее полное и совершенное выражение.

По свидетельству сыновей р. Хаима, он усердно работал над стилем книги, «выверяя в ней буквально каждое слово» и каждый знак препинания».

Эта книга, получившая название Хидушей рабейну Хаим Алеви (Открытая книга наставника р. Хаима Алеви), была издана уже после смерти автора его сыновьями.

Разработанные им методы структурного анализа талмудического текста оказали определенное влияние на систему преподавания во многих ешивах мира и произвели подлинный переворот в подходе к изучению талмудической литературы. Основанная им школа талмудического анализа получила название «бриской»: его методы были развиты его ближайшими учениками – р. Шимоном Шкопом (см.) и р. Барухом-Бером Лейбовичем (см.), а затем его учениками и учениками учеников (Энциклопедия левейт Исраэль т.15).

Р. Хаим Соловейчик умер в 5678 /1918/ году.

Во главе общины г. Бриска его сменил сын, р. Ицхак-Зеев Соловейчик (Агриз; см.).

Раби Йосеф бар Эфраим-Фишл Розин (Гаон из Рогачева; Рогачевер; 5618-5696 /1858-1936/ гг.) – выдающийся законоучитель и комментатор Писания.

Родился в белорусском городке Рогачеве, расположенном южнее г. Могилева.

Его мать, ребецин Сара, была внучкой р. Гершона, одного из ближайших учеников основателя движения Хабад р. Шнеура-Залмана из Ляд (Алтер Ребе; см.).

Когда ребенку было пять или шесть лет, отец повез его на благословение к своему наставнику, духовному лидеру Хабада р. Менахему-Мендлу из Любавичей (Цемах цедеку; см.). Старый мудрец благословил мальчика, пожелав ему стать выдающимся знатоком Торы, а затем добавил: «Тебе следует хорошенько изучить трактат Назир». На обратном пути ребенок спросил отца: «Почему Ребе сказал, что я должен заниматься именно трактатом Назир, – ведь понятно, что мне следует освоить весь Талмуд?!». Отец не знал, что ответить. Тогда мальчик сделал вывод сам: «Очевидно, Ребе хотел, чтобы я стал назиром (человеком, посвятившим себя служению Всевышнего) – а для этого необходимо изучать во всех нюансах связанные с этим законы: запрет пить вино, запрет стричь волосы и т.д. Только, если следуя воле Ребе, я стану назиром, сбудется его благословение – если же я не стану назиром, то, не дай Б-г, не стану и знатоком Торы». С того дня мальчик не позволял стричь ему волосы (Р. Яир Борохов, Арогачеви – сипур хайяв).

Уже в раннем детстве он прославился как илуй (вундеркинд).

К восьми годам, наряду с трактатом Назир, мальчик изучил и весь раздел Незикин (Ущербы), состоящий из восьми сложнейших талмудических трактатов. Меламеды в Рогачеве отказались его учить, сетуя на то, что ребенок обогнал их в своем развитии, – и его дальнейшим образованием руководил сам отец (Гдолей адорот).

После бар-мицвы отец передал его в ученики знаменитому законоучителю р. Йосефу-Дову Соловейчику (Бейт алеви; см.), возглавлявшему общину г. Слуцка.

В течение года «илуй из Рогачева» занимался в хавруте (паре) с сыном своего наставника – Хаимом Соловейчиком (р. Хаим Брискер; см.), который был на пять лет старше ((Гдолей адорот).

Затем он учился в ешиве Шклова под руководством главного раввина этого города р. Йег̃ошуа-Лейба Дискина (Маариля Дискина; см.).

Женившись на дочери варшавского богача Гурфинкеля, «илуй из Роагчева» поселился в польской столице и в течение восьми лет дни и ночи изучал Тору.

В 5649 /1889/ году, в возрасте тридцати лет, Рогачевер стал раввином хасидской общины г. Двинска (Даугавпилса), расположенного на юго-востоке Курляндии (Латвии), – в то время как общину «литваков» в этом городе возглавлял выдающийся законоучитель р. Меир-Симха Акоэн (Ор самеах; см.).

Рогачевер поражал своей феноменальной эрудицией даже видавших виды знатоков Торы. По свидетельству знаменитого хасидского наставника р. Авраама из Сохачева (Авней незер; см.), «Вавилонский и Иерусалимский Талмуды были высечены в памяти Рогачевера так же четко, как псалом Ашрей, повторяемый трижды в день во время молитвы» (Р. Яир Борохов, Арогачеви). Ор самеах восхищался тем, что Рогачевер отвечал на любой вопрос, даже самый сложный, «так четко и ясно, будто минуту назад изучал именно эту тему». Вместе с тем, Ор самеах утверждал, что эрудиция Рогачевера основывалась вовсе не на особой силе его памяти – просто он изучал Тору настолько всесторонне и интенсивно, что, действительно, «не было такой темы, которой бы он не занимался совсем недавно» (там же).

Экономя время для занятий Торой, Рогачевер никогда не ходил, но только бегал. Горожане видели его на улице, как правило, трижды в день – он стремительно пробегал от дома до хасидской молельни, а затем обратно. Погруженный в размышления о Торе, он практически не замечал окружающих, его могучая грива развевалась по ветру. Жители-христиане, шокированные странным видом Рогачевера, прозвали его «сумасшедшим раввином». А многие евреи в городе утверждали, будто Рогачевер не стрижет свои волосы именно потому, что не хочет прерывать изучения Торы на те несколько минут, которые он был бы вынужден сидеть без кипы перед парикмахером (Гдолей адорот; Р. Яир Борохов, Арогачеви).

Даже в день траура Девятого ава, когда изучение Торы запрещено законом, Рогачевер беспрерывно обсуждал различные талмудические проблемы. И даже после смерти жены, когда друзья и ученики пришли утешить его, он в течение нескольких часов подряд увлеченно говорил с ними на темы Торы. А когда один из старших родственников одернул его, напомнив, что скорбящему запрещено заниматься Торой, Рогачевер тут же привел в свою защиту слова Иерусалимского Талмуда (Моэд катан 3:5): «Если скорбящий пылает Торой, то тогда можно» (Гдолей адорот).

Интенсивность его духовной работы не имела аналогов со времен Виленского Гаона: совершая путешествие на поезде из Двинска в Рогачев, чтобы посетить могилу отца, Рогачевер повторял по памяти половину всего Талмуда, а на обратном пути – завершал вторую половину (там же).

Его имя прославилось по всему еврейскому миру – говорили, что «нет такой тайны Торы, которая бы не была ему открыта» (там же).

Гаон из Рогачева написал целый ряд значительных книг, среди которых особенно выделяются его комментарий на Пятикнижие, аналитические заметки к кодексу Рамбама (см.) Мишнэ Тора, а также сборник респонсов.

В своих сочинениях он вообще не упоминает мнений законоучителей последних поколений (ахроним) и часто полемизирует с самыми авторитетными из мудрецов Средневековья (ришоним).

Все свои книги Рогачевер назвал одинаково: Цафнат Панеах (Открывающий тайное). В этом названии, взятом из стиха Торы «И нарек фараон Йосефа именем Цафнат Панеах» (Берешит 41-45), он закодировал свое имя – Йосеф.

В годы первой мировой войны, когда Двинск оказался на линии фронта, Рогачевер переселился в Санкт-Петербург и возглавил хасидскую общину российской столицы. В этом городе он пережил события революции и по окончании Гражданской войны возвратился в Двинск, вошедший в состав независимой Латвийской республики. Обладая огромным авторитетом в среде хасидов, Рогачевер, тем не менее, категорически отказывался принимать паломников, приходящих к нему за благословением. «Что вы хотите от меня?! – возмущенно восклицал он. – Ведь я не «ребе» и не «цадик!» (Р. Яир Борохов, Арогачеви).

В последний год жизни Рогачевер отправился на лечение в Вену, где перенес опасную операцию. Он умер в Вене двенадцатого адара 5696 /1936/ года – в возрасте семидесяти восьми лет.

По свидетельству его родных, до последнего мгновения жизни его уста нашептывали слова Торы (там же).

По просьбе евреев Двинска его тело перевезли для захоронения в этот город (Гдолей адорот).

Раби Барух бар Йехиэль-Михл Алеви Эпштейн (Тора тмима; 5620-5702 /1860-1942/ гг.) – выдающийся комментатор Торы.

Родился в Бобруйске. Изучал Тору под руководством отца, р. Йехиэля-Михла Эпштейна (см.), составителя алахического кодекса Арух ашульхан (Приготовления к столу).

Еще в детстве проявил исключительное усердие в занятиях и феноменальную память (Энциклопедия левейт Исраэль т.3).

С тринадцати лет учился в Воложинской ешиве, возглавляемой его дядей р. Нафтали-Цви-Йег̃удой Берлиным (Нецивом; см.).

После свадьбы поселился в г. Пинске, в белорусском Полесье. Отказавшись от предложенных ему почетных раввинских «тронов» Пинска, Москвы и Санкт-Петербурга, р. Барух предпочел сосредоточить свои усилия на занятиях Торой.

В последующие годы зарабатывал на жизнь банковским делом и с течением времени стал одним из видных банкиров. В бурные дни российской истории р. Барух переехал в Нью-Йорк, но затем вернулся в Пинск, ставший после окончания первой мировой войны частью независимого польского государства (там же; R. Nachman Zakon The Jewish Experience р.176).

Р. Барух написал комментарий на Пятикнижие, озаглавленный Тора тмима (Полная Тора).

В своей книге он как бы воссоединил Устную и Письменную части Торы, проследив неразрывную связь текста Пятикнижия с соответствующими толкованиями Талмуда и мидрашей.

Эта книга выдержала множество изданий и завоевала широкую популярность.

Его перу принадлежит также комментарий на молитвенник, изданный под названием Барух шеамар (Благословен Тот, Кто сказал).

Свою жизнь и свою эпоху р. Барух описал в автобиографической книге Мекор Барух (Исток Баруха).

Р. Барух Эпштейн был убит в Пинске в 5702 /1942/ – через два года после того, как нацисты захватили город. Ему было восемьдесят два года.

Раби Барух-Бер бар Шемуэль-Давид Лейбович (5672-5700 /1867-1939/ гг.) – выдающийся исследователь Талмуда и педаго

Родился в белорусском городе Слуцке.

В шестнадцать лет поступил в Воложинскую ешиву, где стал ближайшим учеником р. Хаима Соловейчика (р. Хаима Брискера; см.).

Барух-Бер входил в узкую группу студентов, с которыми р. Хаим готовился к своим будущим урокам (Энциклопедия левейт Исраэль т.13).

По завершении периода ученичества р. Барух-Бер стал раввином г. Глуска, на юге Белоруссии; он открыл ешиву, в которой занималось более ста студентов.

В этот период среди его учеников выделялся р. Ицхак-Айзик Шер (см.), ставший впоследствии основателем ешивы «Слободка» в Бней-Браке.

В 5664 /1904/ году по рекомендации своего наставника р. Хаима Соловейчика р. Дов-Бер был приглашен руководителем ешивы Кнессет Ицхак, расположенной в пригороде Ковно (Каунаса), Слободке, – благодаря его урокам, эта ешива стала одной из самых знаменитых в литовском крае.

В 5674 /1914/ году, с началом первой мировой войны, р. Барух-Бер переехал со своей ешивой в Минск, а затем – в Кременчуг. В 5681 /1921/ году, преодолев множество испытаний, ешива возвратилась из Советской России в литовский край и обосновалась в Вильно (Вильнюсе), ставшем по итогам первой мировой войны частью независимого польского государства. В этот период р. Барух-Бер был также даяном (судьей) в раввинском суде Вильно, возглавляемого р. Хаимом-Озером Гродженским (см.).

В 5686 /1926/ году, следуя совету р. Исраэля-Меира Акоэна (Хафец-Хаим; см.), р. Барух-Бер перенес свою ешиву в г. Каменец, расположенный недалеко от Бриска (Бреста), в белорусском Полесье.

Р. Барух-Бер прославился по всему еврейскому миру в качестве гениального аналитика. На основе своих уроков в ешиве он создал книгу Биркат Шемуэль (Благословение Шемуэля), в которой развил аналитические методы своего наставника р. Хаима Соловейчика.

По свидетельству учеников, в праздник Симхат Тора, когда все танцевали вокруг бимы со свитками Торы, р. Барух-Бер брал в обе руки книгу своего наставника, р. Хаима Соловейчика, и танцевал с ней. Он пояснял, что «учение, дела и личность наставника являются теми связующими звеньями, которые соединяют его со всей еврейской традицией, до Моше Рабейну, – и поэтому книга наставника является для него олицетворением всей Устной Торы» (Шимуш хахамим).

По воспоминаниям знавших его людей, р. Барух-Бер обладал исключительной личной святостью: «когда он произносил благословение, его лицо напрягалось, и голос дрожал от страха перед Тем, Кто послал в этот мир его душу – «Б-б-арух!...», и святость нашей пищи становилась понятной даже тем, кто вообще не знал, что такое благословение» (Р. Шайн, Все для Босса с.85). Тем, кто слушал за субботним столом его песни, казалось, что «оковы отпускают душу, и она трепещет крылами, готовая взлететь» (там же).

В Каменеце количество учеников ешивы возросло до нескольких сотен, и в 5688 /1928/ году р. Барух-Бер был вынужден отправиться в США для сбора благотворительных средств.

Он был принят с большим почетом – в нью-йоркском порту его встречали банкиры и фабриканты, профессора и главы еврейских общин. Мэр Нью-Йорка Джимми Уокер вручил р. Баруху-Беру ключи от города. После встречи с праведником мэр Нью-Йорка сказал: «Раввин Лейбович опровергает теорию Дарвина – человек, обладающий таким уровнем святости, мог быть создан только Всевышним» (R. Nachman Zakon The Jewish Experience р.167).

Руководители американского еврейства настаивали, чтобы р. Барух-Бер остался в США, заняв пост наси (председателя) Всеамериканского совета раввинов, но он решил возвратиться к своей ешиве (Гдолей адорот).

С началом второй мировой войны Каменец оказался на стыке оккупационных зон Германии и Советского Союза. В канун Рош ашана 5700 /1919/ года в город вошли передовые германские части, но позднее, выполняя тайное соглашение, подписанное Риббентропом и Молотовым, они отступили, и в Йом кипур город оккупировала Красная армия.

После праздника Суккот р. Барух-Бер отправился вместе со всей ешивой в Вильно, рассчитывая получить там сертификаты для всех учеников и перебраться в Землю Израиля. Однако он успел дать в Вильно всего несколько уроков.

Р. Барух-Бер Лейбович был призван в Небесную Ешиву пятого кислева 5700 /1939/ года.

Услышав об его смерти, главный раввин Вильно р. Хаим-Озер Гродженский с дрожью в голосе произнес: «С кончиной р. Шимона Шкопа и р. Баруха-Бера прервался самоотверженный труд над постижением Торы, защищавший все поколение. Я боюсь, что теперь дорога перед проклятыми нацистами открыта» (Р. Х-Ш. Розенталь, Тора йевакшу мипиу с.86). Несколько позднее на Земле Израиля р. Авраам-Йешая Карелиц (Хазон Иш; см.) независимо от р. Гродженского дал аналогичную оценку событий: «Все время, пока были живы р. Шимон Шкоп и р. Барух-Бер Лейбович, нацисты не могли овладеть литовским краем – …и лишь, когда эти праведники были призваны в вечную обитель, литовский край оказался в руках злодеев» (Маасе иш с.171).

После окончания второй мировой войны зять р. Баруха-Бера, р. Реувен Грозовский, перенес ешиву Каменец в США, а другой его зять, р.Моше Бронштейн, создан отделение ешивы в Земле Израиля.

Раби Авраам-Дов-Бер бар Залман-Сендер Кахане-Шапиро (5631-5703 /1870-1943/ гг.) – выдающийся законоучитель, один из духовных лидеров евреев Литвы. Праправнук р. Хаима Воложинера (см.), основателя знаменитой Воложинской ешивы.

Родился на исходе Йом Кипура 5631 /1870/ года в белорусском городе Кобрине.

Изучал Тору под руководством отца, занимающего пост раввина этого города.

Учился в Воложинской ешиве, где прославился под именем «илуй (вундеркинд) из Кобрина».

В возрасте двадцати одного года он был взят рекрутом в российскую армию. Свои отпускные часы молодой солдат проводил в домах учения. Однажды во время занятий Торой на него обратил внимание главный раввин г. Минска р. Йерухам-Йег̃уда-Лейб Перельман (Гадоль из Минска; см.). В ходе беседы Гадоль быстро различил, что юноша в армейской шинели – выдающийся знаток Торы, место которого вовсе не в российской казарме. Используя все свое влияние, Гадоль сумел освободить своего нового знакомого от армии – а некоторое время спустя р. Авраам-Дов-Бер женился на Рахели, дочери Гадоля из Минска (Гдолей адорот).

В 5656 /1896/ году, в возрасте двадцати пяти лет, р. Кахане-Шапиро стал раввином г. Смолевичей, возле Минска.

В 5666 /1906/ году он издал сборник своих алахических респонсов Двар Авраам (слово Авраама) – эта книга имела большой успех и сразу поставила его в ряд самых авторитетных законоучителей своего поколения.

В 5673 /1913/ году, в сорок четыре года, р. Кахане-Шапиро возглавил общину города Ковно (Каунаса), ставшего после первой мировой войны столицей независимой Литовской республики.

В последующие десятилетия р. Кахане-Шапиро являлся одним из общепризнанных духовных лидеров поколения – он был избран на пост наси (председателя) Совета раввинов Литвы.

В 5690 /1930/ году он опубликовал второй том книги Двар Авраам, включив в него не только свои новые респонсы, но и аналитические заметки к Талмуду и алахическим кодексам.

Начало второй мировой войны застало его в Швейцарии, где он перенес тяжелейшую операцию и проходил длительный реабилитационный период. Друзья и близкие уговаривали его не возвращаться в Литву, но он ответил: «Капитан оставляет тонущий корабль последним, а не первым! В этот час беды мое место – с моей общиной» (Гдолей адорот).

Вскоре после того, как р. Кахане-Шапиро возвратился в Ковно, город оккупировали части Красной армии, а спустя год – немцы, которые переселили всех ковенских евреев в гетто, созданное в одном из пригородов – Слободке.

Осенью 5702 /1941/ года начались массовые «ликвидации». В один день, седьмого хешвана (28 октября), было уничтожено около десяти тысяч ковенских евреев – четверть общины, а к концу года в живых оставалось уже меньше половины обитателей гетто (Бесетер раам с.51,171).

Несмотря на то, что вновь обострившаяся болезнь лишила его возможности выходить из дома, а затем и приковала к постели, р. Кахане-Шапиро и в эти месяцы оставался духовным руководителем евреев гетто – именно к нему обращались за решением сложнейших алахических вопросов, которые порождала трагическая действительность.

Когда немецкие власти приказали всем евреям общины собраться на одной из центральных площадей города, представители юденрата (еврейской администрации гетто) запросили мнение раввина: следует ли им способствовать выполнению этого приказа или же, наоборот, саботировать его – ведь сбор на площади может оказаться подготовкой к окончательной «ликвидации». На протяжении всей ночи р. Кахане-Шапиро изучал алахические источники и постановил: выполнить распоряжение гестапо, но таким образом, чтобы в случае «ликвидации» уберечь как можно больше людей. В своем анализе ситуации он, вероятно, исходил из того, что открытый саботаж неминуемо приведет в немедленной гибели всего населения гетто (там же с.173-174).

В другой раз еврейские рабочие в гетто задали ему вопрос: следует ли им по-прежнему произносить одно из утренних благословений: «…за то, что Ты не сделал меня рабом» – ведь не бывает рабства большего, чем в нацистском гетто. «Как может раб произносить благословение свободного человека?!» – спрашивали они. В своем ответе р. Кахане-Шапиро подчеркнул, что это благословение подразумевает, в первую очередь, духовную свободу и независимость, и даже находясь в физическом рабстве, еврей сохраняет свободу выбора. «Именно сегодня следует произносить это благословение особенно осознанно, – пояснил он. – Мы должны чувствовать себя свободными людьми, временно находящимися в плену, и наше избавление скоро наступит» (там же с.273,338-339).

Р. Кахане-Шапиро был одним из немногих обитателей литовских гетто, сумевших сохранить в неприкосновенности свою бороду, – он был готов отдать жизнь за то, чтобы ни в малейшей детали не изменить своего традиционного еврейского облика и не уступить нацистскому диктату ни в каких духовных вопросах (Гдолей адорот; Бесетер раам с.250).

И в гетто он продолжал усердные занятия Торой. Он писал алахическое исследование, посвященное проблеме агунот (женщин, чьи мужья пропали без вести), – эта тема была очень актуальна в гетто, поскольку нацисты в большинстве случаев не оставляли свидетелей своих убийств (Бесетер раам с.50).

Р. Авраам Кахане-Шапиро умер в шабат, двадцать второго адара-алеф 5703 /1943/ года, незадолго до полной ликвидации гетто. Ему было семьдесят два года.

Вопреки опасности, в его похоронах участвовало около десяти тысяч человек. На могиле было установлено деревянное надгробие с надписью: «Здесь похоронен наш наставник р. Авраам-Дов-Бер Кахане-Шапиро, …который был надежным пастырем нашей общины на протяжении тридцати лет» (Гдолей адорот).

В 5706 /1946/ году в Нью-Йорке вышел в свет третий том его книги Двар Авраам – эту рукопись он успел переправить в Америку незадолго до начала нацистского вторжения в Литву. Большинство его рукописей погибло во время ликвидации гетто.

Раби Йерухам Алеви Лейвович из Мира (5635-5696 /1875-1936/ гг.) – выдающийся мыслитель и педагог, один из духовных лидеров движения Мусар.

Ученик основателей движения Мусар р. Симха-Зисла Зива (Сабы из Кельма; см.) и р. Натана-Цви Финкеля (Сабы из Слободки; см.).

После женитьбы продолжал заниматься в Кельме, совершенствуя свои познания в Талмуде.

В 5666 /1906/ году, в возрасте тридцати лет, р. Йерухам стал машгиахом (духовным руководителем) в ешиве г. Радина, основанной р. Исраэлем-Меиром Акоэном (Хафец Хаимом; см.).

В 5668 /1908/ году р. Йерухам был приглашен на пост машгиаха в небольшую ешиву городка Мира.

В годы первой мировой войны он остался в оккупированном немецкими войсками литовском крае – в то время как ешива из Мира была эвакуирована в украинский город Полтаву. В 5683 /1923/ году он вернулся к своей ешиве, в Мир. Благодаря его влиянию эта ешива привлекла сотни учеников и стала одним из мировых центров изучения Торы.

Развивая идеи своих наставников, р. Йерухам создал цельную и всеобъемлющую этическую систему.

Он учил, что путь к познанию Всевышнего ведет через глубинное постижение Торы. «Святая Тора дана еврейскому народу только для того, – пояснял он, – чтобы с ее помощью евреи смогли с максимальной полнотой познать Творца и «прилепиться» к Нему. …Однако, если человек не сумеет своим разумом проникнуть в сокровенные глубины Торы, как же он познает Творца, которого называют Тамир (Скрытый) и Неэлам (Неведомый)? …Иными словами, лишь тот, чье сознание полностью очищено и освобождено от искажающих восприятие завес, может познать Творца» (Даат хохма умусар ч.3, с.279).

Р. Йерухам часто повторял ученикам: «Лучшим комментатором Торы для каждого человека может быть только сам человек» (там же ч.1,с.23). Смысл этого парадокса он раскрывал так: «Через познание собственной духовной природы человек способен постичь самые высокие и сокровенные тайны Торы – ведь он создан по содержащемуся в ней проекту и в ней отражена его сущность. Человек способен обрести всю Тору в своей душе, подобно тому, как, по словам мудрецов, наш праотец Авраам «открыл всю Тору в себе самом» (Берешит-раба 95:3) – …познав свою душу, он познал и своего Создателя» (Даат хохма умусар ч.1,с.23).

Пробуждая в своих учениках стремление к самопознанию, р. Йерухам в то же время постоянно предупреждал их: «Нор нит крихен ин химель! (Только не карабкайтесь в небеса). Он имел в виду, что, стремясь достигнуть близости к Б-гу, человек склонен забывать свои земные обязанности – «дела, необходимые в человеческом общежитии, и помощь людям кажутся ему пустой тратой времени, которое он мог бы использовать для изучения Торы». Такой вид душевной слепоты он и называл «карабканьем в небеса» (р. Шломо Вольбе, Алей шур т.2,26).

Основой духовной работы р. Йерухам считал совершенствование качеств характера.

«Многие люди думают, что достигнут внутренней гармонии только в том случае, если будут удовлетворять все свои вожделения, – отмечал р. Йерухам. – Это абсолютное заблуждение. Наоборот, чем больше человек будет потакать своим прихотям, тем сильнее будет разгораться в нем пламя внутреннего конфликта – ведь тайна достижения гармонии между душой и телом заключается именно в преодолении человеком своих влечений. Наши мудрецы сказали об этом (Сукка 52б): «Есть у человека небольшой орган – если его морят голодом, то он сыт, а если насыщают, то он голоден», И еще сказано (Коэлет раба 1:13): «Не было в мире человека, которому бы удалось до дня смерти утолить хотя бы половину своих желаний» (Даат хохма умусар 2,с.85).

Р. Йерухам делился с учениками своим собственным опытом духовной работы, начатой еще в ранней юности. «Анализируя свои поступки и духовное состояние, я увидел, что не принадлежу себе, но являюсь просто игрушкой в чужих руках, – рассказывал он. – Этими «чужими руками» оказались мои собственные желания, которые безраздельно властвовали над сердцем. Более того, эти вожделения постоянно подкупали мой разум, подталкивая его к выгодным для них выводам. И тогда я стал учиться тому, как добиться власти сознания над похотями и прихотями. Я решил каждый день совершать, как минимум, пять поступков вопреки своим вожделениям, …и за нарушение этого правила установил штраф размером в десять копеек» (там же 1, с.9).

«Подлинная разница между праведником и нечестивцем, – говорил ученикам р. Йерухам, – заключается вовсе не в том, что один выполняет заповеди, а другой грешит, – ведь и праведник может, оступившись, совершить грех, и нечестивец способен при благоприятных обстоятельствах выполнить столько заповедей, сколько зерен в плоде граната. Подлинная разница между ними заключается в том, что праведник до последних сил противостоит своим вожделениям, заставляющим его согрешить, в том время как нечестивец без сопротивления устремляется вслед за ними» (Алей шур 2, с.182).

Р. Йерухам учил, что именно в таком, свойственном праведникам, служении Всевышнему – с приложением всех своих сил – «заключается секрет всех чудес». По утверждению Р. Йерухама, «когда человек самоотверженно служит Творцу, вкладывая в выполнение заповедей все свои силы, до последнего естественного предела, он достигает уровня сверхъестественного и удостаивается чудес» (Даат хохма умусар 1,гл.1,3).

Высшей точкой духовного развития человека должен быть, по мнению р. Йерухама, добровольный выход за пределы свободы выбора – когда сердце праведника настолько охвачено любовью к Всевышнему и трепету перед Ним, что при принятии решений уже не учитываются варианты, связанные с нарушением Его воли. «Цель свободы выбора – достигнуть такого уровня, на котором человек «вынужден» творить только добро», – говорил р. Йерухам (Алей шур 2, с.102).

Р. Йерухам Лейвович из Мира умер в 5696 /1936/ году.

Записи его бесед были собраны учениками в книгах Даат хохма умусар (Учение мудрости и морали) и Даат Тора (Учение Торы).

Раби Эльханан-Буним Вассерман (5635-5701 /1875-1941/ гг.) – выдающийся мыслитель и педагог, один из духовных лидеров поколения.

Учился в ешиве г. Телза (Тельшая) у р. Элиэзера Гордона (см.) и р. Шимона Шкопа (см.).

Особенно сильно юный Эльханан был привязан к р. Шимону Шкопу. По свидетельству жены р. Шимона, именно Эльханан дольше всех провожал наставника после его уроков в ешиве, заходил в дом – и они вдвоем обсуждали идеи, прозвучавшие на уроке, до тех пор, пока наставник не отправлялся спать (Рав Х.-Ш. Розенталь, Тора йевакшу мипиу с.25).

В последующие годы он занимался под руководством р. Хаима Соловейчика (р. Хаима Брискера; см.) – сначала в Воложинской ешиве, а затем, после ее закрытия российскими властями, – в Бриске (Брест-Литовске).

После женитьбы р. Вассерман совершенствовал свои познания в колеле (ешиве для семейных знатоков Торы), созданном в р. Радине р. Исраэлем-Меиром Акоэном (Хафец Хаимом; см.).

В 5670 /1910/ году р. Вассерман занял пост даяна (судьи) в Бриске, где общину возглавлял его наставник р. Хаим Соловейчик.

В начале первой мировой войны Бриск сгорел во время боев, и р. Вассерман вернулся в Радин, к Хафец Хаиму. Зимой 5675 /1915/ года, когда линия фронта приблизилась к Радину, р. Вассерман вместе с Хафец Хаимом и его ешивой обосновался в г. Смолевичах, возле Минска. Позднее, передвигаясь вместе с отступающими русскими войсками, они добрались до Могилева.

После войны р. Вассерман основал ешиву Оэль Тора (Шатер Торы) в городе Барановичах, отошедшем к независимой Польше.

И в эти годы он не прерывал тесной связи с Хафец Хаимом – каждый год р. Вассерман приезжал в Радин на Рош ашана и Йом кипур, чтобы молиться в присутствии великого праведника. Именно р. Вассерман удостоился принять от Хафец Хаима сокровенную традицию, связанную с секретами кабалы.

После смерти Хафец Хаима, последовавшей в 5693 /1933/ году, р. Вассерман стал его духовным приемником. Он являлся одним из лидеров всемирной конфедерации харедимных общин Агудат Исраэль (Единство Израиля).

В 5697 /1937/ году р. Вассерман написал небольшую статью, названную Иквета димешиха (Перед приходом Машиаха). В этой статье он представил всесторонний анализ современного состояния еврейского народа и, следуя оценке Хафец Хаима, указал, что данная эпоха непосредственно предшествует геуле – конечному избавлению, связанному с приходом царя-машиаха.

Он рисует трагическую картину духовного разложения еврейского большинства, «служащего демократии, социализму, коммунизму и прочим «измам», в изобилии посыпавшимся на наше поколение» – и как следствие этого, «большая часть детей растет настоящими гоями». В большевистской России, где «евсеки бесчинствовали в течение двадцати лет, выкорчевывая память о Торе, …молодое поколение уже не имеет никакого представления о том, что значит быть евреем». Даже Святая Земля, призванная стать оплотом духовного возрождения, «заселяется отступниками, намеренно гневящими Б-га».

Эта ситуация, по мнению р. Вассермана, чревата для народа невидимой катастрофой. Ведь, «когда евреи преступают границу и приближаются к гоям ближе установленного предела, гои силой выталкивают их обратно, восстанавливая исходное равновесие». «Когда на нас поднимется очередной Аман, – писал р. Вассерман, – нам следует понимать, что этот Аман – не что иное, как палка, брошенная в нас с Неба». Выполняя свою функцию «палки» в руке Творца, «гои треснут евреев по голове и скажут яснее ясного: знайте, что вы – евреи, и останетесь евреями даже против собственной воли».

«В наше время, – констатировал он, – евреи избрали для себя два главных идола, которым они приносят свои жертвы: речь идет о социализме и национализме (сионизме). …И произошло чудо: на Небесах эти два идолослужения объединили в одно – национал-социализм – и сделали из него жезл страшного гнева» (Иквета димешиха).

Эта книга, написанная на идиш, была издана в самом начале 5600 /1939/ года и немедленно переведена на иврит, а позднее на многие европейские языки, в том числе и на русский.

В 5690-е /1930-е/ годы ешива р. Вассермана в Барановичах приобрела всемирную славу, и число студентов в ней возросло до четырехсот. Из года в год ему приходилось объезжать богатые общины США, Англии и Германии, собирая благотворительные средства на поддержку ешивы.

День начала второй мировой войны он встретил в Америке, и ему немедленно предложили политическое убежище. «У меня там четыреста сыновей, – сказал он. – Как же я могу их оставить?!».

Вместе со своей ешивой, бежавшей из советской оккупационной зоны в независимую Литву, он оказался в Ковно (Каунасе). С приходом нацистов всех евреев города перевели в гетто, расположенное в пригороде Ковно, Слободке.

Одиннадцатого тамуза 5701 /1941/ года литовские полицейские ворвались в комнату, где р. Вассерман занимался со своими студентами. Литовцы отконвоировали их в Девятый форт ковенской крепости, где обычно проводились массовые «ликвидации» еврейского населения. По свидетельству чудом уцелевшего очевидца, по пути р. Вассерман разъяснял ведомым на казнь евреям смысл и значение заповеди «кидуш Ашем» (освящения Имени Б-га)». «В Небесах нас избрали для того, чтобы искупить народ Израиля – говорил он. – Времени осталось совсем немного, до Девятого форта рукой подать – мы должны обратиться к Б-гу в полном раскаянии, и тогда наше жертвоприношение будет принято с благоволением на Небесах. Благодаря этому будут спасены жизни наших братьев и сестер в Америке и других странах». Он говорил мягким, спокойным голосом, как на уроке в ешиве, – ни в его походке, ни в выражении лица не было заметно никаких изменений. Перед самым расстрелом р. Вассерман произнес: «Пойдемте с высоко поднятой головой! …Мы сейчас выполняем самую великую заповедь – кидуш Ашем». Он обратил особое внимание своих спутников на то, чтобы в этот момент выполнения последней заповеди у них «не было, не дай Б-г, никаких посторонних мыслей, делающих жертвоприношение непригодным» (Гдолей адорот; Бесетер раам с.406).

Р. Эльханан.Буним Вассерман погиб рядом со своими учениками, освятив Имя Б-га.

В послевоенные годы записи его лекций, прочитанных в ешиве, были собраны в книгу Ковец ашиурим (Собрание уроков). Эта книга широко изучается в ешивах по всему еврейскому миру.

Его статьи и беседы по сложнейшим вопросам еврейского мировоззрения были объединены в сборник Ковец маамарим (Собрание статей).

Раби Песах Прускин (р. Песах из Кобрина; 5639-5700 /1879-1940/ гг.) – выдающийся исследователь Талмуда и педагог.

Учился в ешиве г. Радина у р. Исраэля-Меира Акоэна (Хафец Хаим; см.), а затем в ешиве Слободки у р. Натана-Цви Финкеля (Саба из Слободки; см.).

В 5657 /2897/ году он вошел в число четырнадцати учеников, направленных р. Натаном-Цви для создания новой ешивы в городе Слуцке. Здесь он занимался под руководством р. Исера-Залмана Мельцера (см.), возглавившего ешиву.

Несколько лет спустя р. Песах занял в ешиве Слуцка должность машгиаха.

Он был известен своей исключительной богобоязненностью – этические беседы, проводимые им в ешиве, пробуждали учеников к самоотверженному служению Творцу. Однако репутацией ламдана (ученого, знатока Торы) он не пользовался – многие считали его посредственностью. Однажды, когда в ешиве обсуждалась сложнейшая талмудическая проблема, возникшая при изучении трактата Бава кама, р. Песах высказал свое мнение, но оно даже не было принято к рассмотрению, а некоторые из участников дискуссии пренебрежительно усмехнулись. Оставшись один, р. Песах горько разрыдался и в слезах задремал. Ему приснилось, будто он начал заново изучать трактат Бава кама, – но теперь ему сопутствовала величайшая помощь с Небес, раскрывающая перед ним все секреты. Проснувшись, р. Песах принялся учиться с небывалой уверенностью в своих силах – и в кратчайший срок с ним произошли заметные изменения: все чаще и чаще он совершал при изучении Торы удивительные открытия, и окружающие были поражены его стремительным интеллектуальным взлетом (Маасей авотейну, Хукат).

Р. Песах отправился в Бриск (Брест-Литовск) к р.Хаиму Соловейчику (р. Хаиму Брискеру; см.) и в течение нескольких месяцев занимался под его руководством, изучая его метод талмудического анализа.      Он вернулся в Слуцк, обладая репутацией одного из самых ярких и самобытных знатоков Торы (Гдолей адорот).

В 5669 /1909/ году, следуя совету своего наставника р. Натана-Цви, р. Песах основал новую ешиву в городе Шклове. Ядром ешивы стала группа учеников, присланная из Слободки и Слуцка.

Среди ближайших учеников р. Песаха, прибывших с ним из Слуцка, был юный р. Моше Файнштейн (см.), ставший одним из духовных лидеров следующего поколения знатоков Торы.

С течением времени шкловская ешива р. Песаха стала самой значительной в своем регионе, и число студентов в ней возросло до двухсот.

В 5690-е годы р. Песах возглавлял крупную общину белорусского города Кобрина, входящего в состав Польши.

Р. Песах Прускин погиб в 5700 /1940/ году, в самом начале второй мировой войны.

Его талмудические исследования, пережившие огонь Катастрофы, были опубликованы в книге Хидушей Рабейну Песах миКобрин (Открытия нашего наставника р. Песаха из Кобрина).

Раби Авраам бар Ицхак Гродженский (5641-5704 /1881-1944/ гг.) – выдающийся мыслитель и педагог, один из духовных лидеров движения Мусар.

Его отец, р. Ицхак Гродженский, был учеником р. Исраэля-Меира Акоэна (Хафец Хаим; см.) и главой варшавской ешивы Торат хаим (Учение жизни).

Авраам учился в ешиве Кнессет Исраэль (Собрание Израиля), расположенной в пригороде Ковно (Каунаса), Слободке, – он стал одним из ближайших последователей духовного руководителя ешивы р. Натана-Цви Финкеля (Саба из Слободки; см.).

Близко познакомившись с юным Авраамом Гродженским, Хафец Хаим был настолько поражен высочайшим качеством полученного им воспитания, что с восхищением воскликнул: «Я создаю всего лишь книги, а р. Натан-Цви создает людей» (Рав Дов Кац, Тнуат амусар 3, с. 235).

В 5665 /1905/ году р. Натан-Цви направил его с группой своих учеников в ешиву г. Телза (Тельшая), охваченную студенческими волнениями.

События Первой русской революции захватили многих еврейских юношей, которые участвовали в революционных митингах и читали нелегальную литературу. Ешива в Телзе была на грани закрытия – р. Авраам вместе со своими товарищами сумел укрепить ее и возродить в ней изучение мусара (там же с.51).

В начале 5670-х /1910-х/ годов р. Авраам стал одним из машгиахов в ешиве Слободки.

Он обладал уникальным даром психолога, умел понять каждого человека и найти верный путь к его сердцу. Исходя из этого, р. Натан-Цви поручил ему индивидуальную работу с учениками: он подолгу беседовал с каждым юношей, пробуждая в его душе стремление к совершенству и тактично помогая справиться с недостатками (там же с.46).

В годы первой мировой войны р. Авраам эвакуировался вместе с ешивой в Минск, а в конце 5676 /1916/ года, когда линия фронта подошла к Минску, – в украинский город Кременчуг.

В Кременчуге беженцы пережили все превратности Гражданской войны, связанные с переходом власти в городе из рук в руки, нападениями различных банд, погромами, эпидемиями и голодом. Однако даже в этот тяжелейший период в стенах ешивы занималось около ста пятидесяти  юношей (там же с.59).

В 5681 /1921/ году ешиве удалось покинуть Советскую Россию и вернуться в Литву, ставшую к тому времени независимым государством. Вновь обосновавшись в Слободке, ешива пережила пору расцвета: число учеников возросло до пятисот.

В 5684 /1924/ году, выполняя поручение р. Натана-Цви, р. Авраам отправился в Землю Израиля, чтобы подготовить базу для постепенного перевода значительной части ешивы в город Хеврон. Уже осенью здесь приступили к занятиям первые десять учеников, а после того, как в конце весны 5685 /1925/ года в Хеврон прибыл глава ешивы р. Меир-Мордехай Эпштейн (Левуш Мордехай; см.), р. Авраам вернулся в Слободку.

В течение последующих пятнадцати лет он был машгиахом той половины ешивы, которая осталась в Слободке и сохранила статус одного из мировых центров изучения Торы.

Вместе со своим ближайшим сотрудником р. Ицхаком-Айзиком Шером (см.) он создал всемирное объединение выпускников Слободки – в эту организацию, призванную распространять идеи движения Мусар, вошло более тысячи человек (там же с.88).

С началом нацистской оккупации Литвы все преподаватели и ученики ешивы были заключены в гетто, созданное в Слободке.

В одном из бомбоубежищ р. Авраам продолжал регулярные занятия с учениками, изучая с ними такие сложнейшие проблемы еврейского мировоззрения как стойкость в вере и упование на Всевышнего, – он учил их принимать страдания, не утрачивая любви к Творцу. На своих уроках он постоянно подчеркивал, что собственные несчастья не должны застилать глаза: необходимо видеть страдания других евреев и помогать им, устоять в испытаниях (Гдолей адорот).

Ученики р. Авраама рассказывали, что еще в годы молодости он «в течение нескольких лет работал над выражением своего лица, добиваясь  того, чтобы оно излучало свет». Его лицо светилось улыбкой вопреки любым трагическим обстоятельствам: ведь он рано овдовел, оставшись один с многочисленными детьми, младшим из которых был грудной младенец. Это выражение лица стало настолько естественным для него, что  и «в гетто, под жесточайшим гнетом, он всегда освещал каждого человека своей улыбкой» (Рав  Шломо Вольбе, Алей шур 2, с.201). 

В гетто постоянно проходили массовые «ликвидации», и понятно, что одной из основных тем на его занятиях была заповедь кидуш Ашем – освещения Имени Б-га мученической смертью от рук ненавистников еврейского народа. Р. Авраам учил, что пребывание в гетто является высшей формой такого самопожертвования. «Пожертвовать собой, прыгнув в огонь, – писал он, – гораздо легче для человека, чем медленно идти на костер, – ведь прыгнуть в огонь можно под влиянием минутного вдохновенного порыва, в то время как долгая дорога к костру оставляет достаточно времени для раздумий» (Торат Авраам с.17).

В дни, когда нацисты начала операцию по окончательному уничтожению евреев Слободки, р. Авраам находился на излечении в больнице гетто. Нацисты сожгли здание клиники вместе со всеми  больными и медицинским персоналом (Гдолей адорот).

Р. Авраам Гродженский погиб в 5704 /1944/ году, освятив своей смертью Имя Всевышнего.

После окончания войны его сохранившиеся статьи и записи бесед на темы мусара были собраны в книгу, названную Торат Авраам (Учение Авраама).

Раби Менахем бар Элазар Замба (5643-5703 /1883-1943/ гг.) – выдающийся законоучитель.

Родился тринадцатого элуля 5643 /1883/ года в Варшаве, в бедной хасидской семье. Его дед и отец были последователями р. Ицхака-Меира Алтера  (Хидушей Арим; см.), основателя хасидского «двора» в городке Гура (Гура-Кальварья), недалеко от Варшавы.

В раннем детстве лишился отца и изучал Тору под руководством своего деда, р. Авраама, которого окружал мистический ореол нистара (скрытого праведника).

Уже к семи годам мальчик основательно изучал и запомнил дословно несколько трактатов Талмуда.

К одиннадцати годам он освоил и выучил наизусть почти весь Талмуд – с комментариями Раши (см.), тосафистов, Роша (см.) и Маарши (см.). Более того, он писал хидушим – аналитические заметки к Талмуду (Рав Аарон Сорский, Марбицей Тора меолам ахасидут т.5).

В восемнадцать лет он женился на Миндл, единственной дочери состоятельного варшавского коммерсанта р. Хаима Цедербаума, который принял на себя все заботы об обеспечении молодого ученого. В течение двадцати лет р. Замба усердно занимался Торой в небольшом кабинете, отведенном ему в доме тестя.

В будние дни он практически не покидал этой комнаты, забывая о еде до тех пор, пока ему ее не приносили, и засыпая лишь на несколько минут, чтобы предоставить передышку своим глазам. За эти годы он стал глубочайшим знатоком Иерусалимского и Вавилонского Талмудов, классических сборников мидрашей, а также всей талмудической литературы – от раннего Средневековья до своего времени (там же).

Следуя примерам отца и деда, р. Замба посещал хасидский «двор» в Гуре, во главе которого в тот период стоял р. Авраам-Мордехай Алтер (Имрей эмет; см.). Однако с годами он ощутил близость к путям служения Виленского Гаона (см.) и установил тесные контакты со знатоками Торы «литовского» направления – в первую очередь, с главным раввином г. Двинска (Даугавпилса) р. Меиром-Симхой Акоэном (Ор самеах; см.). Он учился также у раввина хабадской общины Двинска р. Йосефа Розина (Гаона из Рогачева; см.).

В течение ряда лет р. Замба занимался в хавруте (паре) с зятем Ор самеах, р. Авраамом Луфтбиром.  На основе этих совместных исследований он создал свою первую книгу Зера Авраам (Потомство Авраама), в которой творчески синтезировал методы изучения Торы, характерные для «литовской» и «польской» школ.

Эта книга вызвала острый интерес в мире знатоков Торы и широко изучалась в ешивах Восточной Европы (там же).

В месяце кислев 5680 /1919/ года умер тесть р. Замбы – р. Хаим Цедербаум. Его памяти р. Замба посвятил свою новую книгу Тоцаот хаим (Итоги жизни), в которой рассматривались некоторые сложнейшие аспекты законов соблюдения шабата.

После смерти тестя он оказался перед дилеммой, каким путем прокормить семью: продолжить торговые дела покойного тестя или принять на себя обязанности раввина. Свое решение заняться коммерцией он мотивировал так: «В руководстве магазином мне смогут помочь жена и дети, а раввинские обязанности мне бы пришлось выполнять самому, отнимая слишком много времени от занятий Торой» (Гдолей адорот).

Евреи Варшавы говорили, что когда р. Замба вынужден сидеть в своем магазине, то в «перерыве между двумя клиентами, он успевает изучить сложный фрагмент Талмуда». Услышав эту молву, р. Замба с улыбкой поправил: «Это совершенно неверно – наоборот, между двумя фрагментами Талмуда я успеваю принять одного клиента» (там же).

В 5690-х /1930-х/ годах р. Замба активно участвовал в деятельности всемирной конфедерациями харедимных общин Агудат Исраэль (Единство Израиля) и даже был избран на пост секретаря руководящего органа этой конфедерации – Моэцет гдолей Тора (Совета выдающихся знатоков Торы). Он был также одним из руководителей Раввинского совета Варшавы.

Осенью, семнадцатого элуля 5699 /1939/ года, когда нацистские войска вторглись в Польшу, он решил остаться со своей общиной, несмотря на то, что для него приготовили документы, позволяющие выехать в нейтральные страны.

В его доме в варшавском гетто на протяжении нескольких лет собирался постоянный миньян. В эти годы он работал над алахическим исследованием, посвященным практическим аспектам выполнения заповеди кидуш Ашем (освящения Имени Б-га) (Бесетер раам с.350,405). На собрании руководителей варшавского гетто, состоявшемся зимой 5703 /1943/ года, р. Замба вынес алахическое решение о правомочности массового восстания против нацистов.

Он погиб во время боев в гетто в первый день праздника Песах, пятнадцатого нисана 5703 /1943/ года, и был погребен в одном из варшавских дворов.

Все его рукописи – около десяти тысяч страниц – были уничтожены во время ликвидации гетто (Марбицей Тора меолам ахасидут т.5).

В 5718 /1958/ году его прах был с почетом перенесен в Землю Израиля (там же).

Раби Меир бар Яаков-Шимшон Шапиро из Люблина (5647-5694 /1887-1933/ гг.) – выдающийся законоучитель, инициатор программы даф йоми (дневной лист Талмуда).

Прямой потомок прославленного краковского раввина Натана-Нета Шапиро (см.), автора кабалистического трактата Мегале амукот (Открывающий глубины). Среди его предков был также один из основоположников хасидизма р. Пинхас Шапиро из Корица (см.).

Родился седьмого адара 5647 /1887/ года в местечке Шац, на рубеже между Украиной и Румынией.

В юности прославился как «илуй (вундеркинд) из Шаца». Его хасидским наставником был р. Исраэль из Чорткова (см.).

В возрасте двадцати трех лет р. Меир стал раввином галицийского городка Галины и создал там ешиву.

Начиная с 5674 /1914/ года, он активно участвовал в деятельности всемирной конфедерации харедимных общин  Агудат Исраэль (Единство Израиля), а позднее возглавил ее польское отделение.

В 5680 /1920/ году он занял раввинский пост в г. Саноке, на юго-востоке Галиции, и перевел ешиву вслед за собой.

В 5683 /1923/ году р. Меир был избран депутатом польского Сейма, в котором представлял интересы еврейского населения страны.

В том же, 5683 /1923/ году, он выступил на конгрессе Агудат Исраэль, предложив грандиозный проект синхронного изучения Талмуда во всех общинах еврейского мира. По расчету р. Меира, изучая по одному листу в день, можно будет за семь с половиной лет завершить изучение всего Вавилонского Талмуда.

В работе конгресса, получившего название Акнесия агдола (Великое собрание), принимали участие более девятисот делегатов из двенадцати европейских стран, а также из США, Земли Израиля и Ирака – среди участников присутствовало большинство духовных лидеров поколения. Опасаясь, что выступление молодого раввина из провинциального галицийского городка может пройти незамеченным, Хафец Хаим (см.), который горячо поддержал этот проект, решил привлечь к нему всеобщее внимание с помощью тщательно спланированной «военной хитрости». Он попросил у р. Меира в день выступления прийти на заседание конгресса с двадцатиминутным опозданием. Р. Меир не знал, почему так следует поступить, но в точности выполнил указание праведника – и когда он появился в заполненном до краев зале, Хафец Хаим, сидевший в президиуме, поднялся и приветствовал его стоя. Вслед за старейшиной поколения поднялись со своих мест все члены президиума и все делегаты, а затем р. Меиру предоставили слово для выступления (Рав Хаим Розенберг, Тиферет Радомск с.40).

Конгресс принял резолюцию, поддерживающую проект, и в праздник Рош ашана, первый день нового 5684 года, тысячи евреев по всему миру начали первый цикл – с листа бет трактат Брахот.

Успех проекта в значительной степени предопределило то, что к нему подключился р. Авраам-Мордехай Алтер из Гуры (см.), духовный лидер самого крупного в мире хасидского «двора». После завершения вечерней молитвы Рош ашана он взял в руки трактат Брахот, первый по порядку в Талмуде, и сказал, что направляется учить даф йоми. В тот же вечер к нему присоединились сотни, а в ближайшие дни – тысячи его хасидов, и проект, предложенный р. Меиром Шапиро, обрел жизнь (Маасей авотейну, Ницавим).

В 5684 /1924/ году р. Меир возглавил крупную общину г. Петрукова.

Когда ему еще не было сорока, он издал сборник своих алахических респонсов, озаглавленный Ор амеир (Озаряющий свет), – эта книга поставила его в ряд ведущих законоучителей поколения.

В 5690 /1930/ году р. Меир занял пост главы раввинского суда г. Люблина. В этом городе он создал ешиву, получившую название Хохмей Люблин (Мудрецы Люблина). Это была одна из первых в Польше ешив «литовского типа» – студенты не только учились, но также ели и спали под крышей ешивы. Уровень обучения был очень высоким – вступительные экзамены предусматривали доскональное знание не менее ста листов Талмуда. В ешиве занималось около пятисот студентов (R. Nachman Zakon The Jewish Experience р.263).

Пятнадцатого швата 5691 /1931/ года в его люблинской ешиве состоялся торжественный праздник, посвященный завершению первого семилетнего цикла даф йоми – и в тот же день начался второй цикл.

Р. Меир говорил одному из своих учеников: «Ты знаешь, что у меня нет детей. Но я все же выполнил заповедь «Плодитесь и размножайтесь», произведя на свет два своих детища – программу Даф йоми и ешиву Хохмей Люблин» (Р. Шемуэль Вознер, Меорот адаф айоми т.2, с.416).

Р. Меир Шапиро умер в Люблине седьмого хешвана 5694 /1933/ года – ему было всего сорок семь лет.

Его последняя болезнь продолжалась три дня. Когда положение стало угрожающим, р. Меир заметил, что окружающие его студенты испуганы и подавлены. И тогда он попросил, чтобы они танцевали и пели вокруг его ложа. Со слезами на глазах они выполнили волю наставника. Его последними словами был призыв, обращенный к танцующим ученикам: «Нор мит симха! Нор мит симха!» (Только в радости!) (R. Nachman Zakon The Jewish Experienze p.263).

В похоронной процессии участвовало более пятидесяти тысяч человек (Гдолей адорот). В 5710 /1959/ году его прах был перенесен из Люблина в Йерушалаим – в этом погребальном шествии также принимали участие десятки тысяч людей (Рав Давид Алахми, Хохмей Исраэль с.390).

Толкования Пятикнижия, принадлежащие перу р. Меира Шапиро, были собраны в книгу Имрей даат (Речение мудрости).

Его ученик р. Шемуэль Алеви Вознер (Шевет Алеви) является одним из ведущих законоучителей нашего поколения и главой ешивы Хохмей Люблин в Бней Браке.

Раби Йехезкель бар Меир-Йехиэль Алеви Гольшток из Островца (5647-5703 /1887-1943/ гг.) – выдающийся хасидский наставник.

Сын и ученик основателя хасидского «двора» в Островце р. Меира-Йехиэля Гольштока (Гаон из Островца; см.).

Был раввином в небольших городках на западе Белоруссии. В 5688 /1928/ году, после смерти отца, р. Йехезкель сменил его во главе «двора» в Островце.

Отличался исключительной личной святостью и вдохновенной страстностью своих молитв – слова молитв он, как правило, произносил громовым голосом, подобным рычанию льва (Гдолей адорот).

Написал книгу Кдошей Йехезкель (Святыни Йехезкеля), посвященную порядку храмового служения и законам жертвоприношений.

Основал сеть ешив, названных в память об отце Бейт Меир (Дом Меира).

Когда нацисты оккупировали западную часть Польши и до Островца стали доходить первые известия об уничтожении целых еврейских общин, р. Йехезкель отправился со своими ближайшими учениками к могиле отца и молился там в течение целого дня. Он вложил в склеп отца записку, на которой среди прочего написал: «Иди и предстань перед Троном Его славы, моли и проси Его сжалиться над евреями – опасность чересчур велика». По свидетельству его ученика, р. Йехезкель предвидел, что приговор евреям Восточной Европы уже вынесен и поэтому молился за спасение евреев Земли Израиля и Америки (Ки эш кадха беати с.128).

С началом нацистской оккупации Белоруссии он был заключен в гетто, созданное в Островце.

Его дом в гетто оставался центром сбора хасидов – в шабат он по-настоящему устраивал тиш (хасидское застолье), во время которого пелись песни и произносились толкования Торы (Бесетер раам с.100).

Нацисты, которые охотились, в первую очередь за еврейскими лидерами, арестовали р. Йехезкеля – над ним глумились, выбрили ему половину бороды. Хасидам удалось организовать его побег – его спрятали в другом гетто, расположенном в городке Кузмир. Узнав о том, что он скрывается именно в этом городе, гестапо потребовало от местного юденрата выдать его – в противном случае нацисты угрожали уничтожением всего тридцатитысячного населения кузмирского гетто. Тогда десять евреев явились к руководителю местного гестапо и предложили, чтобы нацисты казнили их вместо р. Йехезкеля. Гестаповец рассмеялся их наивности и сказал: «Так и быть – умрете вместе с вашим раввином» (Ки эш кадха беати с.128; Бесетер раам с.100).

Когда р. Йехезкелю стало известно о тр6ебовании гестапо, он сказал охранявшим его хасидам: «Лучше я буду жертвоприношением за всю общину – а не наоборот».

Десятого тевета 5703 /1943/ года, после утренней молитвы, он окунулся в микву, облачился в белые одежды, талит и тефилин – и вышел к нацистам. В тот же день его расстреляли на площади перед синагогой – вместе с десятью евреями, предложившими свои жизни за него.

Перед смертью р. Йехезкель громовым голосом произнес: «Шма, Исраэль…! – Слушай, Израиль, Г-сподь – наш Б-г, Господь един! (Ки эш кадха беати с.128; Бесетер раам с.100,416).

Хасидам удалось похоронить его в соответствии с еврейским обычаем (Ки эш кадха беати с.128).

Раби Келонимус-Калмиш бар Элимелех Шапиро (Адмор из Пьясецны; Ховат аталмидим; 5649-5704 /1889-1943/ гг.) – выдающийся хасидский наставник.

По отцовской линии происходил из рода прославленного кабалиста р. Натана-Нета Шапиро (см.), автора трактата Мегале амукот (Открывающий глубины).

Его прадед и дед были близкими учениками одного из родоначальников хасидского движения в Польше р. Исраэля Офштейна (Магида из Кожниц; см.), а его бабушка – внучкой духовного лидера хасидов Галиции р. Элимелеха из Лиженска (см.).

По линии матери происходил из выдающегося хасидского мыслителя р.Келонимуса-Кальмана из Кракова (см.), автора книги, вошедшей в сокровищницу хасидской классики, – Маор вашемеш (Светило и солнце).

Родился пятнадцатого ияра 5649 /1889/ года в г. Гродженске (Грейдице), на северо-западе Польши. Его отец, р. Элимелех, основал в Гродженске хасидский «двор» – в последние годы жизни он был старейшиной хасидских лидеров Польши.

Келонимус-Калниш появился на свет, когда отцу уже исполнилось шестьдесят пять лет. В три года он осиротел и воспитывался под наблюдением своего двоюродного брата р. Йерахмиэля-Моше Офштейна, возглавлявшего хасидский «двор» в Кожнице.

В шестнадцать лет он женился на юной Рахели-Хае-Мирьям, дочери р. Йерахмиэля-Моше, и четыре года прожил в доме тестя.

После смерти тестя, последовавшей в самом конце 5669 /1909/ года, двадцатилетний р. Келонимус-Калмиш поселился в местечке Пьясецне, в шестнадцати километрах от Варшавы, и основал там новый хасидский «двор» – сотни, а затем и тысячи хасидов его отца и тестя потянулись к нему за советом и наставлением.

Он был самым молодым адмором (хасидским наставником) своего поколения.

В 5673 /1913/ году, в двадцать четыре года, он стал также и раввином Пьясецны.

В годы первой мировой войны он переселился в Варшаву и с тех пор навещал Пьясецну на осенние праздники – тем не менее, по просьбе жителей местечка он остался раввином этой общины, и по всем важнейшим вопросам жители Пьясецны обращались к нему.

В 5683 /1923/ году Адмор из Пьясецны основал в Варшаве ешиву – он назвал ее Даат Моше (Знание Моше) в память о своем тесте, р. Йерахмиэле-Моше из Кожниц.

В то время это была единственная польская ешива, в которой имелись общежитие и столовая для студентов. Позднее по подобному же образцу создал свою знаменитую ешиву Хохмей Люблин р. Меир Шапиро (см.).

Особое внимание в ешиве Адмора из Пьясецны уделялось изучению практической алахи – и в 5687 /1927/ году состоялся первый выпуск молодых знатоков Торы, получивших по окончании ешивы смиху (равинское посвящение).

Возглавляя цветущую хасидскую общину и одну из самых авторитетных в еврейском мире ешив, Адмор из Пьясецны был крайне далек от самодовольства. Девятнадцатого ияра 5689 /1929/ года сорокалетний Ребе записал в своем дневнике: «Чего мне недостает? Просто быть евреем – вот, чего мне недостает! Я кажусь себе человеком, искусно нарисованным на холсте, – все в нем есть: и тонкие переходы цвета, и совершенство формы. Только одного не хватает этому человеку – в нем нет души. Владыка Вселенной, видящий все сокрытое, я с горечью признаю, что я отброшен и отдален от Тебя и от Твоей святости на огромное расстояние. Я хотел бы сейчас просто пройти гиюр – начиная с сегодняшнего дня, стать евреем! Владыка Вселенной, спаси меня, чтобы мне не пришлось провести остаток своих лет на духовном уровне ослов и собак – приблизь меня к Себе, введи меня в Твое Святилище, в Святая Святых, привяжи меня к Себе на веки веков» (Ховат аталмидим, Толдот амехабер с.274).

В 5692 /1932/ году в Варшаве Адмор из Пьясецны издал свою первую книгу, названную Ховат аталмидим (Обязанности учеников).

Эта книга была создана на основе педагогического опыта, приобретенного им при руководстве ешивой. Она написана в жанре живой и доверительной беседы наставника с юным учеником, лишь вступающим на путь к духовному совершенству.

Книга вошла в классический фонд произведений еврейской педагогии и мусара – она выдержала множество изданий и широко изучается до сих пор.

Адмор из Пьясецны написал еще целый ряд сочинений, касающихся вопросов еврейского воспитания: Ахшарат ааврехим (Подготовка молодых знатоков Торы), Ховат ааврехим (Обязанности молодых знатоков Торы), Дерех амелех (Царский путь) и др.

В книге Ахшарат ааврехим автор вводил своего молодого читателя, уже основательно освоившего Талмуд и своды законоучителей, в тайный мир кабалы. Эта книга была задумана как преамбула к изучению сокровенных разделов Торы.

К концу 5690-х /1930-х/ годов число учеников в его ешиве достигло трехсот. Адмор из Пьясецны часто говорил своим близким: «Цель моей жизни – это ешива, а цель ешивы – вырастить хотя бы десять человек, по-настоящему стремящихся к духовным вершинам (Бесетер раам с.429-430).

Начало второй мировой войны застало его в Пьясецне. Вскоре он вернулся в Варшаву, куда стекались тысячи беженцев из западных районов Польши.

Войска вермахта стремительно продвигались к Варшаве, город сотрясался от взрывов бомб. В эти дни один из преданных хасидов добыл для семьи Адмора из Пьясецны автомобиль и предложил ему бежать из гибнувшей Польши на восток, в Вильно (Вильнюс). Адмор отказался, объяснив: «Я не могу улизнуть с поля боя и покинуть польских евреев» (там же с.100). Тринадцатого тишрея 5700 /1939/ года бомба разорвалась возле дома Адмора, и был тяжело ранен  его единственный сын, р. Элимелех. Несколько часов спустя, у входа в больницу погибла от прямого попадания бомбы невестка Адмора – жена р. Элимелеха, пришедшая узнать о состоянии раненого супруга. На следующий день, в канун праздника Суккот, в город ворвались немцы. В первые же часы оккупации нацисты арестовали одного из учеников Адмора. Прервав заботы об умирающем сыне, и о похоронах невестки, р. Келонимус занялся срочным вызволением юноши. Он добился приема у начальника гестапо и уговорил нациста проявить милосердие. Гестаповец приказал Адмору, чтобы он пришел за юношей на следующий день. Вечером Адмор провел первую трапезу Суккот в маленьком шалаше, наскоро построенном в укромном дворе. Один из учеников вспоминал, что когда Адмора стали уговаривать, чтобы он не рисковал собственной жизнью и не возвращался утром в гестапо, р. Келонимус ответил: «Ребе, который ради спасения своего хасида не готов сойти в Геином, не может быть Ребе». После утренней молитвы он отправился в здание, где обосновалось гестапо, – в это время хасиды страстно молились за успех его миссии. Вскоре сияющий от радости Адмор вернулся со спасенным им юношей (Гдолей адорот, Бесетер раам с.57).

Вечером следующего дня, в первые мгновения наступающего шабата, скончался от ран его сын. В шабат Адмор, как обычно, принимал хасидов за своим столом и толковал с ними Тору – и лишь на исходе святого дня, когда на небе показались первые три звезды, он разрыдался. В похоронной процессии приняло участие несколько тысяч евреев, сумевших преодолеть свой страх перед немцами. В эти дни Адмор записал в своем дневнике: «Эта боль сильнее, чем можно вынести. …Все надежды, связанные с сыном, разрушены, и мое будущее тоже … отсечено, …и всему причиной мои грехи. Отец милосердный, сжалься надо мной и укрепи меня – чтобы я мог возблагодарить Тебя за то, что Ты удостоил меня такого бесценного сокровища, каким был мой сын до своей кончины» (Ховат аталмидим, Толдот амехабер с.288-289; Бесетер раам с.431). Уже через несколько дней, в праздник Симхат-Тора, Адмор танцевал со свитком Торы и пел, в кругу своих хасидов, укрепляя их сердца своей верой. «Я уже победил в этой войне! – решительно произнес он. – С Б-жьей помощью, и весь народ Израиля выйдет из войны победителем» (Ховат аталмидим, Толдот амехабер с.289). 

Его дом в гетто стал одним из центров духовной жизни. На протяжении нескольких лет у него собирался  постоянный миньян. Не отступая от своего обычая, он каждый шабат устраивал для хасидов тиш (праздничное застолье) и проводил с ними беседы, посвященные недельным разделам Торы (Бесетер раам с.100, 350). В беседе, произнесенной осенью 5701 /1940/ года, Адмор поднял свой личный трагический опыт потери сына до обобщений, связанных с судьбой всего народа Израиля. Он сопоставил происходящее вокруг убийство евреев с «жертвоприношение Ицхака»: «Когда Авраам вознес на жертвенник своего сына Ицхака, были испытаны только их намерения, но само жертвоприношение не было совершено – поскольку ангел сказал Аврааму: «Не прикасайся к юноше» (Берешит 22:12). Но с тех пор при каждой гибели еврея от рук чужеземцев даже без намерения еврея пожертвовать собой – происходит жертвоприношение, и этим как бы завершается жертвоприношение Ицхака. Там было желание и намерение, здесь – совершенное действие» (Эш кодеш с.72-73).

По мотивам своих бесед р. Келонимус писал главу за главой книгу, в которой комментировалось все Пятикнижие. Один из выживших узников гетто вспоминал, что навещая Адмора в будние дни, «обычно заставал его согнувшимся над своими рукописями (Бесетер раам с.433).

Являясь высококвалифицированным моэлем, Адмор продолжал делать обрезания младенцам, рождавшимся в гетто. Когда нацистские власти уничтожили все миквы в Варшаве, Адмор организовал тайную микву в Пьясецне, и многие евреи, рискуя жизнью, добирались туда, чтобы окунуться в ее воды (Ховат аталмидим, Толдот амехабер с.292; Бесетер раам с.433).

В этой ситуации, когда окончательная цель нацистов уже не вызывала сомнений, Адмор настойчиво рекомендовал своим хасидам использовать любую возможность, чтобы бежать из Варшавы и прятать детей среди окружающего нееврейского населения (Ховат аталмидим, Толдот амехабер с.291; Бесетер раам с.434).

В своих беседах этого периода Адмор отмечал, что нацистские репрессии калечили не только тела, но и души евреев.

В Хануку 5702 /1942/ года он говорил: «К нашей скорби, даже у некоторых из тех, кто всегда обладал крепкой верой, сегодня вера поколеблена – они спрашивают: «Почему Б-г нас покинул?». …Но ведь подобные беды периодически, каждые несколько сотен лет, уже обрушивались на народ Израиля. Почему же эти люди пошатнулись в вере именно из-за сегодняшних страданий – и не пошатнулись прежде, хорошо зная о муках, испытанных народом Израиля в течение минувших веков? …Причина в том, что человек острее ощущает страдания и беды, происходящие лично с ним. …Однако если бы каждый ясно увидел, что нас преследуют не за то, что мы украли или навредили  кому-то, но лишь за то, что мы евреи, – …в таком случае, вера и преданность Торе только бы возросли. В некоторых из нас вера слабеет из-за того, что мы чувствуем лишь наши телесные страдания, не осознавая, что их истинная цель – возвращение еврейского народа к Торе и Б-гу» (Эш кодеш с.138-141).

Адмор призывал своих учеников к «самоотверженной вере». Он объяснял: «Даже в эпоху, когда «лицо Всевышнего» скрыто, человек, обладающий самоотверженной верой, осознает, что все происходящее исходит от Него и совершается в соответствии с Его справедливостью, во благо миру, – и, следовательно, все страдания Израиля продиктованы любовью Творца к Своему народу» (там же).

В начале весны того же, 5702 /1942/ года, Адмор с горечью констатировал: «Каждый ходит согбенным, разбитым, полным скорби, согнувшимся до земли – а это полная противоположность тому состоянию …радости и уверенности, которое требуется для служения Всевышнему. Даже те, которые сначала держались сами и укрепляли в вере других евреев, уже устали крепиться и поддерживать окружающих, …ведь за долгие годы страданий все утешения уже были сказаны и многократно повторены» (там же с.165).

Летом 5702 /1942/ года нацисты осуществили крупномасштабную операцию по транспортировке населения варшавского гетто в концентрационный лагерь Треблинка.

Нацисты проводили облавы и ежедневно вывозили из гетто по четыре-пять тысяч человек – тех, кто пытался сопротивляться расстреливали на месте. Привезенных в Треблинку в тот же день убивали в газовых камерах. В этот период были уничтожены все больницы и сиротские приюты еврейской Варшавы. К началу осени из полумиллионного населения гетто уцелело лишь около пятидесяти тысяч евреев.

Всего за полгода до этих массовых «ликвидаций» Адмор записал в своем дневнике: «Заблуждаются те, кто думают, что подобных страданий народ Израиля никогда не испытывал – такое уже было при разрушении Храма и осаде Бейтара» (Эш кодеш с.139). Однако, после того как гетто опустело, он приписал в том же дневнике, на полях: «Это верно лишь по отношению к тем бедам, которые были до середины 5702 года. Но чудовищных страданий и казней, подобных тем, которые обрушились на народ Израиля в конце 5702 года, насколько я знаю из книг наших мудрецов и из исторических хроник, никогда еще не было» (там же).

В период массовых «ликвидаций», чтобы прокормиться, Адмор из Пьясецны работал в сапожной мастерской Шульца, где в качестве «сапожников» собрались немногие уцелевшие в гетто раввины и хасидские лидеры.

Один из посетителей этой мастерской вспоминал: «За ближайшим верстачком сидел р. Арье-Цви Фрумер, …возглавлявший в годы перед войной знаменитую ешиву Хохмей Люблин. …Время от времени он обращался к сидящему напротив него Адмору из Пьясецны, автору книги Ховат аталмидим. Они негромко обсуждали сложнейшую талмудическую проблему: в воздухе витали высказывания мудрецов и кодификаторов, …Рамбама и Раавада. …Создавалось впечатление, что находишься не в обувной мастерской, а в зале заседаний Верховного Санхедрина» (Бесетер раам с.434).

Работа Адмора из Пьясецны заключалась в том, чтобы собирать обрезки кожи и подметать пол. Однажды окружающие слышали, как Адмор воззвал к Творцу, не прерывая своей работы: «Каким образом Вселенная продолжает существовать?! Почему она не возвращается к первичному состоянию хаоса?! Ведь когда римляне казнили десятерых еврейских мудрецов, ангелы возопили: «И это награда за их изучение Торы?!». И раздался Голос с Небес: «Если вы добавите хоть еще одно слово, Я возвращу Вселенную к хаосу!». А теперь, когда невинных детей и святых знатоков Торы убивают только за то, что они евреи, когда все пространство Вселенной наполнено их предсмертными криками, – мир не перевернулся и Вселенная продолжает существовать, как будто ничего не случилось?!» (Ховат аталмидим, Толдот амехабер с.293).

В середине зимы 5703 /1943/ года немцы возобновили массовые облавы, но на этот раз евреи ответили вооруженным сопротивлением.

В результате уличных боев около тысячи бойцов сопротивления погибло и еще шесть с половиной тысяч были вывезены в Треблинку. В эти дни Адмор записал в дневнике: «Даже те немногие, что остались, …раздавлены страхом смерти. …Некого больше наставлять, и не осталось сердца, которое можно было бы пробудить к служению Всевышнему и изучению Торы» (Эш кодеш с.114).

Той зимой Адмор спрятал свои многочисленные рукописи в одном из подвалов гетто, вложив их в старый кувшин (Бесетер раам с.435).

В канун Песаха 5703 /1943/ года крупные немецкие подразделения вступили в гетто, чтобы довершить его уничтожение.

Оставшиеся обитатели гетто, чувствуя, что больше им нечего терять, ответили всеобщим восстанием. Нацисты открыли газопроводы и взрывали здание за зданием – пламя охватило всю территорию гетто, и за несколько дней оно было стерто с лица земли. Немногих уцелевших евреев – в их числе и Адмора из Пьясецны с несколькими его хасидами – отправили в концентрационные лагеря (Ховат аталмидим, Толдот амехабер с.294).

Последние месяцы своей жизни он провел в концлагере Бодзине, возле Люблина.

Второго хешвана 5704 /1943/ года два шведских дипломатических представителя, предложили Адмору визу, предоставляющую право покинуть Польшу, – однако он отказался расстаться со своими хасидами. Два дня спустя евреи подняли восстание в концлагере. В отместку нацисты предали лагерь огню, в котором погибли и последние евреи из варшавского гетто (R. Lichtenstein, The Piaseczne Rebbe).

Р. Келонимус-Калмиш Шапиро, Адмор из Пьясецны, погиб, освятив Имя Б-га, четвертого хешвана 5704 /1943/ года, в возрасте пятидесяти пяти лет.

В 5715 /1955/ году рукописи Адмора были обнаружены польскими рабочими при расчистке завалов на территории бывшего варшавского гетто. Конспекты бесед, проведенных им в гетто, и его дневниковые записи были изданы в Йерушалаиме в 5720 /1960/ году под названием Эш кодеш (Святой огонь).

Раби Исраэль бар Давид-Моше Фридман (р. Исраэль из Черткова; 5614-5694 /1854-1933/ гг.) – выдающийся хасидский наставник, один из духовных лидеров поколения.

Происходил из рода царя Давида.

Прямой потомок одного из основателей хасидского движения р. Дова-Бера (Магида из Межерича; см.).

Его дед, прославленный хасидский праведник р. Исраэль из Ружина (см.), спасаясь от преследований царских властей, принял подданство Австро-Венгрии и перенес свой «двор» в буковинский городок Садигуру (Садгору).

Родился десятого ияра 5614 /1854/ года.

В 5619 /1859/ году его отец, р. Давид-Моше, основал хасидский «двор» в галицийском городе Чорткове, стоящем на реке Серет.

В 5631 /1871/ году семнадцатилетний р. Исраэль женился на своей двоюродной сестре Рухаме-Бат Шеве, дочери своего дяди р. Авраама-Яакова Фридмана из Садигуры (см.).

В 5664 /1903/ году, после смерти отца, р. Исраэль сменил его во главе «двора» в Чорткове – тысячи, а затем и десятки тысяч хасидов, потянулись к нему за благословением и наставлением.

В годы первой мировой войны р. Исраэль перенес свой «двор» в столицу Австрии – Вену. В 5680-е /1920-е/ годы он приобрел статус одного из духовных лидеров поколения – к его мнению прислушивались в большинстве общин Европы, как хасидских, так и литовских. Среди его учеников были авторитетнейшие знатоки Торы – в том числе, и р. Меир Шапиро (см.), инициатор программы Даф йоми (дневной лист Талмуда).

Р. Исраэль из Чорткова явился одним из организаторов и руководителей всемирной конфедерации харедимных общин Агудат Исраэль (Единство Израиля). В 5683 /1923/ году в Вене, под его патронажем, состоялся исторический конгресс Агудат Исраэль, получивший название Акнесия агдола (Великое собрание), – в работе этого форума принимали участие более девятисот делегатов из двенадцати европейских стран, а также из США, Земли Израиля и Ирака.

Одной из приоритетных задач в деятельности Агудат Исраэль р. Исраэль считал совершенствование системы еврейского воспитания – ведь основы веры у нового поколения должны быть настолько прочными, чтобы оно смогло противостоять дезориентирующему влиянию окружающего светского общества, реформизма и сионизма. Р. Исраэль видел национальную трагедию в том, что сионистское движение приобрело доминирующее положение на Святой Земле. Он говорил: «Несколько раз в течение истории еврейский народ стоял на пороге полного избавления, но каждый раз грехи народа искажали ситуацию. В период Второго Храма Геула (конечное избавление) уже пробуждалась, но все было приостановлено основателем христианства. В 5408 /1658/ году еврейский мир вновь стоял на пороге избавления, но реализации геулы помешал лже-мессия Шабатай Цви. И в наше время начиналось великое пробуждение, ведущее к геуле, но из-за многих наших грехов, все испортили сионисты» (Мааданей Йосеф с.268).

Свои толкования Торы р. Исраэль из Чорткова изложил в ряде книг, заглавие каждой из которых включает его имя: Атерет Исраэль (Корона Израиля), Тиферет Исраэль (Великолепие Израиля), Незер Исраэль (Венец Израиля) и Исмах Исраэль (Возрадуется Израиль).

Р. Исраэль из Чорткова умер тринадцатого кислева 5694 /1933/ года. Похоронен в Вене.

Во главе хасидской общины его сменил сын р. Нахум-Мордехай из Чорткова (5634-5706 /1874-1946/ гг.) – в 5699 /1939/ году, перед самым началом второй мировой войны, он перенес свой «двор» в Землю Израиля, в г. Тель-Авив.

Раби Исраэль бар Барух Хагер из Вижницы (5620-5696 /1860-1936/ гг.) – выдающийся хасидский наставник.

Его прадедом был прославленный цадик р. Исраэль из Ружина (см.), а дедом – р. Менахем-Мендл Хагер (см.), основавший в 5614 /1854/ году хасидский «двор» в буковинском городе Вижницы.

Родился второго элуля 5620 /1860/ года и был назван в честь прадеда, р. Исраэль из Ружина.

В 5653 /1893/ году, после смерти отца, тридцатитрехлетний р. Исраэль встал во главе «двора» в Вижнице, и тысячи хасидов признали его своим духовным руководителем.

В годы первой мировой войны он перенес свой «двор» в венгерский город Гроссварден, где к его общине присоединилось множество хасидов из различных областей Венгрии.

Р. Исраэль из Вижницы был широко известен своим гостеприимством. В годы войны, несмотря на крайнюю стесненность в денежных средствах и чудовищную дороговизну военного времени, он предоставлял убежище в своем доме сотням молодых евреев, скрывающихся от призыва в армию (Маасей авотейну, Цав).

Для некоторых из этих юношей ему даже удавалось добиться освобождения от рекрутского набора – и порой при весьма загадочных обстоятельствах. Одного призывника он направил в соседний город, сказав, чтобы тот разыскал местного шойхета, который поможет ему в решении проблемы. Однако шойхет крайне удивился неожиданному визиту – ведь с армией у него не было никаких связей. Тем не менее, шойхет отправился вместе с юношей в Гроссварден, чтобы выяснить, почему глубоко почитаемый Ребе велел обратиться именно к нему. В вагоне поезда они сели на свободные места рядом с офицером. Вдруг офицер с криком радости заключил шойхета в объятия. Оказалось, что в детские годы они были ближайшими соседями и друзьями, но с тех пор не виделись много лет. В завязавшемся разговоре шойхет объяснил другу детства причину своей поездки. Попросив у призывника его повестку, офицер побледнел и сказал: «Это моя подпись!.. Могу ли я вместе с вами посетить мудреца, который заранее предвидел все, что произошло в этом вагоне?!». Достигнув Гроссвардена, все трое получили благословение от р. Исраэля, а спустя несколько дней, офицер, пользуясь своей властью, освободил юношу от призыва (там же, Масей).

Наряду с укрывающимися от армии, в доме р. Исраэля питалось также множество еврейских солдат, не желавших оскверняться некашерной пищей из армейских котлов. Позднее р. Исраэль даже организовал при своем «дворе» специальную кухню для солдат-евреев из частей, стоявших вокруг Гроссвардена (там же, Цав).

Р. Исраэль отличался высочайшей порядочностью и пунктуальностью в имущественных вопросах – и не только в отношении отдельных людей, но и в отношении общественных служб.

Однажды из-за давки, царящей в поезде, кондуктор не сумел протиснуться в ту часть вагона, где ехал р. Исраэль. И по окончании путешествия Ребе сам проколол свой билет и не стал использовать его для иных поездок (там же, Ваикро).

В другой раз перед посадкой в поезд он не успел купить билет – однако контролер в вагоне не появился, и р. Исраэль благополучно доехал до места назначения. Тем не менее, сойдя с поезда, он тут же купил билет на уже совершенную поездку и разорвал его (там же).

Когда ему приходилось пересылать свои письма с оказией, он, как правило, покупал соответствующее количество марок, чтобы не наносить убыток почтовому ведомству (там же).

Р. Исраэль из Вижницы прославился как защитник неимущих и обездоленных.

Однажды он пришел в гости к директору городского банка и в течение нескольких минут просидел молча. Хозяин дома также не решался прервать молчание. Наконец р. Исраэль поднялся и пошел к выходу. Заинтригованный банкир взялся проводить его, но и по дороге мудрец молчал. Наконец, не выдержав, банкир спросил его о цели загадочного визита. «Я заходил к тебе, чтобы выполнить заповедь», – объяснил Ребе. «Какую заповедь?!», – изумился банкир. «По словам наших мудрецов,  – пояснил р. Исраэль, – точно так же, как человеку заповедано произнести наставление, которое будет воспринято, ему заповедано не произносить наставление, которое не будет воспринято» (Йевамот 65б). Вот эту заповедь «Не произносить…» я и выполнил!». Заинтригованный еще больше банкир стал допытываться, какое именно наставление утаил от него мудрец. В конце концов, уступив его настойчивым уговорам, р. Исраэль рассказал, что одна вдова задолжала его банку крупную сумму, и теперь, в уплату долга, банк собирается продать с молотка ее дом. «Бедная вдова останется без крыши над головой, – заключил р. Исраэль, – Необходимо простить ей долг». «Это невозможно!» – сказал банкир. «Я и говорил, что такое наставление не будет тобой воспринято», – отпарировал р. Исраэль. После нескольких дней мучительных размышлений банкир покрыл долг вдовы из своего кармана (Гдолей адорот).

Р. Исраэль из Вижницы умер второго сивана 5696 /1936/ года.

Во главе хасидской общины его сменили сыновья р. Хаим-Меир из Вижницы (см.) и р. Элиэзер из Вижницы (Дамесек Элиэзер; см.), перенесшие свои «дворы» в Землю Израиля.

Его толкования Торы были изданы сыновьями под заглавием Аават Израэль (Любовь к народу Израиля) – по их мнению, именно такое название книги в наиболее полной мере отражало жизненное кредо автора.

Раби Яаков Канторович (ок.5606-5706 /ок.1846-1946/ гг.) – один из пионеров еврейского образования в США.

Родился в Литовском крае.

Учился в Воложинской ешиве.

По завершении периода ученичества р. Канторович стал ведущим преподавателем этой ешивы и замещал ее руководителя р. Рафаэля Шапиро (Торат Рефаэль; см.), когда тот на время уезжал из Воложина.

В 5687 /1927/ году восьмидесятилетний р. Канторович эмигрировал в США.

Голдене медине (Золотая страна), которую к тому времени населяли уже около четырех миллионов евреев, в духовном плане оставалась бесплодной пустыней. В ней не было не серьезных хедеров, ни ешив, ни раввинских  академий – и как неизбежное следствие, большинство эмигрантов из Восточной Европы отрывались от традиционного образа жизни, а затем начинали преступать такие фундаментальные законы Торы, как шабат и кашрут.

Поселившись в Нью-Йорке, р. Канторович стал авторитетным старейшиной раввинов «Нового Света». Он давал уроки в одной из первых американских ешив, созданной в 5688 /1928/ году в нью-йоркском районе Бруклине, – в Метивна Тора водаат (Ешиве Торы и знания).

По свидетельству его племянника Моше Файнштейна (см.), р. Канторович и в годы глубокой старости оставался «эрудированным знатоком всего Талмуда и всех разделов Шульхан аруха – его память была настолько совершенной, что на любой вопрос он отвечал так, как будто только что именно им и занимался» (Гдолей адорот).

Р. Яаков Канторович умер в 5706 /1946/ году – в возрасте ста лет.

Его толкования Торы были изданы под названием Хидушей Агри (Открытия гаона  нашего наставника р. Яакова) с предисловием р. Моше Файнштейна.

Раби Йосеф-Ицхак бар Шалом-Дов-Бер Шнеерсон из Любавичей (5640-5710 /1880-1950/ гг.) – выдающийся хасидский наставник, шестой глава движения Хабад.

Родился двенадцатого тамуза 5640 /1880/ года в белорусском городе Любавичи. Его отец, р. Шалом-Дов-Бер, был внуком прославленного праведника р. Менахема-Мендла из Любавичей (Цемах цедек; см.), который в свою очередь, являлся внуком основателя движения Хабад р. Шнеура-Залмана из Ляд (Алтер Ребе; см.).

В пятнадцать лет Йосеф-Ицхак стал личным секретарем отца, возглавлявшего любавическое движение.

В семнадцать лет он женился и сразу после этого отец доверил ему руководство хабадской ешивой Томхей темимим.

В годы первой мировой войны хабадский «двор» был перенесен из Любавичей на юг России, в г. Ростов.

В 5680 /1920/ году, после смерти отца, сорокалетний р. Йосеф-Ицхак сменил его во главе движения Хабад. В обстановке большевистских репрессий, направленных против еврейских духовных лидеров и традиционных общинных учреждений, р. Йосеф-Ицхак сумел создать жизнеспособную систему подпольного изучения Торы.

Он разделил территорию Советской России между девятью своими ближайшими учениками, и каждый из них отвечал за развитие еврейской жизни в своем регионе. Его тайные эмиссары, переезжая из города в город, основывали подпольные хедеры и ешивы, открывали миквы, создавали мастерские, сотрудники которых получали возможность не работать в шабат. Подпольные ешивы хабадников были созданы не только в местах традиционного влияния хасидского движения, но даже в далекой Бухаре (Гдолей Русия).

В середине 5680-х /1920-х/ годов р. Йосеф-Ицхак перенес штаб любавического движения в Ленинград: сюда, к Ребе, сходились все нити управления подпольным «государством Торы», и именно он принимал все ответственные решения.

Пятнадцатого сивана 5687 /1927/ года, после трехлетнего  пребывания в Ленинграде, он был арестован.

Чекисты организовали операцию так, что два их сотрудника, пришедших с ордером на арест в ленинградский дом Ребе, были евреями – сыновьями известных хабадников. Ребе знал обоих ренегатов в лицо. Таким путем чекисты рассчитывали сразу сломить его дух (там же).

При обыске у него отобрали талит и тефилин. Ребе объявил голодовку, требуя, чтобы ему возвратили эти священные предметы. Он также отказался отвечать на допросах до тех пор, пока ему не будет позволено молиться в талите и тефилин, как предписано еврейским законом, – и ему удалось одержать победу в этой борьбе (Гдолей адорот).

Его арест сразу вызвал широкую волну протеста в свободном мире. В его защиту выступила также жена знаменитого писателя Максима Горького – Пешкова, возглавлявшая советское отделение международного «Красного креста». Однако руководители ГПУ отвечали на все запросы, что «раввин Шнеерсон обвиняется в серьезнейших государственных преступлениях, и для него невозможно ничего сделать» (Гдолей Русия). Предъявленные ему обвинения могли повлечь за собой смертный приговор. Тем не менее, отвергая любое сотрудничество со следствием, Ребе написал на предложенном ему для дачи показаний листе: «Я, раввин Шнеерсон, …занимаюсь изучением Торы, стремясь постигнуть волю Всевышнего. Как и все верующие евреи, я изучаю книги, способствующие приобретению благочестия, и исследую законодательные установления, по которым строится еврейская жизнь. К политике я не имею никакого отношения – и больше мне нечего добавить» (там же).

Дипломатическое давление, производимое на советское правительство, оказалось настолько мощным, что еще тем же летом, двенадцатого тамуза 5687 /1927/ года, Ребе был освобожден из тюрьмы, а затем и выслан за пределы большевистской России.

С тех пор день двенадцатого тамуза, совпавший с днем рождения р. Йосефа-Ицхака, ежегодно отмечается в общинах Хабада – он получил название Хаг агеула (Праздник освобождения).

Р. Йосеф-Ицхак переселился в Ригу, столицу независимой Латвии, а позднее обосновался в польском городке Отвоцке, недалеко от Варшавы. В эти годы он создал по всей Польше целый ряд хабадских ешив.

Начало второй мировой войны застало его в Варшаве. Он сумел покинуть город, захваченный нацистами, и добраться до Франции. После кратковременного пребывания в Париже, он отправился в США, где еще до войны поселилось множество эмигрировавших из России и Польши хабадников.

Прибыв в США в месяце адар-бет 5700 /1940/ года, р. Йосеф-Ицхак основал свой «двор» в нью-йоркском районе Бруклине, на Истерн Парквей. В кратчайший срок он создал на новом месте разветвленную сеть общинных учреждений: ешиву, названную так же, как и в Любавичах, Томхей темимим, школу для девушек Бейт Хана, издательство и т.д. Несколько позднее он организовал молодежное движение Агудат цеирей Хабад (Объединение молодежи  Хабада), в деятельность которого были вовлечены тысячи юношей и девушек, в том числе, и из семей, далеких от соблюдения законов Торы.

В 5708 /1948/ году, после образования государства Израиль, по его инициативе было создано поселение хабадников на Святой Земле – Кфар Хабад.

Последние годы жизни он тяжело болел: был частично парализован и испытывал серьезные затруднения в речи – и, тем не менее, продолжал принимать многочисленных посетителей, приходивших к нему за советом и благословением.

Р. Йосеф-Ицхак Шнеерсон из Любавичей умер десятого швата 5710 /1950/ года в Нью-Йорке.

Его толкования Торы были собраны в книгах Сифрей амаамарим (Сборник выступлений), Сефер асихот (Книга бесед) и Ликутей дибурим (Собрание высказываний).

На протяжении всей жизни, начиная с шестилетнего возраста, р. Йосеф-Ицхак собирал хасидские истории, записывая устные рассказы старейшин Хабада. На основе этих заметок он составил Сефер зихронот (Книгу воспоминаний), в которой живо и занимательно воссоздал историю хасидского движения (книга Э. Ховкина Странствия Боруха является авторизованным переводом этой хроники на русский язык).

У р. Йосефа-Ицхака не было сыновей, и во главе движения Хабад его сменил зять, р. Механем Мендл из Любавичей (см.).

Раби Шрага-Фейвл Менделович (ок. 5646-5708 /ок. 1886-1948/ гг.) – выдающийся педагог и организатор еврейского образования в США, «отец американских ешив.

Родился в городке Вилаге, на границе Венгрии и Галиции. Учился в ешиве закарпатского города Хуста, а затем – в венгерском городе Уисдорфе.

В семнадцать лет получил раввинское посвящение. В последующие годы совершенствовал свои познания в знаменитой ешиве г. Пресбурга (Братиславы) – под руководством р. Симхи-Бунима Софера, сына р. Авраама-Шемуэля-Биньямина Софера (Ктав софер; см.) и внука основателя ешивы р. Моше Софера (Хатам Софер; см.).

В 5673 /1913/ году, в возрасте двадцати семи лет, он эмигрировал в США и после ряда неудачных попыток заняться бизнесом стал преподавателем иврита в еврейской школе г. Скрантона, расположенного севернее Нью-Йорка.

Р. Менделович проявил себя чрезвычайно талантливым педагогом и решил сосредоточить свои усилия именно в области еврейского воспитания. В 5688 /1928/ году он  организовал в Бруклине, еврейском центре Нью-Йорка, ешиву, получившую название Метивта Тора водаат (Ешива Торы и знания).

Тонко понимая духовные запросы молодых американских евреев, р. Менделович сумел организовать дело так, что его ешива приобрела популярность и высокий авторитет. Он привлек к сотрудничеству знаменитых знатоков Торы, приехавших из Европы; р. Яакова Канторовича (см.), р. Давида Лейбовича (см.) и р. Шломо Эймана (см.) – благодаря их влиянию уровень преподавания в ешиве приближался к уровню ведущих ешив литовского края.

Шаг за шагом, осуществляя свою программу, р. Менделович основал в нью-йоркском районе Монси высшую талмудическую академию Бейт мидраш эльон, призванную готовить раввинов и преподавателей Торы.

Последние годы жизни он посвятил созданию разветвленной сети еврейских школ, а для координации их деятельности основал организацию Тора умесора (Тора и традиция).

Школы этой сети были открыты не только в густонаселенных еврейских центрах северо-восточного побережья, но и в таких удаленных точках, как Атланта, штат Джорджия, или Даллас, штат Техас, – на юге страны. Наряду с Пятикнижием, Мишной и Талмудом, в школах р. Менделовича основательно изучали общеобразовательные предметы, что позволило привлекать к обучению в них и детей из семей, уже оторванных от мира Торы (R. Nachman Zakon The Jewich Experience p.178).

В 5680-е /1920-е/ – начале 5690-х /1930-х/ годов в Америке бытовал анекдот, ярко передающий отношение «новых американцев» к традиционному еврейскому воспитанию. Перед зажиганием субботних свечей еврейская мать с молитвой на устах бросает монетки в копилки, предназначенные для различных благотворительных целей. Так, перед тем, как опустить монетку в копилку с надписью «На больницы» она говорит: «Да убережет Творец моих детей от больниц!» и т.д. И когда она подходит к копилке с надписью «На ешивы», она говорит: «Да убережет Творец моих детей и от этого!» (Гдолей адорот).

Настойчивым трудом на протяжении ряда десятилетий р. Менделович сумел преодолеть в сердцах «новых американцев» страх перед «местечковым образованием» – обучение в школах и ешивах, основанной им сети, стало, что так важно в Америке, даже престижным и респектабельным. Один из духовных лидеров американского еврейства р. Аарон  Котлер (см.) утверждал, что, «если бы не р. Шрага-Фейвл, Тора забылась бы среди евреев Америки» (там же).

При осуществлении всех своих начинаний р. Менделович, как правило, выдвигал на первый план своих соратников и сотрудников,  а сам стремился оставаться в тени – на скромной роли администратора. Он даже предпочитал, чтобы его называли не «раби  Менделович», а «мистер Менделович». Очень мало кто из окружающих знал, что, в действительности он не только обладает знанием раввина, но и, благодаря своим экстраординарным способностям, удостоился его еще в юности (R. Nachman Zakon The Jewich Experience p.178).

Обратив внимание на то, как искусно р. Менделович укрывается от славы и почестей, глава ешивы Поневеж в Бней-Браке р. Йосеф-Шломо Каханман сказал: «Раби Менделович не «мистер», а нистар (скрытый праведник)» (Гдолей адорот).

Р. Шрага-Фейвл Менделович умер третьего элуля 5608 /1948/ года.

Перед смертью он произнес: «Я уверен, что мои ученики избавят меня от Геинома, – ведь они наверняка удостоятся Ган Эдена, а не может быть, чтобы ученики оказались в Ган Эдене, а их наставник – в Геиноме» (там же).

Р. Менделович вошел в историю еврейской общины США под почетным титулом «отца американских ешив».

Раби Давид Акоэн Лейбович (ок.5650-5702 /ок. 1890-1942/ гг.) – выдающийся педагог, один из духовных лидеров движения Мусар в США.

Внучатый племянник р. Исраэля-Меира Акоэна (Хафец Хаим; см.)

В течение шести лет учился в радинской «ешиве Хафец Хаима». Он входил в число ближайших учеников ведущего преподавателя ешивы р. Нафтали Тропа (Аграната; см.), а также занимался в хавруте (паре) с самим Хафец Хаимом.

В 5668 /1908/ году восемнадцатилетний Давид стал студентом в ешиве Кнесет Исраэль (Собрание Израиля), основанный р. Натаном-Цвм Финкелем (Сабой из Слободки; см.) в пригороде Ковно (Каунаса), Слободке. Р. Натан-Цви уделял ему особое внимание и считал одним из самых перспективных своих воспитанников (Гдолей адорот).

После женитьбы р. Давид в течение шести лет возглавлял общину городка Силичника.

В 5681 /1921/ году, приняв приглашение р. Натана-Цви Финкеля, он стал одним из первых аврехов в колеле (высшей талмудической школе), созданной при ешиве в Слободке.

Вместе с ним в этом колеле занимался один из будущих духовных лидеров евреев США р. Яаков Каменецкий (см.).

В 5686 /1926/  году р. Давид Лейбович эмигрировал в США.

В 5688 /1928/ году он был приглашен на пост ведущего преподавателя в ешиву Метивта Тора водаат (Ешива Торы и знания), основанную р. Шрагой-Фейвлом Менделовичем (см.) в нью-йорском районе Бруклин.

В 5693 /1933/ году р. Лейбович основал так же, в Бруклине, ешиву, организованную им по модели прославленной ешивы в Слободке. Он назвал новое учебное заведение Ешиват Рабейну Исраэль-Меир Акоэн – в память о своем великом наставнике, жизнь которого оборвалась в год создания этой ешивы.

В последующие годы это учебное заведение стали называть просто Ешиват Хафец Хаим – как когда-то саму радинскую ешиву.

Р. Давид Акоэн Лейбович умер в 5702 /1942/ году.

Во главе ешивы его сменил сын р. Алтер-Энох Лейбович – под его руководством в ешиве учились уже сотни студентов.

Раби Хаим бар Йосеф Корах (5684-5674 /1834-1914/ гг.) – выдающийся законоучитель и кабалист, один из духовных лидеров евреев Йемена.

Происходил из старинной раввинской семьи – его род восходил своими корнями к знаменитому йеменскому кабалисту р. Шалому Кораху (см.), написавшему трактат Сефер сегулот (Книгу мистических свойств). Родился в столице Йемена, городе Сане.

Учился под руководством отца, р. Йосефа бар Шалома Кораха, возглавлявшего одну из санских ешив.

По завершении периода ученичества р. Хаим основал и возглавил ешиву Бейт Альшейх (Дом Альшейха), названную в честь прославленного мудреца из Цфата р. Моше Альшейха (Альшейх Акадош; см.).

Р. Хаим Корах был одним из самых авторитетных законоучителей своего поколения – их всей общин Йемена к нему обращались за решением спорных вопросов; он опубликовал сборник своих алахических респонсов, а также хидушим (аналитические заметки) к кодексу Шульхан арух.

Р. Корах приобрел высочайший авторитет и в качестве знатока сокровенных разделов Торы – в частности, он занимался практической кабалой. Его толкования Пятикнижия и ряда книг из Писаний были объединены в сборники Ахаим веашалом (Жизнь и мир) и Ган ахаим (Сад жизни).

Р. Хаим Корах умер двадцатого элуля 5674 /1914/ года – в возрасте девяноста лет.

Раби Йосеф-Хаим бар Элияу из Вавилона (Бен Иш Хай; 5593-5669 /1833-1909/ гг.) – выдающийся проповедник, законоучитель и кабалист, духовный лидер еврейских общин Востока.

Родился двадцать третьего ава 5593 /1833/ года в Багдаде, на земле древнего Вавилона. Сын багдадского даршана (проповедника) р. Элияу, написавшего авторитетный кабалистический трактат Мидраш Элияу (Толкование Элияу).

В семилетнем возрасте ребенок провалился в глубокий колодец, и лишь благодаря чудесному стечению обстоятельств ему удалось спастись. В тот день он принял обет посвятить всю свою жизнь изучению Торы и служение Всевышнему (Гдолей адорот).

Его основным наставником был глава евреев Багдада р. Абдалла Сомех (см.). Позднее он женился на дочери р. Сомеха.

В 5619 /1869/ году, после смерти отца, двадцатишестилетний р. Йосеф-Хаим сменил его в качестве даршана багдадской общины.

Вскоре его выступления приобрели особую популярность. Свою еженедельную лекцию он произносил в шабат, после полудня, в переполненном зале дома молитвы. Лекция продолжалась, как правило, три часа и буквально завораживала сердца слушателей. В рассказ, посвященный недельной главе Торы, р. Йосеф-Хаим вплетал увлекательные талмудические предания и жизненные истории. Вместе с тем, он включал в проповедь многочисленные законодательные положения, связанные с содержанием недельной главы или с различными календарными событиями (Гдолей адорот).

На основе этих проповедей он написал книгу, в которой тоже сочетал свои яркие драшот (толкования Пятикнижия) с кратким изложением практической алахи. Материал в книге, озаглавленной Бен Иш Хай (Сын мужа живого), был расположен в соответствии с порядком недельных глав Торы.

Эта книга выдержала множество изданий и приобрела широчайшую популярность – в первую очередь среди евреев восточных общин. В сефардских общинах сложился обычай изучать ее ежедневно, сразу после молитвы; она стала самым распространенным законодательным сводом – сефардским вариантом «краткого Шульхан  аруха».

В последующих поколениях название прославленной книги целиком заменило собой имя автора – он вошел в историю еврейской мысли под именем «Бен Иш Хай».

В 5629 /1869/ году р. Йосеф-Хаим побывал в Земле Израиля. Среди прочих святых мест он посетил могилу полководца Бенаяу бен Йеояда, который был также главой Великого Санхедрина в эпоху царя Шломо. В духовном озарении р. Йосефу-Хаиму было открыто, что «корень» его души восходит именно к этому праведнику (Гдолей адорот).

После смерти его наставника р. Абдаллы Сомеха, последовавшей в 5649 /1889/ году, Бен Иш Хай стал фактическим главой евреев Багдада, а затем и всех еврейских общин Ирака.

Из многих общин Востока к нему обращались за решением спорных вопросов – его алахические респонсы были собраны в книгу Рав пеалим (Велик своими делами).

Его перу принадлежат еще около сорока изданных книг, среди которых особенно выделяются трактаты Бенаяу и Бен Йеояда, посвященные анализу талмудических агадот (преданий).

Бен Иш Хай написал более двухсот пиютов (духовных гимнов), многие из которых были включены в литургию восточных общин.

Наибольшей известностью пользуется его знаменитая песня о великом кабалисте и праведнике Раби Шимоне бар Йохае (Рашби; см.), начинающаяся словами: «Ваамартем ко лехай, раби Шимон бар Йохай!».

Р. Йосеф-Хаим из Вавилона, Бен Иш Хай, умер тринадцатого элуля 5669 /1909/ года – во время посещения могилы пророка Йехезкеля, расположенной в иракской деревне Аль-Капиль.

В похоронной церемонии, проходившей в Багдаде, участвовали десятки тысяч евреев, а также тысячи иноверцев. По некоторым сведениям, через день после погребения его прах был тайно перевезен из Багдада в Йерушалаим и перезахоронен на Масличной горе (Гдолей адорот).

Более восьмидесяти его сочинений, в том числе, целый ряд книг по кабале, до сих пор остаются в рукописях.

Среди его ближайших учеников был один из ведущих кабалистов Йерушалаима р. Селиман Элияу (см.), автор основополагающего кабалистического трактата Керем Шломо (Виноградник Шломо).